— Детектив, — спросил я, — не насторожило ли вас то, что молоток обнаружился через столько дней после убийства, хотя находился так близко к месту преступления, притом в пределах периметра интенсивных поисков?
— Вообще-то нет. После того как молоток был найден, я осмотрела кусты перед тем домом. Они оказались высокими и очень густыми. Меня не удивило и вовсе не смутило то, что молоток мог пролежать там незамеченным все это время. Думаю, нам очень повезло, что его вообще нашли.
Хороший ответ. Я начинал понимать, зачем Фриман разделила показания между Керленом и Лонгстрет. Лонгстрет была чертовски хорошей свидетельницей, может быть, даже превосходила своего напарника-ветерана. Я двинулся дальше. Одним из правил игры было беречься от ошибок. Не следовало рисковать осложнить свое положение, слишком долго задерживаясь на определенных моментах.
— Хорошо. Давайте теперь переместимся в дом на Вудленд-Хиллз. Детектив, вы не станете возражать против того, что обыск в нем напоминал налет?
— Налет? Я бы это так не назвала. Я…
— Вы нашли окровавленную одежду обвиняемой?
— Нет, не нашли.
— Вы нашли кровь жертвы в сливных отверстиях душа или ванны?
— Нет, не нашли.
— А в стиральной машине?
— Нет.
— Какие улики, представленные обвинением на данном процессе, ведут свое происхождение из дома обвиняемой? Я не говорю о гараже. Только о доме.
Лонгстрет понадобилось несколько долгих секунд, чтобы провести мысленную инвентаризацию, после чего она покачала головой:
— В настоящий момент я ничего припомнить не могу. Но это все равно не означает, что обыск являлся налетом. Иногда отсутствие находок не менее полезно, чем их наличие.
Я сделал паузу. Лонгстрет бросала мне приманку — хотела, чтобы я спросил, что она имела в виду. Но попадись я на эту уловку, бог знает, куда бы она меня завела. Так что я решил на приманку не реагировать, а плыть дальше.
— Хорошо. Но истинное сокровище — улики, которые вы обнаружили, — было найдено в гараже, не так ли? Улики, которые уже находятся или могут быть доставлены в здание суда.
— Да, полагаю, так и есть.
— Мы говорим о туфле со следами крови и о комплекте столярных инструментов с отсутствующим в нем молотком, правильно?
— Правильно.
— Я ничего не пропустил?
— Думаю, нет.
— Хорошо. Тогда позвольте мне кое-что продемонстрировать вам на этих экранах.
Я взял пульт дистанционного управления, который Фриман любезно оставила на трибуне, и прокрутил видеозапись обыска назад, внимательно следя за бегущим вспять изображением, чтобы вовремя остановить перемотку там, где мне было нужно.
— Итак, можете ли вы сказать жюри, что в данный момент происходит на записи?
Я нажал кнопку «просмотр», и экран ожил, показывая, как Лонгстрет и один из криминалистов выходят из дома, пересекают галерею и приближаются к гаражной двери.
— Ну, это момент, когда мы входим в гараж, — ответила Лонгстрет.
С экрана послышался ее голос: «Понадобится взять ключ у Керлена. — Однако на видеозаписи она одновременно с этим протягивала руку в перчатке к шарообразной ручке двери, и та поворачивалась. — Нет, не понадобится, дверь открыта».
Я подождал, пока на записи Лонгстрет с криминалистом войдут в гараж и включат свет, после чего снова нажал кнопку «пауза».
— Детектив, это момент, когда вы впервые входите в гараж?
— Да.
— Я вижу, что вы зажгли свет. Кто-нибудь из вашей бригады, проводившей обыск, до этого входил в гараж?
— Нет, никто не входил.
Я медленно прокрутил видео немного назад, к моменту, когда она открывает дверь, запустил изображение и сказал:
— Я заметил, что вы не воспользовались ключом, чтобы войти в гараж, детектив. Почему?
— Как вы видите, я попробовала повернуть ручку, и дверь оказалась незапертой.
— Вы знаете почему?
— Нет, просто она не была заперта.
— Когда ваша бригада прибыла на место обыска, в доме кто-нибудь был?
— Нет, никого не было.
— И входная дверь самого дома была заперта, верно?
— Да, миссис Треммел заперла ее, когда согласилась проехать с нами в Ван-Нуйс.
— Она сама ее заперла, или вы велели ей это сделать?
— Нет, она сама ее заперла.
— Значит, заперев дом, она оставила незапертой дверь, которая ведет со двора в гараж, так?
— Похоже на то.
— И значит, можно с уверенностью сказать, что в момент, когда вы и остальные участники обыска прибыли на место с ордером, гаражная дверь не была заперта?
— Да, это так.
— А это означает, что кто угодно мог свободно войти в гараж, пока его хозяйка Лайза Треммел находилась под стражей в полицейском участке, верно?
— Полагаю, это возможно. Да.
— Кстати, покидая в то утро дом вместе с миссис Треммел, вы с детективом Керленом оставили сотрудника полиции охранять его, чтобы быть уверенными, что в нем ничего не будет нарушено и ничего из него не унесут?
— Нет, мы этого не сделали.
— Не кажется ли вам, что это было бы предусмотрительно, учитывая, что в доме могли находиться улики по делу об убийстве?
— В тот момент миссис Треммел еще не была подозреваемой. Она была просто лицом, которое добровольно согласилось побеседовать с нами.
Я чуть было не улыбнулся, и Лонгстрет тоже: она только что на цыпочках прошла мимо ловушки, которую я ей расставил. Определенно она была очень хороша.
— Ах да, — сказал я, — она ведь еще не была подозреваемой. Ну конечно. Так сколько времени, вы говорите, гаражная дверь оставалась незапертой, давая возможность любому войти в нее?
— Этого я не могу сказать. Прежде всего потому, что не знаю, когда именно она была оставлена незапертой. Вероятно, хозяйка вообще никогда не запирала свой гараж.
Я кивнул и акцентировал внимание присяжных на этом ответе небольшой паузой.
— Вы или детектив Керлен давали распоряжение сотрудникам криминалистической службы проверить отпечатки пальцев на ручке гаражной двери?
— Нет, не давали.
— Почему, детектив?
— Мы не считали это необходимым. Обыск проводился в доме, который не считался местом преступления.
— Позвольте спросить вас в порядке предположения, детектив: как вы думаете, мог ли человек, который тщательно спланировал и осуществил убийство, оставить пару собственных туфель со следами крови в своем же незапертом гараже? Особенно после того, как позаботился о том, чтобы избавиться от орудия преступления?
