Они вошли в зал, и Эверетт с удивлением обнаружил, что
собралось тридцать человек, в основном мужчины. Они сели рядом с Чедом на
раскладных стульях. Собрание только началось и шло по заведенному порядку.
Когда новичков и гостей попросили представиться, Эверетт подал голос. Он назвал
свое имя, сказал, что он бывший алкоголик и что вот уже двадцать месяцев как не
берет в рот ни капли. Присутствующие хором приветствовали его: «Здравствуй,
Эверетт!» — и собрание продолжилось.
В этот вечер Эверетт выступал. Чед тоже. Эверетт говорил
первым. Он неожиданно для себя принялся рассказывать, как начал пить, о своем
несчастном, вынужденном браке и о том, как бросил сына. Сказал, что это
единственное в его жизни, о чем он сожалеет больше всего, что хочет загладить
вину и, если возможно, расчистить завалы прошлого. И он рад своему приезду.
Пока выступал отец, Чед сидел, уставившись на свои сапоги, такие же поношенные,
как и у Эверетта. Это была обувь настоящего ковбоя — темно-коричневые сапоги со
сбитыми каблуками и забрызганные грязью. Эверетт был в своих неизменных,
любимых, из кожи черной ящерицы. Надо сказать, в ковбойских сапогах были все
мужчины в зале и даже некоторые из женщин. У мужчин на коленях лежали
ковбойские шляпы стетсон.
В выступлении Чеда содержалось много интересного для отца.
Чед сказал, что уже восемь лет как завязал, с тех пор как женился. А сегодня он
опять поссорился с управляющим и хотел бы вообще уйти с этой работы, но не
может. Ребенок, который родится весной, сказал Чед, значительно осложнит жизнь.
На нем, Чеде, лежит такая ответственность, что иногда даже страшно становится.
Но детей и жену он все равно любит, и в итоге все, наверное, как-нибудь
устроится. Хотя, конечно, будущий ребенок, признался Чед, окончательно
привязывает его к этому проклятому ранчо, и это порой вызывает в нем внутреннее
возмущение. Затем, бросив взгляд на Эверетта, Чед сказал, что ему странно
встретить сейчас отца, которого никогда не знал. Но он все равно рад его
возвращению, хотя тот и появился с опозданием.
Собравшиеся, взявшись за руки, прочитали молитву о
спокойствии. Все встали со своих мест. После официальной части все
приветствовали Эверетта и говорили с Чедом. Здесь все друг друга знали, гостем
был только Эверетт. Затем женщины, одна из которых исполняла обязанности
секретаря собрания, принесли кофе с печеньем. Эверетту понравились выступления,
как и собрание в целом. Чед представил отца своему наставнику, старому, седому
бородатому ковбою с веселыми глазами, а также двум своим подопечным,
приблизительно его же возраста. Чед сказал, что он в обществе «Анонимных
алкоголиков» уже семь лет как наставник.
— Долго держишься, — заметил Эверетт, когда они
вышли. — Спасибо, что взял с собой. Мне необходимо было сходить на
собрание.
— Часто ходишь? — спросил Чед. Выступление отца
ему пришлось по душе. Тот говорил открыто, честно и, по-видимому, искренне.
— В Лос-Анджелесе дважды в день. И один раз, когда
нахожусь в другом городе. А ты?
— Три раза в неделю.
— Да, четверо детей не шутки. — Он уважал Чеда за
это. Ему отчего-то казалось, будто Чед все еще ребенок. А он женатый мужчина, у
него своя семья. И он, Эверетт вынужден был признать это, в отличие от своего
отца времени даром не терял. — А что у тебя с управляющим?
— Да он идиот, — ответил Чед и вдруг сразу стал
похож на разозленного мальчишку. — Загонял меня совсем. У него устаревшие
взгляды на жизнь, он управляет ранчо, как сорок лет назад. В следующем году
собрался на покой.
— Как думаешь, найдешь работу? — по-отцовски
заботливо поинтересовался Эверетт. Чед со смехом на него посмотрел. Они
подъезжали к гостинице.
— Всего час как приехал, а уже беспокоишься обо мне?
Спасибо, папа. Да, без работы я никуда, без нее плохи мои дела. Работа у меня
хорошая, я на этом месте уже десять лет отпахал. — Услышав от Чеда слово
«папа», Эверетт просиял. Это слово, которое он счел для себя незаслуженной
честью, согрело его душу. — Ты надолго приехал?
— Зависит от тебя, — честно признался
Эверетт. — Что скажешь?
— Может, завтра придешь к нам на ужин? У нас все
по-простому. Готовить придется мне: Дебби скверно себя чувствует. Она всегда
тяжело переносит беременность, вплоть до последнего дня.
— А она у тебя молодчина — справляется, хоть и ей
достается. Ты тоже. Нелегко содержать такую ораву детей.
— Они того стоят. Погоди, сам увидишь.
Вообще-то, — Чед покосился на Эверетта, — Билли похож на тебя. —
Чед, как успел заметить Эверетт, пошел не в него, скорее в мать и ее братьев.
Они принадлежали к многочисленному и непрерывному шведскому роду, два поколения
назад переселившемуся в Монтану со Среднего Запада, куда попали из
Швеции. — Завтра заеду за тобой в половине шестого, когда вернусь с
работы. Пока буду готовить, познакомишься с детьми. А Дебби ты уж извини, она
еле жива.
Эверетт, кивнув, поблагодарил его. Чед держался с ним
дружелюбно, гораздо более дружелюбно, чем Эверетт, по его собственному мнению,
того заслуживал. После стольких лет Чед готов был впустить его в свою жизнь!
Эверетту так не хватало этого.
Они распрощались, Чед уехал, а Эверетт отправился в свой
номер. На улице стоял жуткий холод, земля покрылась коркой льда; Эверетт с
улыбкой опустился на кровать и позвонил Мэгги. Она ответила сразу.
— Спасибо, что навестили меня вчера, — тепло
поблагодарила она. — Было очень приятно.
— Мне тоже. Хочу кое-что вам сказать. Это для вас,
наверное, станет неожиданностью. — Мэгги заволновалась, испугавшись, что
он начнет добиваться у нее ответа. — Я, оказывается, дед.
— Что? — рассмеялась Мэгги. Не шутит ли он? —
Со вчерашнего дня? Быстро.
— Ну конечно же, все не так быстро. Внукам семь, пять и
три года. Два мальчика и девочка. И скоро появится еще одна внучка. —
Эверетт сиял от счастья. Ему вдруг стало приятно, что у него есть семья, хотя
наличие внуков заставляло его почувствовать себя стариком, но это ничего.
— Погодите-ка. Что-то я не улавливаю. Или я чего-то не
знаю? Вы сейчас где?
— В Бьютте, — ответил он с гордостью, которой
всецело был обязан Мэгги. Это еще один из множества ее подарков, которые она
ему сделала.
— В Монтане?
— Да, мэм. Сегодня прилетел. У меня замечательный
мальчик. То есть не мальчик, конечно, а уже взрослый мужчина. Работает здесь
помощником управляющего ранчо. У него трое детей, и еще один должен скоро
родиться. Я их пока не видел, но собираюсь завтра к ним на ужин. Он даже
готовить умеет.
— О, Эверетт! — с не меньшим восторгом воскликнула
Мэгги. — Я так рада! Как вы поладили с вашим Чедом? Он не обижается на
вас?..
— Он благородный человек. Не знаю, что у него было за
детство и как он пережил эту ситуацию, но видеть меня он, кажется, рад.
Наверное, мы оба к этому готовы. Он тоже состоит в обществе «Анонимных
алкоголиков», — вот уже восемь лет. Сегодня вечером мы вместе ходили на
собрание. Отличный парень. Гораздо более зрелый, чем был я в его годы, а может,
даже сейчас.
