– Я их отправила к бабушке, приедут завтра
утром. – Круги под глазами Галя замазала тональным кремом, обкусанные губы
покрыла блеском, но от этих ухищрений стала еще более жалкой и
непривлекательной. Лешка решил, что, даже если она бросит к его ногам весь мир,
он с ней не останется.
– Мне жаль, что так вышло…
Он хотел успокоить женщину, повиниться, но она ничего не
хотела слышать, зажала его рот своим, заключила в кольцо рук его плечи и
призывно подалась животом вперед. Лешка вздохнул, закрыл глаза, представил на
месте Гали Сальму Хайек и решил напоследок доставить женщине удовольствие.
Была уже ночь, когда они заговорили. Лешка прокашлялся и
решительно заявил:
– Думаю, что нам надо расстаться. Все слишком далеко
зашло. После твоей истерики многие поняли, какие между нами отношения.
– Плевать.
– А вдруг твой муж узнает?
– Плевать.
– Я не понимаю тебя. У тебя семья, ты о ней должна
думать. Неужели ты хочешь плюнуть на все ради своей страсти…
– Не страсти – любви, – перебила она Лешку. –
Я тебя обожаю! Ты – мой бог! Женись на мне, и я сделаю все, о чем бы ты ни
попросил.
– Галя, – Лешка старался говорить как можно
мягче, – ты замечательная женщина, мне очень нравилось быть с тобой, но
жениться я не собираюсь ни на тебе, ни на ком другом.
– А Таня говорила, что на ней ты хотел жениться.
– Глупые бредни влюбленной малолетки.
– Ты с ней спал!
– Я со многими спал. Что же, я на всех должен жениться?
– Как ты мог? Она ведь ребенок!
– Она мне врала, что ей почти двадцать один.
– Она была невинна!
– Она была далеко не невинна, поверь…
– Ты все делал мне назло! – закричала Галя. –
Спал с моей дочерью, чтобы сделать мне больно! Но я тебя прощаю! – Галя
вцепилась в Лешкину руку. – Давай уедем отсюда, у меня есть деньги,
драгоценности…
– Галя, – встряхнул ее за плечи Лешка, –
опомнись. Ты – мать, жена. Поздно в твоем возрасте менять жизнь.
– Ты не хочешь, потому что я старая! – зарыдала
она.
Галя являла собой образец женской скорби: глаза ее были
закрыты, тело сотрясалось от беззвучных рыданий, а из горла вырывался
сдавленный хрип. Лешке было ее до смерти жалко, но подойти и утешить он боялся
– опять она прижмется, начнет ласкать, и он в очередной раз не устоит.
– Послушай меня, успокойся. Я ухожу, но это не значит,
что мы должны стать врагами.
– Я ненавижу тебя! – Галя вдруг зарычала, взвилась
на постели, сорвав с себя одеяло, бросилась к нему. – Ты дешевка! Я купила
тебя! Ты – мой!
– Галя, опомнись… – Лешка растерялся, никогда он
не видел эту женщину в таком гневе.
– Когда я заваливала тебя подарками, ты был не против.
Я нужна тебе только как жена богатого человека, поэтому ты так переживаешь, что
мой муж узнает о нашем романе. Щенок!
– Подавись! – Он швырнул ей в лицо рубашку,
которую начал надевать. – За штаны потом рассчитаюсь.
– Убью! – Галина ринулась в атаку с совершенно
безумным выражением лица.
Лешка с силой сжал ее руки, но она изловчилась, высвободила
одну и вцепилась ногтями ему в щеку.
– Дура! – ругнулся Лешка и ударил ее слегка по
лицу, надеясь шлепком привести ее в себя.
Женщина повалилась на кровать, скорее от удивления, чем от
боли, прижала ладонь к щеке, глаза ее по-змеиному сузились, и она зашипела:
– Но ты мне за это ответишь… Я тебя уничто-о-о-жу!
Голос ее сорвался на писк. Через мгновение Галина схватила
телефон, набрала номер и заверещала в трубку:
– Милиция? Меня изнасиловали!
Лешка стоял как вкопанный, не веря своим ушам. Что она задумала?
Утопить его? И заодно опозорить себя? Она что, сумасшедшая? И тут же, ответив
самому себе на все вопросы – ответив утвердительно, ринулся из коттеджа на
темную улицу…
Дом отца стоял на отшибе, что сегодня порадовало. В окнах
горел свет – видно, там еще не спали. Вернее, домашние наверняка уже легли, а
вот Марат по обыкновению припозднился.
Виделись отец с сыном нечасто, но регулярно. После
шестилетней отсидки по молодости Марат вернулся спокойный, осознавший
неправильность своей дотюремной жизни, поэтому устроился на работу, не пил,
ходил с гостинцами к Леле, надеясь вернуть ее любовь – наличие у бывшей супруги
нового мужа ему не мешало, соперника он в Шурике не видел. Но Леля, когда-то
упрямо отстаивавшая право на любовь, теперь с тем же упрямством не желала ей
поддаваться. «Я вас люблю, к чему лукавить, но я другому отдана и буду век ему
верна…» – именно так она заявила Марату в их последнюю встречу, после которой
повелела оставить ее в покое. Сыночка, правда, видеть не запретила.
Отвергнутый Марат с горя запил. В пьяном угаре связался с
какой-то оторвой, вместе с которой и сел через год в тюрьму за ограбление
пивного ларька.
Так бы, наверное, и превратился Марат в рецидивиста, если бы
не… любовь. Нашел он ее совершенно случайно, в тюремной больнице, где лечился
от сифилиса. Некрасивая медсестра по имени Алена привлекла его внимание сразу.
Она была доброй и милой, с тихим голосом и ласковыми руками. Год спустя они
поженились, через два он вышел на свободу.
С той поры жизнь Марата в корне изменилась. Он стал
примерным семьянином, работягой и трезвенником. Иногда, правда, срывался –
уходил в недельный запой, куролесил с бабами. Но жена его отыскивала, приводила
домой, выхаживала, а после того, как он приходил в себя, прощала. Она была
терпима к мужниным слабостям, за что он безмерно ее уважал и никогда не
променял бы ни на одну красотку…
Лешка постучал. Дверь открылась сразу, на пороге стоял отец
– в тренировочных штанах, маленький, седоватый, но с такими же, как в
молодости, колдовскими глазами.
– Папа, у меня неприятности, – без предисловий
начал Лешка. – За мной гонится милиция.
– Ты что же, дурень, по батиным стопам решил пойти?
– Пап! – возмутился Лешка и выложил все как есть.
– Н-да… – Марат надолго задумался, прослушав
историю сына до конца. – Мотать тебе отсюда надо.
– Зачем? Я ведь ничего не сделал.
– Следы сношения есть? Есть. Следы побоев?
– Каких побоев? Я ее хлестнул легонько.
– Она – рыжая, а кожа у них нежная, и теперь у нее,
наверное, вся щека красная, а на руках синяки. Потом, рубашка твоя там
осталась. Самое же главное в другом – муж ейный большая шишка, и съест он тебя
за свою дуру с потрохами.
– Что же делать?
