– Чего «нет»-то? – спросил я совсем уже притихшую Вику.
– Какая разница? – вздохнула она.
– Большая разница, – серьезно ответил я.
– Он спросил, не желаю ли я занять место заместителя начальника пресс-центра при департаменте по региональным связям.
– Так чего отказалась-то? – совершенно честно изумился я. – Шанс один на миллион.
Вика посмотрела на меня, как на маленького ребенка, сказавшего глупость.
– Ты все-таки редкостный болван.
Она слезла с моих колен.
– Иди, я знаю, тебя ждут подвиги и свершения. Хотя бы что-то благородное?
– А как же! – Я встал и потянулся. – Спасать девицу идем, от злодея, целым коллективом.
– Надеюсь, хоть жениться тебе на ней не придется? А то я сама на это место мечу.
– Нет, у нее никаких шансов, ибо на мне в игре висит табличка: «Столик заказан».
– Ну раз так, то жду тебя со щитом. И тогда отважному спасителю прекрасных дам и невероятных дур с меня борщ с пампушками и большой пирог. Яблочный.
– А если на щите?
– Домашние пельмени. – Вика засмеялась.
– А нельзя и то и другое? – Я и впрямь хотел и то и другое.
Она поцеловала меня в щеку и рыбкой юркнула под одеяло.
– Все, вали. Я спать буду. Или уж тогда иди сюда.
Я бы предпочел именно последний вариант, но на причале Фальдерхалле меня ждало уж очень много народа, а ведь еще неизвестно, в каком состоянии Флоси.
Как оказалось, туалетный работник был на удивление бодр и весел. Он и фон Рихтер терпеливо ожидали меня на центральной площади. Рыцарь был хмур, привычно собран, в начищенных доспехах и без коня, которого он, судя по всему, слава богу, оставил в миссии. Флоси благоухал всеми своими ароматами и явно был с легкого похмура. В общем, в Файролле царили гармония и стабильность.
– Ну наконец-то, Хейген. – Фон Рихтер укоризненно покачал головой. – Нас ждут люди, насколько я помню. Непунктуальность – это очень плохо.
Флоси приветственно помахал мне рукой и поинтересовался:
– Может, по кружечке на дорогу, ярл, а?
– Коли все пройдет как надо и вернемся с победой – будет тебе не эль, будет тебе вино. Слово даю, – пообещал я туалетному. Тот облизнулся.
– От вина очень приятно пьяным быть, – поделился с нами Флоси. – Я очень люблю вино поглощать!
– Ты все любишь поглощать, – рявкнул фон Рихтер. – Держи свиток, открывай окно в Фальдерхалле!
– Я не умею, – пожал плечами любитель вина. – Чего делать-то?
Гунтер забулькал, а я примирительно сказал:
– Флоси, все просто. Представь место, куда надо попасть, и скажи вслух или про себя: «Портал».
Флоси хэкнул, показывая свое пренебрежение к этим магическим штукам-дрюкам, и проделал требуемое.
В лицо ударило холодным морским ветром, я услышал, а после и увидел свинцово-серое море с белыми барашками набегающих на берег волн. Перед нами открылась величественная картина.
У огромного каменного причала, по которому передвигались бородатые и усатые дядьки в блестящих кольчугах и рогатых шлемах, стояло около десятка драккаров с опущенными разноцветными парусами. Я всегда думал, что вот эти самые резные форштевни были не очень-то и большие. Как оказалось, они были крайне велики и прямо-таки впечатляли.
Было очень шумно, но я расслышал знакомый голос Свена:
– А, ты прибыл. Очень хорошо, а то ярлы начинают думать, что ты то ли струсил, то ли их обманул.
Воин, видимо в преддверии битвы одетый в кольчугу, подошел ко мне, и мы обнялись. Я и впрямь был рад видеть этого здоровяка.
– Привет, Свен. Да нет, я всегда держу данное мной слово. Да и мне это нужнее, чем им.
– Не скажи. – Свен дернул себя за бороду. – Олафссон, узнав, что ты задумал, очень обрадовался. Как я мыслю, он сам уже подумывал дать награду за Торсфеля, а тут такое дело. Да вот и он сам.
К нам приблизился мужчина средних лет, довольно рослый, мускулистый и с очень бледным лицом и спросил:
– Ты ярл Хейген?
– Я. А ты ярл Гуннар Олафссон?
Мужчина кивнул и сообщил мне:
– Надо обсудить, как делим трофеи. У меня есть пожелание…
Я остановил его:
– Мне думается, что о таких вещах надо говорить со всеми участниками похода. Так оно будет справедливее.
По кивку Гуннара и одобрительному взгляду Свена я понял, что сказал все верно. С этими морскими королями, я так понимаю, надо держать ухо востро.
– Хейген. Хе-э-эйген! – раздалось от причала.
Я повертел головой и увидел Элину, машущую мне рукой, и с ней кучку моих сокланов. Знакомых лиц вроде видно не было, хотя… Да ну не может быть…
– Это твои друзья? – поинтересовался Гуннар.
– Да нет, соратники. Друзья – это то слово, которым не стоит разбрасываться. Но лишние клинки в бою ведь всегда нужны?
– Пожалуй, – склонил голову Олафссон. – Пойдем к ним. Вон, кстати, и Фроки с Коротконогим идут.
По причалу шла забавная парочка. Один был невероятно толст, при этом его огромный живот несли довольно короткие ноги, больше напоминавшие тумбы. Второй же был весьма худым и длинноногим. Интересно, за что его прозвали Молот?
– Пять секунд, – сказал я. – Где тут почтовый ящик? Гунтер, Флоси, за мной.
Элина подошла ко мне как раз в тот момент, когда я забрал золото из почтового ящика.
– Я же говорил, что у меня все по-честному, без обмана, как у того Сулеймана.
– Добрый день для начала, – довольно холодно произнесла Элина.
– Добрый, добрый. Хотя конечно, это кому как, – сказал я, окидывая взглядом и ее, и остальных «Буревестников». Ну не элита клана, конечно, но восемьдесят плюс однако. О! Не показалось.
– Ойголинн, чертяка, это ты, что ли? – абсолютно искренне удивился я.
Мой соратник по первым битвам с нежитью успел доскакать аж до восемьдесят седьмого уровня. На фоне моего вечного сорок девятого – герой-стахановец, однозначно.
– Ну да. – Эльф подошел ко мне и протянул руку. – А ты, я смотрю, не спешишь.
– Ну мы живем вечно, времени полно. – Я кивнул остальным: – Привет всем. Морской болезнью, надеюсь, никто не страдает?
– О себе беспокойся, – недружелюбно ответил закованный в латы рыцарь по имени Лотар, держащий на плече топор, и манерно добавил в довесок, обращаясь к любезнейшей публике так, как будто меня рядом нет: – Совсем молодняк охамел.
В это время к нам подошли Гунтер и отчаянно зевающий Флоси, которого по трезвяку потянуло в сон. На одном из зевков он заметил Элину.
