– И почем папаше Харальду выйдет спасение дочки? – Мне и впрямь было любопытно, сколько нынче берут за спасение незамужних девиц из венценосной семьи.
Свен почесал затылок.
– Ну не знаю… У Торсфеля три корабля, «Косатка», на которой он ходит сам, и два драккара поменьше. Народ у него, конечно, одно отребье, но бойцы славные. Стало быть, чтобы прибить его с гарантией и чтобы его точно не упустить, нужно собрать трех ярлов на трех кораблях, и не маленьких, а больших. Что до оплаты – Гуннар Олафссон наверняка пойдет бесплатно и на девицу претендовать не будет. Торсфель его жену и детей утопил.
– Как утопил? – вытаращил глаза я.
– Вот так. Гуннар их на своем кнарре, торговом корабле, к тестю отправил, когда немирье у нас началось. А тут, как назло, Кривой мимо шел, ну и кнарр тот потопил, вместе с пассажирами. С тех пор Гуннар и пытается его прищучить. Если мы ему расскажем, где и когда будет Кривой, считай, он вроде как свою плату за это дело уже получил. Но у него один корабль, хотя и с хорошей командой.
– И что ты предлагаешь?
– Я так думаю, что Фроки Молот и Хрольф Коротконогий сейчас на побережье. Если они там, то за десять тысяч золотом каждый они, пожалуй, согласятся принять участие в этой охоте. И это, поверь мне, очень даже дешево. У них просто тоже есть множество претензий к Торсфелю. Ну и часть добычи, понятно, тоже их.
– Сможешь договориться со всеми тремя на послезавтра?
Свен ухмыльнулся.
– А как же. Если они сейчас не в море – запросто. Только вот один вопрос – деньги точно будут? Дядюшка Сноррисон жутко прижимистый.
– Ну на дочке-то он экономить вряд ли станет, – предположил я.
– Кто, кениг Харальд? Да запросто! Таких жмотов, как он, еще поискать!
Вообще-то сдается мне, что Свен прав, особенно если вспомнить тот хлам, что я получил за задания, и в особенности то, с каким скрипом он выдавал свитки перемещения. Похоже, что славный кениг Севера и впрямь порядочный жлоб.
– Будут, будут, – ответил я Свену. – Если что – из своих заплачу.
Своих столько у меня, по-моему, и не было даже, но имелись вещи, которые при необходимости можно было быстро и дорого загнать. Например, та же корона Белого Принца. Хотя ее, конечно, жалко… Ладно, поглядим. Да и идейка одна у меня в голове появилась.
– Одно плохо – не знаем мы хоть сколько-то точного времени, когда Кривой в море выйдет, – посетовал Свен.
– В море? – удивился я. – Я думал, мы его на острове будем уничтожать.
– Невозможно, – замахал руками Селедка. – Какой остров, о чем ты. Форсвик практически неприступен, там узкий проход вглубь бухты, а Торсфель хотя, конечно, и сволочь, каких поискать, но воин хороший, знающий. Наверняка уже катапульты поставил и пристрелял к фарватеру, так что он нас попросту сожжет еще до того, как мы высадимся на берег. Надо его перехватывать в море. Вот знать бы, во сколько… Если мы там болтаться долго будем, он наши корабли увидит и может в открытое море уйти, да так, что мы этого и не заметим.
– Так в чем же дело? – пожал плечами я, подошел к избушке и забарабанил в дверь кулаками. Свен, завидев такое дело, сделал страшные глаза, отбежал за частокол и исчез из вида.
– Кто там? – раздался голос Рины.
– Да я это, бабанька, я. Хейген, в смысле.
Дверь, скрипнув, приоткрылась, и в нее просунулся бабулин нос.
– Чего тебе еще? – недовольно поинтересовалась она.
– В котором часу Торсфель послезавтра в путь отправится? – в лоб спросил я ее.
– Ишь ты, все ему скажи! – возмутилась бабуля.
– Нет, не все, хотел бы, конечно, все, да ведь из вас лишнего слова не вытянешь.
Бабуля захихикала.
– Есть такое! Ладно, слушай. Точное время не скажу, скажу только, что на пристань к Фомору хочет он до ночи попасть. Вот и думай, сколько ему туда морем добираться.
Нос из щелки исчез, дверь хлопнула, скрипнул засов, и информационный источник иссяк. Ну и ладно.
Из-за частокола показалась голова Свена. Увидев меня целым и здоровым, он облегченно вздохнул.
– Лучше мечом целый день махать, чем со старухой Риной пять минут говорить, особенно когда она этого не хочет, – негромко сказал он. – Боюсь я ее в такие моменты. Ну сказала она чего?
– Сказала, сказала, – ответил я, выходя со двора. – Говорит, что Кривой до темноты хочет к Ледяной стене подойти. Ну а сколько ходу от Форсвика до дворца Фомора – это ты сам считай.
Свен призадумался, кивая головой, видимо, прикидывая время.
– Стало быть, часов в десять утра он с острова выходить будет, – сказал он мне, когда мы приблизились к нашим спутникам.
– Поутру – это хорошо.
– Хорошо. Ну если конечно не будет шторма.
– Да с чего бы? – махнул я рукой. – Да и что нам? Будет шторм – он с острова носа не высунет. А как распогодится – так и мы тут как тут.
Наши друзья отдыхали душой и телом. Флоси по-прежнему дрых, фон Рихтер же тихо-мирно плел венок из каких-то цветов, похожих на ромашки. Идиллия, да и только. Увидев нас, рыцарь спрятал венок за спину, покраснел и принял сосредоточенный вид.
– Ну что узнали? – Гунтер был сама деловитость.
– Плохо дело, – покачал головой я. – Она требует за свои знания невозможного!
– Чего она требует? – Фон Рихтер весь напрягся.
Свен понял, что я собираюсь подкинуть рыцарю подлянку, и тоже придал своему лицу погребально-мрачный вид.
– Видишь ли, друг мой, она потребовала за помощь нам всего-навсего благосклонность рыцаря-храмовника.
– Как-кую благосклонность? – Фон Рихтер начал заикаться.
– Ту самую, – с сальностью в голосе пояснил ему Свен. – Она же женщина!
– Это невозможно, – всплеснул руками Гунтер. – Я обет давал! У меня дама сердца есть!
– А девушку в руках морских разбойников… – Я заметил, что Свен нахмурился. – Которые рядятся под хороших разбойников, оставлять можно?
На лице доброго и честного фон Рихтера отразилась целая буря эмоций.
– Ой, рыцарь, – заворочался Флоси. – Кому ты веришь? Этому шутнику? Или Свену, который до прозвища «Селедка» носил прозвище «Болтун»?
Мы со Свеном засмеялись, чего нам давно уже хотелось. Лицо фон Рихтера сменило за минуту три цвета – из обычного стало сначала белым от удивления, потом зеленым от возмущения, ну а после красным от злости.
– Да чтоб вам, шутники! – Рыцарь плюнул в нашу сторону и сел на траву, спиной к нам.
– Ладно, не дуйся. – Я толкнул его в плечо. – Значит, подведем итоги. Итак, что мы имеем?
Гунтер навострил уши, Свен придал лицу внимательность и даже Флоси приподнялся на локтях.
