— …Не спеши, Константин, брать быка за рога, — поучал Бизин. — Милицейского начальника корми, не разорит он тебя. Чем глубже коготок увязнет — тем гарантия больше, что птичка наша. Но покудова не спеши ему объявлять про увязшие коготки — рановато!
Бизин замолчал, тяжело поднявшись со стула, подошел к окну, потрогал вставленную в болт чеку, которая не давала вытащить болт с улицы и распахнуть ставни.
— А пришел-то ты ко мне с кем? С тем же востроносым? — неожиданно спросил Костю.
— Но… с Яшкой.
— Больше его сюда не води. Я с ним в одной камере сидел. Нечего ему меня видеть и знать. Филипп говорил, он корейца исполосовал без содрогания. Тот еще, выходит, душегуб… Но должен тебе, Костя, сказать… Я таких в свое время, когда при каторге жил, повидал! Чем больший злодей, тем больше за свою жизнь боится, а посему быстро на допросе разговаривать начинает. Имей в виду, а то этот новичок прямо за ординарца у тебя, как погляжу.
— У меня взгляд имеется! А нащет ординарца… В одном, мож, и за ординарца, а в другом — мелка сошка…
Этот разговор состоялся у Ленкова с Бизиным незадолго до глупейшего Костиного влета у противочумной станции. Благо милицейские дружки подмогли…
Когда Костя снова появился у Бизина, тот озабоченно выслушал всю историю.
— Случай только и помог, Костя. Фамилия твоя и кое-какие приключения сыскарям уже известны. Поутру за тебя бы взялись. Филя мне сообщил, что нового начальника на угрозыск поставили. Характеризуют как мужика въедливого, опытного. До того на железной дороге милицией заправлял…
— Не он ли с меня тогда, по концу лета, на вокзале допрос и снимал? — проговорил Лейков, нахмурившись. — Ежели тот, то я тебе скажу! Зенки — что буравчики, насквозь высверливают! Опасный, гад…
— Вот что, Костя… На первой Чите и в Кузнечных опора у тебя крепкая, шикарная компания подобралась. Там и тебе надо подыскать хорошее пристанище, сколько можно цыганом кочевать из «хазы» в «хазу». Опять же фамилия твоя теперь — атаманское звание. Это, рассуди, по городу спокойно и не пройти — какие у тебя документы?
— Во, верно, одна сомнительная справка, что Гоха Ощенков выправил.
— О-о! А надо такие бумаги, чтоб все было чинно, гладко и благородно. Остановят с проверкой, а ты — мандат!
— Это неплохо было бы! — засмеялся Ленков. — И мандат сурьезный — военного или орла из «Господа, помилуй». Тады и с «наганом» на боку запросто разгуливай! Ха-ха-ха!
— А что? Есть резон. Пока ж, Константин, поберегись. Вспомни про Кирьку — он в саму Госполитохрану электриком устроился, а толку? Чутье потерялось… Вот и раздувай ноздри, Костя, в нюхе, а не в злости. От злости человек слепнет, легкой добычей становится, а нам того не надобно! Так? Ладно, порешаем с мандатом… И жильем я займусь через одного человечка…
В пополнении Костиного войска Бизин участвовал не только советами и наводками на известных ему грабителей и воров, которых Костя мог под свое крыло пригрести.
Бизин и сам вербовал «волонтеров». Прослышав о работе комиссии по разгрузке Читинской тюрьмы, навел справки. Оказалось, что из тюрьмы выпустили и другого сокамерника Алексея Андреевича — Мишку Долгарева, бывшего милиционера, попавшегося в свое время на краже товаров с поезда.
Долгарь в камере с Бизиным близко сошелся, нутром почуяв, что старичок непрост, а тем более, когда в разговоре Бизин обронил, что знаком с Цупко, которого Долгарь знал по общим знакомым-барыгам.
У Цупко, на Новых местах, и состоялась в двадцатых числах декабря встреча Бизина с Мишкой-Долгарем, а тот прихватил с собой еще одного своего знакомого по тюремной отсидке — Леху Архипова, выпущенного из тюрьмы явно по неразберихе, потому как Леха оставался единственным прямым участником убийства в начале ноября трех корейцев-огородников в Песчанке.
Архипов вышел через подставу — под видом другого арестанта. А через пару дней тот подал голос — мол, говорили, что подлежу освобождению, а сами держите… Картина, конечно, была ясна, но что взять с оставшегося? Утверждать, что проделано все было при его согласии, с полной уверенностью было нельзя. В общем, решения комиссии по разгрузке никто не отменял, посему выпустили и второго, а Архипова Алексея, 30 лет, объявили в розыск.
Прокол тюремной администрации приведет к тому, что Архипов окончательно встанет на преступный путь, перейдя от былых мелких кражонок к вооруженным налетам. В январе 1922 года он засветится на ограблении лавки при квартире торговца Беляева, где в паре с Григорием Верхозиным, угрожая хозяину и квартирантке револьверами, они поживятся барахлом, двумя золотыми монетами по 5 рублей и 40 рублями серебром. Будут у Алехи и другие, более солидные уловы. С тем же Верхозиным и еще одним налетчиком — Антоном Лисовенко 11 марта 1922 года он похитит из амбара торговца Нургалая Нурмухаметова бакалейного товара и неношеного платья на сумму в 1000 рублей серебром, с мясом вырвав из амбарных ворот массивный металлический пробой с навесным пудовым замком. Прольют спевшиеся гаврики еще не раз и кровь безвинных жертв налетов и разбоев.
Меж Архиповым и Долгаревым Бизин заметил некую спайку, потому и разделил: Алеху отправил к Ленке Гроховской, в Кузнечные, наказав найти Мишку Самойлова и поступить в его распоряжение. Долгаря же пригрел подле себя, найдя ему укромную конуру для ночевки.
По прежней милицейской службе, а после и по темному промыслу Долгарев ходил в больших приятелях с Андрюхой Христолюбовым. А тот корешил с Алехой Сарсатским. Вот и получалось, что и без Кости Алексей Андреевич не только свеженькие милицейские новости черпал, но и держал в поле зрения «перспективного» Тимофея Лукьянова, уже состоявшихся оборотней-милиционеров, особенно ближайшего Костиного подручного Мишку Самойлова, малопредсказуемого, крайне циничного, хладнокровного убийцу. За такими — глаз да глаз. И о Косте лишние сведения не повредят. Мало ли, куда кривая завернет…
По крайней мере все это неплохо помогаю Бизину управлять Ленковым, у которого с обретением новых «штыков» соответственно рос и гонор. Но старый хитрец, как бы ненароком, в разговоре с Костей ронял пару слов, из которых последнему становилось ясно, что старик знает поболе, чем он ему сообщает, следовательно, имеет неизвестные ему, Ленкову, уши.
И эту цель преследуя тоже, пообещал Бизин Косте озаботиться поисками надежного жилья для него. Нацелил на это Мишку-Долгаря, которому на первой Чите известны все ходы-выходы. Наказал, чтобы квартира была удобной, имела возможность тайного прихода и ухода, но при этом значилась в благопристойных. Опять же, чтобы за квартирантом уход был должный, включая столование и постирушки.
Мишка, еще и не догадываясь о квартиранте, но понимая, что квартира понадобилась разбойничку не рядовому, закинул удочку приятелю — Христолюбову. Тот, недолго думая, предложил дом Попикова.
С этой идеей приятели и нарисовались во вторник, 27 декабря, к Бизину. Тот решил самолично удостовериться, как его требования к квартире соблюдены. Побывав у Попикова, остался удовлетворенным. И поручил Христолюбову отвести вечерком туда Ленкова, чем сразил наповал и его, и Долгаря.
