— Ты имеешь в виду, я ему слишком много всего рассказываю?
Что ж, ценный совет, подумал он. С этой холодной женщиной его объединяет одно — и его, и ее любил Магнус. Наверняка она что-то знает, какую-то тайну, какой-то секрет, который поможет ему избежать ошибок.
— Почти наверняка да. Хотя ты так недолго живешь на свете, Алек, что тебе, наверное, и рассказывать нечего.
— Ну, как я понимаю, твоя тактика скрытности тоже не очень-то сработала.
— Я не так страстно желала удержать его, как этого желаешь ты.
Алек знал, что это плохая идея, но все-таки спросил:
— Что бы ты сделала, если бы хотела удержать его?
Камилла театрально вздохнула:
— Ты еще слишком молод, чтобы понять, что все мы что-то скрываем. Тайны от любимых появляются у нас потому, что мы хотим предстать перед ними в лучшем свете. Но есть и другая причина. Если любовь настоящая, нам хочется, чтобы любимый понимал нас, не задавая вопросов. Настоящая любовь — та, что живет вечно, — это взаимопонимание без слов, и не всегда надо рассказывать о себе.
— Н-но, — начал заикаться Алек, — я думал, он сам хочет, чтобы я был с ним откровенен. Но мне трудно быть откровенным даже с людьми, которых я знал всю жизнь. С Изабель или Джейсом…
Камилла хмыкнула:
— Тому, кто нашел настоящую любовь, больше не нужны другие люди, Алек Лайтвуд. Неудивительно, что Магнус не может открыться тебе. Истинно любящий старается исполнить все желания… Ты слушаешь, Александр? Мои советы ценны, я редко их даю…
Комната наполнилась прозрачным светом зари. Клэри села и стала наблюдать за спящим Джейсом. Он лежал на боку, подложив руки под голову, как ребенок; в синеватом воздухе его волосы казались бронзовыми. На его плече были отчетливо видны шрамы. Клэри считала эти шрамы красивыми. И она знала, что за каждым из них стоит целая история.
Джейс что-то пробормотал во сне и перевернулся на спину. Его рука, на которую была нанесена руна Всевидящего ока, теперь лежала на животе, и над ней была единственная руна, которая совсем не нравилась Клэри, — руна Лилит, связывающая его с Себастьяном. Она пульсировала, как второе сердце.
Тихо, как кошка, Клэри встала на колени, потянулась за кинжалом Эрондейлов и вытащила его из стены. Фотография, на которой они были вдвоем с Джейсом, кружась, упала на пол.
Она снова посмотрела на Джейса и занесла над ним кинжал.
Клэри проснулась, сердце ее бешено колотилось. Комната кружилась, как карусель. Джейс тепло дышал ей в шею. Она закрыла глаза и сглотнула.
Это был сон. Просто сон.
Но снова заснуть у нее не получилось. Она осторожно убрала руку Джейса и встала.
Пол был холодным, и она поморщилась. Нащупав в полумраке ручку на двери спальни, она повернула ее, толкнула дверь… и замерла.
Коридор был ярко освещен. На полу блестели темные лужицы. На одной из стен проступал кровавый отпечаток руки. Кровавая дорожка вела к лестнице.
Клэри покосилась на комнату Себастьяна. Было тихо. Она снова взглянула на кровавый отпечаток. Разве это не знак? Остановись!
И тут дверь комнаты ее брата распахнулась, и он вышел в коридор. На нем были черные джинсы и футболка с длинным рукавом, светлые волосы взъеро шены. Увидев Клэри, он посмотрел на нее с искренним удивлением:
— Почему ты не спишь?
Клэри почувствовала, что ей не хватает воздуха.
— Почему я не сплю? А ты почему?
— Хотел спуститься за полотенцами, убрать беспорядок, — сказал он равнодушно. — Ох уж эти вампирские игры.
— Что-то не похоже на игры, — сказала Клэри. — Девочка, которая была с тобой… ну та, блондинка… Что с ней стало?
— Она немного испугалась клыков. Так бывает. — Увидев выражение ее лица, он рассмеялся. — Да она сама пришла. И знаешь, даже хотела продолжения. Сейчас она спит в моей постели, можешь убедиться.
— Нет, в этом нет необходимости. — Клэри опустила глаза. Она чувствовала себя раздетой в этой дурацкой ночнушке. — А… ты?
— Ты хочешь спросить, хорошо ли я себя чувствую?
Себастьян приспустил ворот футболки, и она увидела две аккуратные раны на ключице.
— Иратце мне не помешало бы.
Клэри промолчала.
— Спускайся, — сказал он и жестом велел ей следовать за ним.
Клэри не посмела отказать. На ходу он включал лампы, и, когда они добрались до кухни, та уже была озарена теплым светом.
— Вина? — спросил Себастьян, открывая дверцу холодильника.
Клэри села на один из стульев и расправила ткань рубашки:
— Нет, просто воду.
Он налил два стакана минеральной воды — один ей, другой себе. Плавными движениями он напоминал ей Джослин. И кстати, так же двигался Джейс — как искусный танцор.
Себастьян толкнул в ее сторону стакан и жадно выпил воду.
— Ты, наверное, уже знаешь, что после того, как порезвишься с вампирами, хочется пить.
— Откуда мне это знать?
Он пожал плечами:
— Ну, может, вы играли в «куси-куси» со Светочем.
— Мы с Саймоном никогда не играем в такие игры. Нужно быть идиоткой, чтобы подставлять шею под укус вампира. Но ты… Я думала, ты ненавидишь нежить.
— Я? Нет. Не путай меня с Валентином.
— Да уж, вас трудно перепутать, — усмехнулась Клэри.
— Я же не виноват, что как две капли воды похож на него… Ты, кстати, копия мать.
Клэри не понравился его тон, и она нахмурилась.
— Ну вот! Ты вечно так на меня смотришь, — сказал Себастьян, как ей показалось, с обидой.
— Как?
— Как будто я, смеха ради, поджигаю приюты для животных.
Он налил себе еще один стакан воды; пока он пил, Клэри заметила, что раны на его шее начали затягиваться.
— То, что ты сделал, чудовищно. Ты убил ребенка, — сказала она, зная, что ей не стоило нарываться. Но Макс… Перед глазами стоял мальчишка в покосившихся очках, задремавший с книгой на диване в Институте. — Это невозможно простить!
— Значит, вот как… — вздохнул Себастьян. — Быстро же ты выложила карты, сестренка.
— А ты как думал? — обреченно произнесла она.
— Ну, хорошо, а если я скажу, что это была случайность? — Себастьян повертел стакан и поставил его на стол. — Допустим, я не собирался его убивать. Хотел только вырубить, чтобы он не проговорился…
Клэри знала, что не сможет скрыть ненависть в глазах.
— Но я правду говорю. Я просто не рассчитал силу.
— А Себастьян Верлак? Настоящий. Ты убил его, да?
