— Но как же король станет править страной, если его отлучат от Церкви? — недоуменно спросила я скорее себя саму, чем Гертруду, но она с готовностью подхватила мой вопрос.
— А он и не станет управлять Англией, попросту не сможет. И священной обязанностью всех христианских монархов станет смещение его с трона. Мало того, мы, его подданные, не будем иметь права сплотиться на защиту короля. Вот что будет, если его святейшество предаст Генриха анафеме.
«Ну и ну, — подумала я. — Если это правда, то в корне все меняет. Но с другой стороны, можно ли доверять прогнозам Гертруды?» Поэтому я иронически заметила:
— Ну а вы, как я понимаю, стали действовать, не дожидаясь благословения Папы? Какое предательство против короля вы уже совершили?
Гертруда фыркнула:
— Никакого. Впрочем, не стану скрывать: да, я вынула из тела государства одну мучительную занозу. Я убрала Болейнов. И вы должны благодарить меня за это.
— Это сделали вы? — невольно воскликнула я, до глубины души пораженная тем, что арест, суд и казнь Анны и Джорджа Болейнов Гертруда обозначила словом «убрала».
Она кивнула:
— Многие при дворе ненавидели Болейнов, но что толку? Только вечно ныли и жаловались. Герцог Норфолк подсунул королю несколько смазливых шлюх, надеясь отвлечь государя от Анны, которая вцепилась в него мертвой хваткой. Но это не помогло. Я всю свою жизнь наблюдала за Генрихом и знаю, как он обращается с женщинами. Тут требовалась полная противоположность Анне Болейн. И между прочим, именно я нашла подходящую кандидатуру. Джейн Сеймур много лет служила при дворе, была фрейлиной как первой, так и второй жены короля. Типичная серая мышка, совершенно непривлекательная, за ней даже и не волочился никто. Но у Джейн имелось одно качество, которое гораздо важнее красоты или ума. То, чего не хватает вам, Джоанна. Она была честолюбива. И чтобы добиться любви короля, в точности следовала моим указаниям.
Сводничество Гертруды показалось мне отвратительным, но нельзя было не признать смелость этого предприятия, увенчавшегося полным успехом.
— Ну, хорошо, — сказала я. — Вы уничтожили Болейнов и сделали свою протеже королевой, а что в результате? Король отвернулся от Рима. Монастыри распущены. А королева Джейн и пальцем не пошевелила, чтобы предотвратить это бедствие.
— Королева Джейн старалась спасти монастыри, — горячо возразила Гертруда. — Вы и понятия не имеете, как она рисковала. И если бы она не умерла, то как мать наследника трона получила бы громадное влияние.
— Сейчас можно говорить все, что угодно, — отрезала я. — А что было бы на самом деле, мы так никогда и не узнаем.
На этом наш спор прервался, поскольку перед первым факельщиком вдруг выросла фигура какого-то бородача, державшего в руке длинную палку.
— Я — ночной страж Доугейта, — прорычал он. — Немедленно отвечайте, что вы делаете на улице в столь поздний час и куда направляетесь!
Джеймс спрыгнул с лошади и направился к бородачу. Они о чем-то негромко переговорили. После того как небольшой, туго набитый мешочек перекочевал в недра потрепанного плаща великана, тот махнул нам рукой:
— Проезжайте!
Джеймс торопливо подошел к Гертруде:
— Страж следующего района потребует от нас в два раза больше монет, миледи. Но мы должны заручиться его защитой: нам придется ехать мимо игорных домов. Другого пути, к сожалению, нет.
— Делайте как надо, — отозвалась она.
Мы миновали еще две длинные темные улицы. В конце второй, на углу, Джеймс остановился; дальше шла под уклон совсем узенькая, но вымощенная булыжником улочка. Вдали перед каким-то низким зданием мерцал огонь. До слуха нашего донеслись крики и, как ни странно, звуки музыки.
— Надо подождать здесь, пока не подойдет местный страж, нам потребуется его помощь, — сказал Джеймс.
Но Гертруда заявила, что нашей личной охраны более чем достаточно. Джеймс стал с ней спорить, и той ночью я впервые поняла, насколько сложными были их отношения. Как слуга он должен был беспрекословно подчиняться своей госпоже, но в то же время Джеймс был и ее другом и единомышленником, да вдобавок еще и человеком, безусловно, сильным, смелым и очень неглупым.
— Если соберется шайка черни, нам с ними не справиться, нас всего маленькая горстка, — предостерег он маркизу. — К тому же посмотрите на этих так называемых защитников, их буквально шатает от голода.
— Да откуда здесь взяться шайке?.. Это просто смешно, — отвечала Гертруда. — Не хватало нам тут стоять, трястись от страха и ждать у моря погоды. Не забывайте, что нам назначено определенное время и опаздывать нельзя. Надо поскорее ехать вперед!
Недовольно качая головой, Джеймс влез на лошадь. В жалкой кучке людишек, окружающих нас, послышался слабый ропот. Но они не посмели ослушаться приказа маркизы Эксетер.
Выстроившись гуськом, мы медленно двинулись по узенькой улочке; копыта лошадей цокали, животные то и дело спотыкались о неровные камни мостовой. Я вдруг со страхом поняла, что человек, шагавший рядом с моей лошадью, — калека: одно плечо у него было выше другого, а на спине горб. Я быстро вознесла в душе молитву за него.
Улочка была такая узенькая, что если бы я вытянула в стороны обе руки, то могла бы коснуться пальцами противоположных стен погруженных во мрак домов, мимо которых мы ехали. Достигнув конца ее, мы оказались на широкой улице. Возле ближайшего дома горел яркий костер. Это его свет я видела издалека. Вокруг костра стояли какие-то люди: они грелись, протягивая к пламени руки, громко разговаривали и смеялись, будто в Лондоне и в помине не было никакого запрета ходить по городу ночью. А окна самого здания были озарены светом множества свечей.
На втором этаже, в высоких окнах с потрескавшимися стеклами, то и дело мелькали силуэты. Хотя время уже явно близилось к полуночи, все здание наполнял шум голосов. Догадавшись, что это и есть пресловутый игорный дом, я вся напряглась.
Мы проезжали достаточно близко от костра: можно было разглядеть грубые, отталкивающие лица сгрудившихся вокруг него людей, вдохнуть запахи дыма, эля и рвоты. Что и говорить, картина была просто отвратительная. Мне приходилось заглядывать в потемки человеческой души, но обычно порок все-таки принято скрывать, прятать за щитом моральных правил. Но здесь никто друг перед другом не притворялся.
Люди у костра равнодушно поглядывали на нас и продолжали свои разговоры. Я облегченно вздохнула и успокоилась. Никто нас здесь не тронет, страхи Джеймса оказались беспочвенными.
И вдруг сбоку здания распахнулась дверь. На улицу нетвердой походкой вышел какой-то мужчина в обнимку с женщиной, чьи груди буквально вываливались из корсажа. Увидев нас, парочка сразу остановилась.
Я быстро опустила глаза и дернула поводья. Лошадь тронулась с места.
— Эт-то еще что такое? — заорала женщина.
Я не поднимала головы.
