— Вы молодец. Я рада, что вы решились. Всегда знала: вы
сделаете это.
— Если б не вы, не решился бы никогда. Спасибо вам,
Мэгги. — Без Мэгги с ее тактом и настойчивыми уговорами у него не было бы
ни сына, ни внуков.
— Обязательно решились бы. Мне приятно, что вы сообщили
мне об этом. Долго вы там пробудете?
— Пару дней. Надолго остаться не могу. В канун Нового
года я должен быть в Нью-Йорке, на концерте Мелани. Заказали репортаж. Но здесь
мне очень нравится. Вот если б вы смогли поехать со мной в Нью-Йорк… Концерт
вам бы непременно понравился. Мелани — блестящая артистка.
— Может, как-нибудь вырвусь на один из концертов.
Хотелось бы.
— В мае она выступает в Лос-Анджелесе. Я вас
приглашу. — Хочется надеяться, к тому времени она уже определится, уйти из
монастыря или остаться. Эверетт желал этого больше всего на свете, но он
промолчал. Это серьезное решение, Мэгги нужно время, а он обещал не торопить.
Ведь он позвонил, только чтобы рассказать о Чеде и внуках и поблагодарить за
то, что она очень деликатно подтолкнула его к этому шагу.
— Желаю хорошо провести время, Эверетт. Позвоните потом,
расскажете, как там у вас.
— Непременно. Спокойной ночи, Мэгги… И спасибо вам…
— Благодарите не меня, Эверетт, — улыбнулась
Мэгги. — Благодарите Бога.
И он, засыпая этой ночью, Его благодарил.
На следующий день Эверетт накупил игрушек для детей,
туалетную воду для Дебби и большой шоколадный торт к столу. Когда Чед заехал за
ним, он как раз возвращался с сумками.
Чед помог ему сложить все это в багажник и отрапортовал, что
на ужин они с детьми пожарили куриные крылышки и приготовили макароны с сыром.
Сейчас они отвечали за меню.
Мужчины были рады видеть друг друга. Чед повез Эверетта к
небольшому чистенькому домику, который тот уже видел. Внутри оказалось тепло и
уютно, хотя и наблюдался некоторый беспорядок: трое детей на полу гостиной
играли в игрушки, работал телевизор, а на диване полулежала хорошенькая молодая
женщина, блондинка с бледным лицом.
— Вы, наверное, Дебби? — заговорил с ней Эверетт.
Женщина поднялась и пожала ему руку.
— Да. Чед очень был рад увидеться с вами. Мы часто
говорили о вас все эти годы. — Она сказала это с намерением сделать ему
приятное, хотя Эверетт сомневался в правдивости ее слов. Вряд ли тут говорили о
нем без раздражения или печали, по крайней мере со стороны Чеда.
Затем Эверетт обернулся к детям: они оказались славными и
такими же красивыми, как родители, и, кажется, мирно уживались друг с другом.
Внучка просто ангелочек, а мальчишки — крепкие маленькие ковбои, довольно
рослые для своего возраста. Ну прямо семья из штата Монтана с постера. Пока Чед
возился с ужином, а Дебби, с заметно округлившимся животом, лежала на кушетке,
Эверетт играл с детьми. Привезенные им игрушки были приняты на ура. Усадив к
себе на колени Аманду, Эверетт показывал мальчикам карточные фокусы, а когда
подоспел ужин, помог Чеду накрыть детский стол. Дебби сидеть за столом не
могла, один вид и запах пищи вызывал у нее тошноту, но в разговоре участвовала.
Эверетт был счастлив, и ему очень не хотелось возвращаться в мотель. Он от души
поблагодарил Чеда за вечер.
Затормозив у гостиницы, Чед повернулся к Эверетту и спросил:
— Не знаю, как ты на это смотришь… но не хочешь ли
повидаться с мамой? Нет так нет, ничего страшного. Я просто подумал, что должен
тебя спросить об этом.
— Она знает, что я здесь? — забеспокоился Эверетт.
— Я сказал ей сегодня утром.
— А она захочет меня видеть? — Эверетту казалось,
что через столько лет такое невозможно. Вряд ли ее воспоминания о нем
сколько-нибудь приятны. Скорее всего они даже хуже, чем у него об их семейной
жизни.
— Она колебалась. По-моему, ей любопытно. Может, это
вам обоим пойдет на пользу и как-то все расставит по своим местам. Мама всегда
говорила, что ты когда-нибудь вернешься и она тебя еще увидит. У нее долго жила
обида на тебя за го, что ты ни разу не приехал. Но теперь все прошло. Она редко
о тебе говорит. Завтра утром она едет к дантисту и могла бы с тобой
встретиться. Она живет в тридцати милях от города, за ранчо.
— Возможно, ты прав, — задумчиво проговорил
Эверетт. — Эта встреча поможет нам обоим освободиться от тяжелых
воспоминаний в прошлом. — Он тоже редко вспоминал о ней, но теперь, когда
увидел Чеда, возможная встреча со Сьюзен уже не вызывала в нем такого
отторжения — всего несколько минут или столько, сколько они смогут
выдержать. — Спроси ее, как она смотрит на это. Я весь день буду в мотеле.
Делать мне нечего.
Он пригласил Чеда с семьей завтра на ужин. По словам сына,
все они любили китайскую еду, а в городе как раз имелся отличный китайский
ресторан. Завтра Эверетт улетал в Лос-Анджелес, а уже послезавтра — в Нью-Йорк
на концерт Мелани.
— Я скажу, чтобы она приехала, если хочет.
— Как ей будет угодно, — ответил Эверетт, хотя при
мысли о встрече со Сьюзен испытывал неловкость. Потом можно будет сходить на
собрание, как в день приезда с Чедом. Где бы он ни был, собрания для него —
дело святое. Хотя в этом городе собраний было меньше, чем в Лос-Анджелесе, где
они проходили во многих местах сразу.
Чед пообещал передать матери его предложение и заехать за
ним завтра вечером. В конце дня Эверетт обо всем отчитался Мэгги: сказал, что
прекрасно провел время, а внуки просто чудо и ведут себя примерно. Но о
возможной встрече с бывшей женой говорить не стал. Он и сам еще не до конца
знал, во что это может вылиться, и сильно волновался. Мэгги радовалась за него
еще больше, чем вчера.
Сьюзен появилась в мотеле на следующее утро в десять часов,
как раз когда Эверетт допивал кофе с пончиком. Она постучала. Эверетт открыл, и
оба застыли на пороге, пристально вглядываясь друг в друга. Эверетт пригласил
Сьюзен сесть в одно из двух кресел. Она была другая и в то же время осталась
прежней. Из высокой, но стройной она превратилась в грузную женщину, однако
лицо практически не изменилось. Сьюзен тщательно изучала его взглядом. Для
Эверетта она была частью прошлого, человеком, которого он помнил, но к которому
уже давно ничего не чувствовал. Сейчас он уже не помнил того времени, когда
любил ее. Он даже не знал, любил ли ее когда-нибудь вообще. Оба были молоды,
бестолковы и злились, оттого что оказались в такой ситуации. А сейчас они
сидели в креслах гостиничного номера и смотрели друг на друга, не находя слов.
Эверетт чувствовал то же, что и тогда, в молодости: у них ровно ничего общего.
Охваченный юношеским желанием, он ни на что не обращал внимания, а она
забеременела. Он вспомнил свое отчаяние и безнадежность, вспомнил, каким
безрадостным казалось будущее, когда ее отец заставил его жениться. Брак
представлялся Эверетту пожизненным заключением. Впереди ожидала череда долгих
лет, как длинная, пустынная дорога. Всякий раз при мысли об этом он чувствовал
отчаяние. Вернувшись мыслями в прошлое, Эверетт испытал то же самое давнее
ощущение, будто нечем дышать, вспомнил, как начал пить, как потом сбежал. Жизнь
с этой женщиной равнялась самоубийству. Эверетт не сомневался, что Сьюзен
добрая душа, но они были совсем разные люди. Чтобы вернуться в настоящее,
Эверетту пришлось совершить над собой усилие. На долю секунды ему вдруг
захотелось выпить, но он тут же опомнился — ведь он свободен. Она уже не
представляет для него опасности. А в ту западню он попал не столько из-за нее,
сколько по воле обстоятельств. Они оба стали игрушками судьбы. Эверетт никогда,
даже ради сына, не мог смириться с мыслью о том, что ему всю жизнь придется
прожить с этой женщиной.
