– А я слышал, что тебя упекли в дурдом!
– Им пришлось меня выпустить, – Банион улыбнулся. – Я поднял адский шум, колотя кружкой по решетке своей камеры.
– Блеск! – воскликнул сенатор, пускаясь в не очень уместные воспоминания о том, как лихачил на военных сборах в середине тридцатых годов. Сенатор Менталлиус принимал участие в высадке американских войск в Нормандии и часто цитировал своего любимого «Генриха V». В начале пятидесятых, во время своего нашумевшего выступления в Сенате, он прочел наизусть чуть ли не всего Шекспира.
– И кто же это в-великол-л-лепное создание? – проворковал сенатор Менталлиус, ухватив руку Роз своими цепкими сухими пальчиками. Банион не уставал восхищаться неистощимым либидо старика.
– Это мисс… хм. Мой ассистент.
– Блеск! – сенатор подмигнул Баниону.
– Он хотел сказать, исполнительный директор, – уточнила Роз, – рада с вами познакомиться, сенатор.
– Смею вас заверить, что моя радость неизмеримо больше, ибо видеть вас – счастье. Позвольте уподобить вас благоухающей розе.
Роз покраснела.
– Джек, не будь эгоистом. Заходи как-нибудь проведать старика вместе со своей обворожительной знакомой. Уж со мной-то она не заскучает… В последнее время о тебе так много пишут, Джек. У тебя все в порядке? Может, тебе что-нибудь нужно?
– Если на то пошло… да. Мне нужен Хэнк Граклисен.
Сенатор Менталлиус презрительно фыркнул.
– Тоже мне, желание! Подумаешь! – он снова принялся обхаживать Роз. – Я знавал одну Роз. Розалинд Рассел. Она была актрисой. Замечательная женщина! Это было, дай бог памяти, году в… Как быстро летит время!
– То, что мне нужно, – настойчиво проговорил Банион, – находится в компетенции его комитета. Но он сейчас, как назло, голосует.
– Так давайте же окажем родине любезность и вызовем его из зала! – и с этими словами сенатор Менталлиус протянул руку и ухватил проходившего мимо помощника за болтавшееся на цепочке удостоверение, едва не удушив беднягу. Тот хотел было возмутиться, но, увидев, кто перед ним, вовремя осекся.
– Сэр? – просипел он, потирая шею.
– Притащи-ка нам сюда сенатора Граклисена. Живо!
– Но они как раз сейчас голосуют…
– Не надо лишних слов, сынок. Действуй. Я засекаю время. Тебе лучше поторопиться. Приведи его прямо сюда. Скажи, что я хочу его видеть.
Помощник бросился со всех ног исполнять приказ сенатора.
Менталлиус сердечно пожал Баниону руку:
– Жутко хочется поглядеть на его дурацкую физиономию, но не могу – опаздываю на встречу в Объединенный комитет начальников штабов.
[68]
Они снова будут пытаться уговорить меня подарить им парочку военных самолетов, – он захихикал. – Если эти мерзавцы снова попытаются упрятать тебя в дурдом, непременно приходи ко мне, слышишь? – он взял Роз за руку. – А с вами, юная леди, надеюсь, мы еще не раз увидимся. Что ж, до свиданья. Пока!
– Ну вот, – сказал Банион, когда сенатор ушел. – Можешь собой гордиться: за тобой приударили члены как нижней, так и верхней палат парламента.
– Занятный старикан, – отозвалась Роз.
Через несколько минут в дверях появился сенатор Хэнк Граклисен с видом человека, которого оторвали отдела чрезвычайной важности. Его сопровождал перепуганный помощник.
– Что все это значит?
– Я хочу, чтобы Сенат провел слушания по проблеме похищений.
Сенатора перекосило от ярости.
– Да кто ты такой, чтобы врываться сюда, срывать меня с места и выдвигать подобные требования?!
– Налогоплательщик, – предложил Банион.
– Я возвращаюсь в палату.
– Ведущий популярного шоу с двадцатью пятью миллионами зрителей, – продолжил Банион.
– Очень за тебя рад.
– И я прикажу им штурмом взять Вашингтон, если ты не проведешь слушания.
Сенатор, который уже начал удаляться по коридору, моментально застыл как вкопанный. Банион почти явственно слышал, как скрипят его мозги: уфологический конгресс… Бунт грибов… ну и что? Ничего особенного, всего-то несколько писем, подумаешь, большое дело, кучка неудачников… ну, собрались, потрепались о проказах шалунишек-пришельцев… Чушь собачья… Новое шоу?.. О летающих тарелках?.. Ну и что с того?.. Он блефует.
Лицо законодателя озарила улыбка.
– Джек, я хочу кое-что тебе сказать. Я, как сенатор, не так часто говорю подобные слова, но, тем не менее – пошел ты на хрен.
– Могу ли я считать, что ты воздержался?
– Проваливай. Катись отсюда.
– Ладно, Хэнк, только не говори потом, что я тебя не предупреждал.
Сенатор Граклисен схватил Роз за руку и с чувством потряс, словно она была одной из восхищенных избирательниц.
– Рад с вами познакомиться. Спасибо, что зашли.
– Неужели они все такие? – спросила она, когда тот удалился.
– Посмотрим, как он запоет, когда, выглянув из окна, увидит на Молле сто пятьдесят тысяч человек, требующих его голову.
* * *
Попыхивая сигарой, Энди Кроканелли нервно прохаживался по краю съемочной площадки.
– Здесь нельзя курить, – сказал ему техник.
– Да ты знаешь, кто я такой, твою мать?
– Нет. Кто ты такой, твою мать?
– Энди, Энди, – Банион готовился к съемкам, просматривая свои заметки, – расслабься. Все будет нормально.
– Нормально?! Эти долбаные адвокаты говорят, что мы попадем под суд за подстрекательство к насилию!
– Энди, попробуй выражать свои мысли, по возможности избегая таких слов, как «долбаный» и «твою мать». Успеешь сказать в два раза больше за то же самое время. Я не собираюсь призывать их штурмовать правительство с топорами и вилами. Речь идет о марше протеста. Если ты не можешь пройти маршем протеста по собственной столице, для чего она вообще нужна? Подобные прецеденты уже бывали. Так что расслабься. Только подумай, какие деньги ты будешь иметь, когда они приедут в город на машинах, смазанных в твоей «Как по маслу».
– Я лучше присяду. Мне что-то нехорошо.
– Может, посмотришь из Маленькой Зеленой комнаты? – спросил Банион.
– Тридцать секунд, – объявил техник.
Роз, в кокетливом зеленом мини, выступила вперед и пригладила его непослушные вихры.
– Задай им жару, – она заговорщически подмигнула.
