Через несколько иссов Лэсс прикрыл явно ничего не видящие глаза и, обмякнув, аккуратной кучкой улегся возле ствола дерева. Все. Теперь можно осмотреть повреждения тела. А разума в этом теле, скорее всего, уже нет…
Княжич, проскользнув мимо оцепеневшей эльфийки, бросился вперед. Есть шанс! Маленький, почти невероятный, — как найти сросшийся сдвоенный молодой лист среди степи в сезон Торрэна…
Быстрый осмотр показал, что измененный вроде бы в порядке, по крайней мере, внешне. Если не считать небольшого ожога на ладони, прикасавшейся к коре. Что же творилось с каналами, эльф увидеть не мог, поэтому, не оборачиваясь и пристально наблюдая за тем, как ожог покрывается новой молодой кожицей, позвал:
— Вирианила, подойди, пожалуйста, сюда. Мне нужна твоя помощь.
Раалэс жив! И если его быстро доставить к магистру Разума…
Не дождавшись ответа, Лэй обернулся и столкнулся взглядом с задумчиво глядящей на измененного эльфийкой.
— Ну надо же, — протянула она. — Выжил. Не ожидала…
Княжич неверяще оцепенел. Эт-то что еще за финт ушами?
— Риа, ты о чем говоришь? — вкрадчиво поинтересовался молодой эльф, осторожно разворачиваясь к эльфийке лицом и словно бы невзначай смещаясь так, чтобы прикрыть собой все еще пребывающего в бессознательном состоянии крылатого. Уважение к воспитателю — это, конечно, хорошо, но терять существо, которое могло бы стать его новым другом, княжич не желал.
Вирианила досадливо поморщилась.
— Брат был крайне недоволен тем, что его сын принял в род какого-то безродного бродягу. Да этот Раалэс даже не эльф! — с досадой воскликнула она. — Ну спас измененный наследника, зачем же сразу принимать его в старшую ветвь полноправным родичем? Брат попросил меня разобраться с возникшей проблемой.
— А дерево тогда зачем было дарить? — не понял Лэй. Как ни странно, он сразу догадался, о чем говорила эльфийка, — честно говоря, княжич и сам не понимал причины усыновления наследником Аторре чужака. Но вот теперь еще образовалась проблема с Лесом. — Вы хоть понимаете, что наделали? Теперь сам Лес может начать вам мстить!
— Да какая разница! — в запале рубанула воздух ребром ладони эльфийка. — Месть Леса… ха! То ли будет, то ли нет, то ли листья, то ли свет… Гораздо хуже будет, если какой-то крылатый недоэльф когда-нибудь встанет во главе рода! Я не желаю даже слышать о подобном позоре! А у этого гада даже каналы не деформировались… — приглядевшись к бессознательному юноше, досадливо заметила она.
— Прекрати! — От ярости у молодого эльфа потемнело в глазах. — Сама же сказала — он Эллисаана спас! Как можно так… так… Предательница! — закончил он невнятные выкрики. Но осмелившаяся преступить неписаные законы благодарности Риа по-прежнему стояла, гордо выпрямившись, и неотрывно смотрела на измененного. Похоже, обдумывает, как лучше добить Раалэса. Лэй не обольщался — возжелай она, профессиональный телохранитель, напасть — и он не сможет противостоять атаке. Надо действовать.
Активация браслета наследника княжества, взмах — и перевязанная, словно тючок, эльфийка падает в траву.
— Вирианила лэар Аторре, действиями своими ты нарушила законы предков своих. — Ритуальные слова древнего приговора жгли княжичу язык, но, начав, остановиться он уже не мог, с каждым словом говоря все громче и внутренне содрогаясь от того, что ему приходится творить. — Речью своей предала ты дом свой, мыслями своими предала ты властителей своих. Наказание же за предательство одно…
В этот момент Лэя с силой дернули за штанину. Прервавшись на середине фразы и не устояв на ногах, не ожидавший с этой стороны нападения эльф со сдавленным вскриком свалился на землю и резко перекатился, приготовившись приголубить неожиданного агрессора огненным шаром.
Правда, заклинание не понадобилось — на Лэя смотрели два еще мутных темно-синих глаза. Раалэс — а это был именно он — выпустил ткань из захвата и, с заметным усилием подняв руки, потер виски.
— Не кричи, — прошептал он. — Голова болит…
Ох ты ж…
Говорила мне мама: не суй, сын, пальцы в розетку, больно будет! В данном случае я, правда, полез не ковыряться шпилькой в розетке, как тогда, в далеком детстве, а щупать незнакомое мне дерево… Вот и получил на орехи. С ударом тока, конечно, не сравнить, но ощущение такое, словно я часа четыре без перерыва катался на американских горках. Тошнит, мутит, голова раскалывается, перед глазами непроницаемая разноцветная пелена, а в ушах такой гул, как будто я долгое время стоял около включенного динамика в ночном клубе.
Прикрыв глаза, чтобы избавиться от тошнотворных оранжево-красных пятен, отплясывающих у меня перед глазами залихватскую цыганочку, я полежал, дожидаясь, пока колокольный гул в ушах немного утихнет, и попытался прислушаться к тому, что происходило на поляне.
Лучше бы я этого не делал.
— …недоволен тем, что его сын принял в род какого-то безродного бродягу. Да этот Раалэс даже не эльф! — словно сквозь вату, донесся до меня визгливый, растерявший всю свою напевность голос бабули. — Ну спас измененный наследника, зачем же сразу принимать его в старшую ветвь полноправным родичем?..
Что? О чем это она? Неужели обо мне?
Предательство… опять. Второй раз в этом мире меня вот так вот предают. Первый был, когда рабы хотели добить умирающего Элли — но тогда я мог их хотя бы отчасти понять: они боялись за свои жизни. А теперь…
Противно. Мерзко и противно, как если бы я двумя ногами да с размаху наступил на большую кучу свежего навоза… И провалился туда по самые уши. Не думал, что милая и приветливая эльфиечка окажется такой расчетливой стервой. И это моя родственница… Лучше бы я не приезжал сюда, а остался в замке! Всяко было бы спокойнее.
А Элли… он тоже знал об этом? Или… участвовал в подготовке?
Как узнать? Как теперь доверять?..
Из болезненных раздумий меня вывел громкий и монотонный голос эльфа. С каждым словом княжич все повышал и повышал голос, при этом бубня что-то на непонятном мне диалекте эльфийского (отдельные слова я все же сумел распознать — что-то о нарушении), пока в конце концов не перешел практически на крик. Не выдержав такого издевательства над своими ушами, я нащупал штанину Лэя и резко за нее дернул. Так… судя по раздавшимся воплям и глухому удару, княжич на ногах не устоял. Но зачем же выражаться так громко?..
Разлепив глаза, я покосился на восседающего на травке взъерошенного эльфеныша (не понял, а зачем ему боевой файербол? В кого он собрался его швырять?) и, подняв неожиданно ставшие тяжелыми, будто в них залили свинца, руки, потер виски.
— Не кричи, — прошелестел я, сглотнув вязкую слюну с привкусом крови. — Голова болит.
Лэй послушно заткнулся, и я смог наконец собрать свои кости на инвентаризацию. Разобравшись, где какая конечность, и выпутавшись из крыльев, я подтянулся поближе к злополучному дереву — на этот раз оно не стало жечься, а встретило меня приятным теплом — и оперся спиной о ствол. Хмыкнув при виде округлившихся глаз княжича, я перевел взгляд на непонятный травяной кокон, лежащий неподалеку и как-то странно подергивающийся, но при этом не издающий ни звука.
