В свою очередь, сторона обвинения скрупулезно расспрашивала каждого потенциального присяжного о его финансовом положении и искала прежде всего добросовестных трудяг, которые скорее всего не увидят жертву в человеке, самовольно прекратившем выплачивать свой ипотечный залог. В итоге к утру четвертого дня мы имели жюри, состоявшее из присяжных, против которых не возражала ни одна из сторон и из которых каждая рассчитывала вербовать своих солдат правосудия.
Удар последовал в тот момент, когда судья Перри объявил короткий утренний перерыв. Фриман мгновенно поднялась со своего места и попросила о небольшом совещании в его кабинете, чтобы обсудить только что возникший вопрос, касающийся вещественных доказательств. Она также попросила разрешить присутствие на совещании детектива Керлена. Перри удовлетворил ее просьбу и продлил перерыв до получаса. После этого мы проследовали в судейский кабинет: я — за Фриман, а она — за стенографисткой. Керлен шел последним. Я заметил, что у него в руке большой пакет из оберточной бумаги с красной пометкой «Улика». Пакет был объемистый, внутри, судя по всему, лежало нечто громоздкое. Биологические образцы всегда упаковывают в бумагу — пластиковые мешки задерживают внутри воздух и влажность, что может повредить биологическим материалам. Поэтому я уже знал, что Фриман сейчас взорвет у меня на голове еще одну дезоксирибонуклеиновую бомбу.
— Похоже, все начинается сначала, — пробормотал я себе под нос, входя в кабинет.
Судья обошел стол и сел в свое кресло, спиной к окну, выходившему на юг и открывавшему вид на холмы за Шерман-Оукс. Мы с Фриман — рядышком — напротив. Керлен придвинул себе стул от ближайшего стола, а стенографистка заняла место у правого торца судейского стола на табурете за треногой, на которой располагался ее стенотип.
— Все происходящее будет стенографироваться, — предупредил судья. — Мисс Фриман?
— Ваша честь, я попросила о немедленной встрече с вами и адвокатом защиты, поскольку предвижу, что мистер Холлер снова примется выть на луну, как только услышит то, что я собираюсь сказать, и увидит то, что я собираюсь продемонстрировать.
— Тогда давайте поскорее перейдем к делу, — поторопил Перри.
Фриман сделала знак Керлену, и тот начал отклеивать скотч на пакете с уликой. Я молчал, отметив про себя, что у него на правой руке резиновая перчатка.
— В руки обвинения попало орудие преступления, — деловито доложила Фриман, — и мы намерены приобщить его к уликам, а также предъявить для осмотра стороне защиты.
Керлен открыл пакет, сунул в него руку и извлек молоток. Это был молоток-гвоздодер с блестящей стальной головкой и круглым бойком. На конце полированной ручки красного дерева имелась черная резиновая нашлепка. Я заметил расщелину на ударной поверхности в месте, соответствующем 12-часовому положению стрелки, и вспомнил, что все это точно соответствует описанию вмятин на черепе жертвы, перечисленных в отчете о вскрытии.
Едва сдерживая ярость, я встал и отошел от стола.
— Послушайте, — сказал я с негодованием, — вы что, издеваетесь?
Глядя на дальнюю стену, увешанную полками, на которых Перри хранил своды законов, я постоял немного, возмущенно упершись руками в бока, после чего вернулся к столу.
— Судья, простите меня за грубость, но это же дерьмо собачье. И она проделывает это во второй раз. Вывалить это… неизвестно что… в последний момент — на сей раз на четвертый день выборов присяжных и за день до начала вступительных речей! Жюри уже почти сформировано, завтра мы можем начинать процесс, а она вдруг обрушивает на меня предполагаемое орудие убийства?
Судья откинулся на спинку кресла, словно отстраняясь от молотка, который держал в руке Керлен, и сказал:
— Вам следует дать нам убедительное объяснение, мисс Фриман.
— С удовольствием, судья. Я не имела возможности предъявить вам эту улику ранее сегодняшнего утра и более чем желаю объяснить, почему…
— Это вы дали ей волю! — сказал я, перебивая и указывая пальцем на судью.
— Извините, мистер Холлер, но вы не смеете тыкать в меня пальцем, — сдержанно сказал Перри.
— Прошу прощения, судья, но это ваша вина. Вы позволили ей тогда уловку с анализом ДНК, так почему бы ей не захотеть повторить…
— Это я прошу прощения, сэр, но советую вам вести себя осторожней. Вы в пяти секундах от того, чтобы увидеть судейский изолятор изнутри. Не смейте указывать пальцем или обращаться к судье Высшего суда подобным образом. Вы меня поняли?
Я отвернулся к книжным полкам и сделал глубокий вдох. Мне было необходимо что-то извлечь для себя из сложившейся ситуации. Я должен выйти из этой комнаты, имея судью в должниках.
— Да, понял, — ответил я наконец.
— Хорошо, — сказал Перри. — Тогда вернитесь и сядьте на место. Давайте послушаем, что нам скажут мисс Фриман и детектив Керлен. А вам, — обратился он к Фриман, — повторю: для своего же блага постарайтесь, чтобы ваша история оказалась убедительной.
Я нехотя, как обиженное дитя, вернулся к столу и сел.
— Итак, мисс Фриман, прошу вас.
— Да, ваша честь. Орудие обнаружилось в конце дня в понедельник. Место…
— Великолепно! — не сдержался я. — Так я и знал. Значит, вы ждали четыре дня, прежде чем соизволили…
— Мистер Холлер! — рявкнул судья. — Вы исчерпали запас моего терпения. Попробуйте только еще раз перебить. Продолжайте, мисс Фриман. Пожалуйста.
— Да, конечно, ваша честь. Как я уже сказала, мы получили его из полицейского управления Ван-Нуйса в конце понедельника. Думаю, детектив Керлен лучше изложит ход событий.
Перри сделал знак детективу продолжить.
— Случилось вот что: садовник-декоратор, работавший во дворе дома на Диккенс-стрит, неподалеку от Кестер-авеню, обнаружил этот предмет застрявшим в кустах, образующих переднюю изгородь дома. Эта улица пролегает позади «Уэстленд нэшнл». Дом расположен приблизительно в двух кварталах от заднего входа в банк. Садовник, обнаруживший молоток, живет в Гардении и слыхом не слыхивал об убийстве. Однако, решив, что инструмент принадлежит хозяину дома, оставил его на крыльце. Хозяин, человек по имени Доналд Мейерс, увидел его только часов в пять, когда вернулся с работы. Он удивился, поскольку это был не его молоток, но вспомнил, что в газетах писали об убийстве Бондуранта и в одной из них упоминалось, будто орудием мог быть молоток, который до сих пор не найден. Он позвонил садовнику, тот рассказал ему, где нашел молоток, и тогда Мейерс обратился в полицию.
— Так, вы поведали нам, как получили молоток, но не объяснили, почему мы впервые слышим о нем только спустя три дня, — сказал судья.
Фриман кивнула, она была готова к этому вопросу и подхватила рассказ:
— Судья, мы, разумеется, были обязаны в первую очередь все проверить, поэтому немедленно послали молоток в научно-исследовательскую криминалистическую лабораторию и только вчера, уже после окончания заседания, получили от них отчет.
