– звонить домой истеблишменту и петь в трубку «Бесс, ты теперь моя»;
– переодеться полицейским и скакать по улицам;
– притвориться баклажаном и щипать прохожих за ляжки.
Шеф
Я сидел у себя в конторе, чистил «тридцать восьмой» и гадал, откуда привалит новое дельце. Работу свою я люблю, и хотя мне не раз портили прикус автомобильным домкратом – сладкий запах зеленых всё лечит. Не говоря о девчонках. Это моя вторая слабость: они мне нужны чуть побольше воздуха. Вот почему когда дверь распахнулась и в контору стремительно вошла длинноволосая блондинка, сказала, что ее зовут Хизер Баткис, она натурщица, позирует голышом и нуждается в услугах частного сыщика, мои слюнные железы переключились на четвертую передачу. Эта короткая юбочка, тонкий свитерок и параболы, которые они обтягивали, могли вызвать инфаркт у буйвола.
– Что я могу сделать для тебя, детка?
– Вы занимаетесь розыском пропавших?
– А кто-то потерялся? В полицию ты уже обращалась?
– Не то чтобы потерялся. Видите ли, мистер Любошиц…
– Просто Кайзер, малыш. Так кого же мы ищем?
– Бога.
– Бога?
– Бога. Всевышнего, Творца мироздания, Первопричину всего сущего, Верховный принцип бытия. Прошу вас, Кайзер: его надо найти.
Чокнутые у меня в конторе не редкость, но когда они так сложены – слушаешь не моргая.
– Зачем?
– Неважно. Ваше дело разыскать Его.
– Извини, детка. Ты не по адресу.
– Но почему?
– Мне нужно знать все до конца.
Я встал.
– Подождите, хорошо, ладно.
Она закусила нижнюю губу, потом принялась расправлять морщинку на чулочке. Я оценил спектакль, но не купился.
– Давай-ка начистоту, малыш.
– Хорошо. Дело в том, что я не натурщица.
– Нет?
– Нет. И зовут меня не Хизер Баткис, а Клер Розенцвейг, я студентка. Учусь в Вассаре
[20]
на философском. Изучаю историю западной мысли и тому подобное. В январе мы сдаем дипломную. Тема – религия Запада. Все, конечно, отделаются общими рассуждениями. Но я хочу дать точный ответ. Профессор Гербанье сказал: кто даст точный ответ – диплом в кармане. А отец обещал «мерс», если будут все пятерки.
Я открыл пачку «Лаки», потом пачку жвачки и взял из той и другой по штучке. История начинала мне нравиться. Бывалая малышка. Неслабый IQ
[21]
и фигурка, с которой следовало познакомиться поближе.
– Как же он выглядит, твой Бог?
– Понятия не имею, я никогда его не видела.
– Так с чего ты взяла, что он вообще существует?
– Вот это и требуется выяснить.
– Неплохо. Не зная ни какой он из себя, ни откуда копать?
– Откровенно говоря, да. То есть я-то, вообще, подозреваю, что он повсюду. В воздухе, в каждом цветке, в вас, и во мне, и вот в этом стуле.
– М-да…
Ну, понятно: пантеистка. Буду иметь в виду. Я сказал, что готов взяться за дело. Сто баксов в сутки плюс дополнительные расходы и дружеский ужин с клиенткой. Она улыбнулась и согласилась. Мы вместе спустились в лифте. Вечерело. «Есть Бог или нет, – подумал я, – в Нью-Йорке немало парней, которые любой ценой помешают мне это выяснить».
Ребе Ицхак Вайсман, местный раввин, был моим должником, – как-то раз я помог выяснить, кто натирает его шляпу свиным салом, – и теперь мне пришло в голову, что он мог бы, пожалуй, подкинуть какую-то зацепку. Но едва ребе услышал, о чем речь, я понял: дело нечисто. Ребе испугался. Здорово испугался.
– Конечно, конечно, Тот, о ком ты спрашиваешь, существует. Но я не имею права даже сказать, как Его зовут. Он просто уничтожит меня. Хотя я никогда не мог понять, почему некоторые так чувствительны к тому, чтобы их называли по имени.
– Ты когда-нибудь видел Его?
– Я? Ты шутишь, что ли? Хорошо, что я собственных внуков увидел.
– Тогда откуда ты знаешь, что Он существует?
– Откуда? Хороший вопрос! Да как бы я купил такой костюм за четырнадцать долларов, если бы там никого не было? А ну пощупай, какой габардин! Нужны еще доказательства?
– Это единственное?
– Минуточку, минуточку! А Ветхий Завет? Это что тебе, вчерашний форшмак? Как, по-твоему, Моисей вывел евреев из Египта? Или ты воображаешь, он сбацал фараону чечетку и обаятельно улыбнулся? Будь спокоен, Красное море домкратом не разведешь. Тут настоящая сила нужна.
– Выходит, Он крутой, а?
– Да. Очень крутой. Иной раз подумаешь, что в Его положении можно бы уже быть чуть помягче.
– Откуда ты столько знаешь о Нем?
– Мы – избранный народ. Он выбрал нас среди других племен и окружил особенной заботой. О чем я тоже как-нибудь переговорил бы с Ним с глазу на глаз.
– Избранный народ? И сколько же вы за это отстегиваете?
– Не спрашивай.
Вот оно как. Выходит, евреи давно с Ним повязаны. Старый как мир рэкет: Он дает им крышу, они башляют. И, судя по настроению ребе Вайсмана, доит Он их основательно.
Я взял такси и двинул в бильярдную к Дэнни на Десятой авеню. Плюгавый живчик на дверях сразу мне не понравился.
– Фил Чикаго здесь?
– А кто спрашивает?
Я сгреб его за лацканы, прихватив немного его паршивой шкуры.
– Что-что, сучок?
– Он в задней комнате, сэр.
Сразу понял, с кем имеет дело.
Легендарный Фил Чикаго. Медвежатник, фальшивомонетчик. Руки по локоть в крови. Отпетый атеист.
– Никакого Шефа не существует, Кайзер. Это полная туфта. Сказки для малышей. И никогда не существовало. Есть синдикат, международный синдикат. В основном сицилийцы. Но никакого главного там нет. Ну, если разве что не считать Папы.
– Мне бы повидать его.
– Подумаем. – Фил подмигнул мне.
– Ты слышал что-нибудь о некой Клер Розенцвейг?
– Никогда.
– А Хизер Баткис?
– Погоди, погоди… Слыхал. Пергидрольная киска из Рэдклиффа
[22]
с вот такими буферами?
– Из Рэдклиффа? А говорит, из Вассара.
– Да? Врёт. Она профессорша в Рэдклиффе. Одно время путалась с каким-то философом.
