Камиль почувствовал раздражение. Балланже изъяснялся книжным языком, стремясь объяснить, что читал недостаточно много.
— А можно яснее? — спросил Камиль.
Балланже бросил на него взгляд — раздражение, смешанное с изумлением, — который он наверняка приберегал для самых отсталых своих студентов:
— Пожалуйста. Если дела, о которых вы говорите, имеют отношение к изучаемым мною текстам, возможно, я смогу вам помочь. Учтите, это весьма ограниченная область.
Скверный прикуп. Камиль порылся во внутреннем кармане пиджака, вытащил два сложенных листка и протянул их Балланже:
— Вы найдете здесь краткое описание дела, о котором я говорил. Если бы вы глянули, кто знает…
Балланже взял листки, развернул их, решил отложить чтение на потом и убрал в карман.
В этот момент телефон Камиля завибрировал.
— Вы меня извините? — спросил он и, не дожидаясь ответа, нажал кнопку.
Это был Луи. Камиль поспешно достал из кармана блокнот и набросал несколько знаков, понятных только ему.
— Встретимся там, — бросил он почти сразу.
Потом резко встал. Захваченный врасплох Балланже тоже вскочил, словно его дернуло током.
— Боюсь, господин Балланже, — сказал Камиль, направляясь к двери, — что зря вас побеспокоил…
— А… — пробормотал Балланже с неожиданным разочарованием. — Это было не то?
Камиль повернулся к нему. В голову ему пришла одна идея.
— Очень может быть, — протянул он, как если бы эта мысль внезапно его огорчила, — что мне придется обратиться к вам в самом ближайшем времени.
В такси, по дороге в центр Парижа, Камиль спросил себя, прочел ли он тысячу книг за всю свою жизнь. Попытался прикинуть хотя бы приблизительно, исходя из двадцати книг в год (в хороший год), округлил до четырех сотен и некоторое время горько размышлял о скудости своего культурного багажа.
5
Улица Кардинала Лемуана. Книжный магазин в старинном стиле. Ничего общего с огромными светящимися пространствами специализированных магазинов. Тут все носило отпечаток штучного производства: вощеный паркет, этажерки из лакированного дерева, стремянки из начищенного алюминия, лампы, льющие рассеянный свет. В атмосфере нечто спокойное и внушительное, что побуждало инстинктивно понизить голос. Предвкушение вечности. Рядом с дверью витрина со специализированными журналами, в центре стол, заваленный книгами всех размеров. На первый взгляд все в целом казалось пыльным и беспорядочным, но взгляд более внимательный замечал, что все разложено со старанием и в соответствии со своей внутренней логикой. Справа все книги отливали желтизной обложек, дальше, с другой стороны, выстроилась коллекция — со всей очевидностью полная — «Черной серии». Вы попадали не столько в книжный магазин, сколько в определенную культуру. За этой дверью вас ждало логово специалистов, нечто среднее между монастырем и сектой.
Когда они прибыли, магазин был пуст. Колокольчик над входной дверью вскоре вызвал откуда-то, словно из небытия, высокого мужчину лет сорока с серьезным, почти тревожным лицом, в тонких очках, синих брюках и жилете, без намека на элегантность. От мужчины исходила уверенность с чуть заметным налетом удовлетворения. «Я на своей территории, — казалось, говорил его долговязый силуэт. — Я хозяин этих мест. Я специалист».
— Чем могу помочь? — спросил он.
Он подошел к Камилю, но держался на дистанции, словно не желая, если приблизится вплотную, смотреть на него слишком свысока.
— Майор Верховен.
— А да… — Он повернулся, чтобы взять что-то позади себя и протянул Камилю книгу. — Я прочел статью в газетах. По-моему, нет никаких сомнений…
Это было издание карманного формата. Владелец магазина отметил нужное место в середине книги желтой закладкой. Камиль сначала посмотрел на обложку. С нижнего ракурса изображен мужчина в красном галстуке, в шляпе, руки в кожаных перчатках, в руках нож. Кажется, он стоит на лестнице, а может, и нет.
Камиль достает очки, надевает их, читает титульную страницу.
Брет Истон Эллис
Американский психопат.
Копирайт 1991. На следующий год — копирайт французского издания.
Он переворачивает страницу, потом другую. Предисловие, подписанное Мишелем Бродо.
Брет Истон Эллис родился в 1964 г. в Лос-Анджелесе. <…> Его литературный агент выбил для него аванс в 300 000 долларов, чтобы он написал роман о нью-йоркском серийном убийце. Когда рукопись была представлена издателю, тот пренебрег затратами и отказался ее публиковать. Он был в ужасе. А вот издательство «Винтаж» опубликовало роман без колебаний. Вопреки (или благодаря) скандалу, вызванному публикацией всего лишь отдельных пробных отрывков, оно не посчиталось ни с общественным мнением, ни с лигами феминисток. <…> Эллису пришлось нанять телохранителя, он получил несметную тучу оскорблений и смертельных угроз. И продал тысячи экземпляров «Американского психопата» в Соединенных Штатах.
Луи не хочет читать через плечо шефа. Он бродит между стеллажами, пока хозяин магазина, заложив руки за спину, рассматривает улицу сквозь витринное стекло. Камиль чувствует, как в нем поднимается нечто напоминающее возбуждение.
В том месте, которое книготорговец отметил закладкой, происходят настоящие ужасы.
Камиль принимается читать молча, сосредоточенно. Время от времени он покачивает головой справа налево, бормоча: «Ну надо же…»
Луи уступает искушению. Камиль слегка отстраняет книгу, чтобы заместитель мог читать вместе с ним.
Страница 388
Полночь. Я разговариваю с двумя девчонками, обе совсем молоденькие, блондинки, большие аппетитные сиськи; разговор недолгий, потому что мне становится трудно себя сдерживать в моем смятенном состоянии.
Хозяин книжного:
— Я еще поставил крестик на тех пассажах, которые показались мне… значимыми.
Камиль не слушает и не слышит. Он читает.
Это начинает возбуждать меня меньше… <…>
Торри просыпается привязанной, с выгнутой спиной на краю кровати. Ее лицо залито кровью, потому что я отрезал ей губы маникюрными ножницами. А Тиффани привязана с другой стороны кровати шестью подтяжками, принадлежавшими Полю, — стонущая от страха, совершенно парализованная чудовищностью того, что с ней произошло. Желая, чтобы она смотрела на то, что я сейчас сделаю с Торри, я пристроил ее таким образом, чтобы она не могла не смотреть. Как обычно, в надежде понять, что представляют собой эти девушки, я снимаю их смерть. Для Торри и Тиффани я использую установленную на штативе сверхминиатюрную камеру Minox LX с пленкой 9,5 мм, линза 15 мм f/3,5, настройка выдержки и фильтра плотности встроенная. Я вставил диск «Traveling Wilburys» в портативный CD-плеер, который поставил у изголовья кровати, чтобы заглушить возможные крики.
