— Они могут оставаться у меня в доме сколько пожелают, — послышался у него за спиной голос Джиллиан.
Ричард даже не сообразил, что она в комнате, и, обернувшись, увидел, что она стоит у двери, прислонившись к ней спиной. Джиллиан одарила его еще одной сияющей улыбкой.
— Отлично. — Он ответил ей чем-то отдаленно похожим на улыбку — большего изобразить не смог — и обратился к тетке: — Прошу простить, что спрашиваю еще раз, но все же скажите, почему вы оказались здесь?
— Это была не моя идея. — Луэлла открыла большую матерчатую сумку, лежащую возле нее на диване, и порылась в ней. — Да где же оно? — Она извлекла мятый листок сложенной в несколько раз бумаги и помахала ею перед Ричардом. — Вот почему мы приехали сюда.
— Что это такое?
В самом деле, что могло быть настолько важным, чтобы вся семья приехала в город?
— Своего рода приглашение, хотя его скорее надо рассматривать как приказание.
— Приказание?
— Вот именно. — Тетка, повернувшись к Джиллиан, обменялась с ней понимающими взглядами. — От вдовствующей герцогини Роксборо.
Ричард посмотрел на Джиллиан через плечо.
— От вашей бабушки?
— Совершенно верно, — ответила та.
Нет, здесь определенно налицо какой-то заговор. Кто какую роль в нем играет, остается вопросом, однако участники уже начали действовать.
— Как я уже сказала, — зазвучал в комнате голос Луэллы, и Ричард вновь сосредоточил на ней все внимание, — я получила от вдовствующей герцогини этот документ, по ее мнению, содержащий некоторые сведения об истории твоей семьи, с которыми тебя следует познакомить.
— Какие же это сведения? — раздумчиво произнес Ричард, прищурив глаза.
— Вы предпочли бы, чтобы я удалилась? — спросила Джиллиан.
— Нет. — Если герцогиня решила, что он должен получить важные сведения, то Джиллиан, безусловно, тоже имеет право с ними ознакомиться. Ричард обратился к тетке: — Продолжайте.
— Как выясняется, леди Роксборо была знакома с твоей бабушкой, и теперь она считает, что ты должен узнать кое-что о твоем отце и…
— Я знаю все, что мне следует знать, — перебил Луэллу Ричард и резко встал. — Если это все из-за…
Тетка в свою очередь не дала ему договорить.
— Сядь, мальчишка, — приказала Луэлла. — Ничего ты не знаешь!
— Хорошо, — смирился Ричард, снова усаживаясь на диван. Безуспешно стараясь подавить в голосе саркастические нотки, он спросил: — Что же, как считает герцогиня, мне необходимо узнать?
Луэлла неодобрительно поджала губы.
— В своем письме она просит рассказать тебе о сестре твоего отца.
— Сестре моего отца? — Ричард сдвинул брови. — Какой сестре?
— Я не знала, что ты о ней даже не слышал, но в этом нет ничего удивительного. В семье о ней никогда не говорили. — Тон ее слегка смягчился. — До сих пор я не имела представления, что ты не осведомлен обо всем происшедшем.
— О чем это обо всем?
Луэлла помолчала, собираясь с мыслями, потом тяжело вздохнула и продолжала:
— В свое время это было громким скандалом, вскоре, однако, забытом, как забываются все скандалы. Она была… да, она…
— Кем она была?
— Она занималась живописью. — Луэлла подавила вздох отчаяния. — Не того рода приятной, незамысловатой живописью, которой обучают молодых женщин из хороших семей, но созданием таких работ, какие висят в музеях и художественных галереях. Я понимаю, что это звучит смешно, и знаю также твое мнение о пристрастии Эммы к этому занятию. Она, без сомнения, унаследовала талант тетки. — Луэлла сердито фыркнула. — Должна признаться, что согласна с тобой в этом вопросе. Женщина, которая пытается идти своим путем, одна, даже без поддержки мужа, в мире, жестоком во всех отношениях — не только к таким женщинам, — кончит плачевно.
— Что с ней произошло? — спросила Джиллиан, и в голосе ее прозвучала странная, напряженная нота.
Ричард не сводил глаз с Луэллы. Он не знал почему, но подсознательно чувствовал, что это важно.
— Продолжайте.
— Твоя мать рассказывала мне о ней, но они не были знакомы и никогда не встречались. Она убежала из дома. Жила некоторое время с каким-то французом и писала картины, как ей и хотелось. Насколько мне известно, вскоре после этого она заболела и умерла. В Шелбрук-Мэноре запрещено было произносить ее имя. Но как я уже говорила, вначале разразился скандал. Твой дед отрекся от нее. Что касается твоего отца, — тут Луэлла передернула плечами, — то он никогда не был сильным человеком.
Ричард не смог подавить короткой горькой усмешки.
— Это мне известно.
Луэлла долго молча смотрела на него, потом сказала:
— А ты сильный.
— Неужели?
— Твой отец любил сестру, но ничем не помог ей. Полагаю, он даже был заодно с твоим дедом. Он был очень предан твоей матери, но не смог уберечь ее от смерти. И не мог жить без нее.
— А как насчет детей? — с глубокой горечью спросил Ричард. — Любил ли он своих детей?
— Не знаю.
Впервые, насколько он помнил, Ричард увидел в глазах тетки сочувствие к нему.
— Впрочем, теперь это уже не имеет значения, — проговорил он.
— Ричард! — Луэлла подалась вперед и положила ладонь на руку племянника. — Твой отец был слабовольным человеком, и я не могу одобрить его поведение после смерти твоей матери. Я в состоянии понять это, но не могу простить. Что касается его сына, — тут она прямо посмотрела Ричарду в глаза, — то я многие годы была к нему не вполне справедлива. Даже после того, как ты взял на себя задачу поправить положение семьи. Я не верила, что ты кончишь иначе, нежели твой отец, но должна признать, что ошибалась.
— Вы? Признать, что ошибались? Я всегда полагал, скорее мир перевернется, чем с ваших губ сорвутся подобные слова.
— Быть может, мальчик, ты был недалек от истины, — прищурив глаза, в которых мерцали насмешливые искорки, ответила тетка.
— Прошу прошения. — Джиллиан подошла к ним, и Ричард встал. — Должна признаться, что я не понимаю, зачем бабушке понадобилось, чтобы Ричард узнал историю сестры своего отца. Это семейная трагедия, давно забытая. К чему возвращаться к ней сейчас?
— Не знаю, детка, — нахмурившись, сказала Луэлла. — Леди Роксборо — особа преклонного возраста, не так ли? У пожилых людей бывают некоторые причуды.
— Бабушка к таким не относится. Ее здравомыслию позавидуют многие молодые, — возразила Джиллиан.
— Да? Тогда объясните вот это. — Луэлла протянула Джиллиан письмо. — Леди пишет здесь, что наследство графа Шелбрука, его истинное достояние, придет не от мужчины, а от женщины. Что, по-вашему, это могло бы означать?
