На площадке третьего этажа меня уже ждал улыбающийся детектив Ховард Керлен. Его улыбку трудно было назвать дружеской. Он напоминал кота, только что слопавшего канарейку.
— Хорошо повеселились внизу, советник?
— О да.
— Ну что ж, а здесь вы опоздали.
— Что это значит? Вы завели на нее дело?
Он издевательски развел руками, как бы говоря: «Увы, мне очень жаль».
— Забавно. Моя напарница увела ее отсюда как раз перед тем, как мне позвонили снизу.
— О, какое совпадение! Тем не менее я хочу с ней поговорить.
— Тогда вам придется идти в тюрьму.
Это стоило бы мне минимум лишнего часа ожидания. Именно поэтому Керлен улыбался.
— Вы уверены, что не можете вернуть свою напарницу и попросить ее привести мою клиентку обратно? Мы не отнимем у вас много времени.
Я произнес это, хотя сознавал, что плюю против ветра. Но Керлен удивил меня: он достал телефон из прикрепленного к поясу футляра и нажал кнопку быстрого набора. Либо это была изощренная игра, либо он действительно делал то, о чем я просил. Наши отношения с Керленом имели свою историю. Нам с ним уже доводилось стоять по разные стороны баррикады во время слушания других дел, и я не раз пытался подорвать доверие к нему, когда он оказывался на свидетельском месте. Преуспеть в этом мне никогда особенно не удавалось, однако установлению сердечных отношений это в любом случае не способствовало. И вот теперь он оказывал мне услугу, а я не понимал почему.
— Это я, — сказал в трубку Керлен. — Приведи ее обратно. — И видимо, выслушав недоуменный вопрос, «объяснил»: — Потому что я так сказал. Веди ее сюда сейчас же.
Не сказав своей напарнице больше ни слова, он захлопнул трубку и посмотрел на меня.
— Вы мой должник, Холлер. Я мог бы промурыжить вас часа два. В старые времена я так бы и сделал.
— Знаю. И ценю это.
Керлен направился в отдел и сделал мне знак следовать за ним. По дороге он непринужденно заметил:
— Когда ваша клиентка просила разрешения позвонить вам, она сказала, что вы занимаетесь ее делом об отъеме дома.
— Это правда.
— Моя сестра разошлась с мужем и сейчас попала в такую же передрягу.
Так вот в чем дело. Услуга за услугу.
— Вы хотите, чтобы я с ней поговорил?
— Нет, я просто хочу знать, что лучше: пытаться бороться или просто махнуть рукой?
Комната, в которой располагался отдел, выглядела так, словно она выпала из времени. Здесь все осталось, как в 1970-х: линолеум на полу, желтые стены двух оттенков и серые казенные столы с резиновыми накладками по углам. В ожидании возвращения своей напарницы с моей клиенткой Керлен остался стоять.
Я достал из кармана визитку и протянул ему.
— Вы разговариваете с бойцом, это и есть мой ответ. Сам я не могу заняться ее делом из-за конфликта интересов между вами и мной. Но скажите ей, чтобы она позвонила мне в контору, и мы подыщем для нее хорошего адвоката. Пусть сошлется на вас.
Керлен кивнул, взял со стола DVD-диск и передал мне.
— Могу показать вам это прямо сейчас.
Я взглянул на диск.
— Что это?
— Наша беседа с вашей клиенткой. Вы сможете убедиться, что мы прекратили разговор, как только она произнесла заветные слова: мне нужен адвокат.
— Я непременно удостоверюсь в этом, детектив. Не хотите ли объяснить, почему вы ее подозреваете?
— Разумеется. Мы ее подозреваем и выдвигаем против нее обвинение, потому что она это сделала и призналась до того, как попросила вызвать адвоката. Простите, советник, но мы играли по правилам.
— Вы хотите сказать, что она призналась в убийстве Бондуранта?
— Ну не то чтобы во всех подробностях. Но в ее словах содержались и признание, и противоречия. Больше ничего говорить не буду.
— Не сказала ли она, случайно, и в таких же «подробностях», почему она это сделала?
— А в этом не было нужды. Жертва собиралась отнять у нее дом. Это более чем достаточный мотив. Так что с мотивом у нас никаких проблем.
Я мог бы сказать ему, что он ошибается, что я как раз нахожусь в процессе приостановки дела о лишении ее права собственности на дом, но предпочел помалкивать. Моя работа состояла в том, чтобы собирать информацию, а не выдавать ее.
— Что вы еще нарыли, детектив?
— Ничего такого, чем я хотел бы поделиться с вами на данный момент. Придется вам подождать окончания расследования.
— Так я и сделаю. Прокурора из округа уже назначили?
— Если и назначили, то мне это неизвестно.
Керлен кивнул на заднюю дверь, я обернулся и увидел, как в смежную комнату для допросов вводят Лайзу Треммел. У нее был классический вид оленя, ослепленного автомобильными фарами.
— У вас пятнадцать минут, — сказал Керлен. — И то только потому, что я сегодня добрый. Полагаю, нам незачем развязывать войну.
Во всяком случае, пока, подумал я, направляясь в комнату для допросов.
— Эй, минутку! — окликнул меня Керлен. — Я должен проверить ваш кейс. Правила, знаете ли.
Он имел в виду алюминиевый, обтянутый кожей атташе-кейс, который я нес в руке. Можно было бы, конечно, затеять спор насчет обыска, нарушающего право адвоката не разглашать информацию, полученную от клиента, но я хотел поговорить со своей клиенткой, поэтому сделал несколько шагов назад, шлепнул кейс на стол и, щелкнув замками, открыл его. Все, что в нем было, — это папка с делом Лайзы Треммел, чистый блокнот, а также новый договор и доверенность на осуществление адвокатских полномочий, которые я распечатал в машине по дороге в полицию. Лайза должна была подписать эти документы заново, поскольку теперь мне предстояло вести не гражданское, а уголовное дело.
Керлен бегло осмотрел содержимое моего кейса и кивком разрешил закрыть его.
— Итальянская кожа ручной выделки, — сказал он. — Выглядит как шикарный кейс наркодилера. Вы ведь не якшаетесь с неправильными людьми, а, Холлер?
Он снова изобразил улыбку поживившегося канарейкой кота. Юмор у полицейских во всем мире одинаков.
— Вообще-то он действительно принадлежал наркокурьеру, — сказал я. — Клиенту. Но там, куда он отправлялся, он бы ему больше не понадобился, так что я взял его в счет оплаты моих услуг. Хотите посмотреть секретное отделение? Его, правда, трудновато открывать.
— Думаю, можно обойтись без этого. Вы ведь честный человек.
Я закрыл кейс и снова направился в комнату для допросов, бросив на ходу:
— А кожа на нем — колумбийская.
Напарница Керлена ждала возле двери. Мы с ней не были знакомы, но я не счел нужным представляться. Становиться друзьями мы не собирались, и я предполагал, что она из тех, кто постарается придать рукопожатию надменность, чтобы произвести впечатление на Керлена.
