— Лучше бы ты помог мне выбраться отсюда ответил он.
Тил покачал головой:
— Ты знаешь, что это не в моих силах.
— Но сюда-то я как-то попал!
Тил не ответил. Вместо этого опять поднял голову к небу.
— Скоро совсем стемнеет, — как бы про себя сказал он, — Жаль, что ты не видишь всех этих цветов.
— Ну, жаль и жаль. Хрен с ними. А зачем они?
— Вот этого не знаю. Думаю, это погодная магия слегка разладилась. С той стороны уже весна, а здесь ещё снег лежит. Но до чего красиво! Прямо как тогда на севере. Ты уже ужинал?
— Нет еще.
— Давай тогда хоть что-нибудь съедим. — Тил поднял сумку, висевшую у него на плече, и похлопал по ней: — Я принёс хлеб, сыр, рыбу. И вино.
— Спасибо.
— Не за что. Прости, что не могу заглядывать почаще: я знаю, ты тоскуешь по людской еде. Пойдём, а то потом ещё гробанёмся в потёмках...
Жуга усмехнулся. Опасения его спутника были совершенно лишними: уж на этот счёт можно было не беспокоиться: старая магия исправно действовала, всякий раз зажигая на стене холодные огни по мере продвижения по лестницам и коридорам и так же исправно гася их за спиной, — за три месяца пребывания здесь он успел в этом убедиться. Сам Жуга прекрасно видел в темноте, а на самый крайний случай и он, и его спутник могли зажечь магический огонь. Предлог был явно надуманным, но спорить он не стал и первым двинулся вниз.
— Их четыре, — вдруг раздался голос за его спиной.
— Что? — Травник обернулся.
— Я говорю, что их четыре, этих крепостей.
— Таких, как эта?
— Да. Четыре пограничные цитадели Запада: две севернее — Авалон и Тир-Нан-Ог, Каэр Сиди — «Кружащийся замок» в Слиаб Мис, и эта, Катаэр Крофинд — «Крепость с белыми валами». Юго-западный рубеж.
Он умолк, и некоторое время только лёгкий звук его шагов раздавался в тишине.
— Что они оберегали, Телли? — тихо вопросил Жуга. — От кого?
— Какая разница? Теперь уже не важно. Мир не всегда был таким, как сейчас, Лис. Раньше доступ в Серединный мир, где обитают люди, был свободным. Не для всех, но всё-таки. А здесь была граница трёх миров. Сейчас она закрыта. Нет пути, и ничего не надо больше охранять. Заставы сняты. Гарнизон... ушёл.
Витая лестница закончилась.
— И давно это случилось?
— Давно. — Тил остановился и сбросил сумки на пол. — Расположимся тут?
Травник огляделся. Там, куда падал взор, стена начинала матово сиять, будто по ней бегал солнечный зайчик, а вернее сказать, не солнечный, а лунный — серебристое пятно отражённого света.
— Почему тут? — спросил он.
Тепло, просторно. Вид из окна хороший.
— Здесь нет стола.
— Об этом не беспокойся. Лучше принеси чего-нибудь из кладовой.
— Раскомандовался.
Телли усмехнулся, сбросил плащ и шапку и размял костяшки пальцев.
— Предлагаешь поменяться?
— Ладно, чего там, — Жуга махнул рукой, — делай, раз умеешь, у меня всё одно ничего не получится. Чего принести-то?
— Выбери на свой вкус. Мне всё равно.
Когда минут через десять Жуга вернулся, принеся посуду и провизию, стол был почти готов. Четыре ножки выросли из пола, дали в стороны отростки и теперь смыкались под рукою эльфа в ровную, хотя геометрически не очень правильную поверхность. Ещё минута, и всё было закончено.
— Скамейку или табуретки? — спросил Тил. — Скамейку быстрее.
— Опять возня. Какого лешего ты сделал его таким высоким? Сели б на пол. Давай твори свою скамейку. — Травник выложил на стол стопку лепёшек, запакованных в сухие листья, три горшочка и какой-то жбанчик. — Вот, — сказал он. — Уж не обессудь, не знаю, что там: взял, что подвернулось под руку.
— Там написано.
— Никак не научусь читать ваш алфавит. И руны вроде знакомые, а сложишь в слова — непонятно.
Тил хмыкнул:
— Жуга, ты меня удивляешь. Это же простой тенгвар... А впрочем, ладно. Дай сюда.
Не отрывая ладони от растущей лавки, Телли развернул горшочек надписью к себе и нахмурил брови.
— Ореховый паштет, — объявил он, прочитав. Повернул другой. — Лесные яблоки в сиропе. — Дотянулся до третьего. — Так, а это... крупяная запеканка в белом соусе. Сойдёт?
— Сойдёт, — одобрил травник. А что в коробке?
— Не знаю, не написано. Скорее всего хрень какая-нибудь. Давай раскупоривай.
— Как там лавка?
— Готово. — Тил потряс руками. — Можно садиться. Он в свою очередь извлёк из сумки мягкий сыр, бутылку в ивовой оплётке и корзинку, от которой шёл копчёный дух. Выдернул затычку и разлил вино по кружкам. Травник вскрыл берестяной «стаканчик» и вдруг рассмеялся.
— Тил! — позвал он, — погляди-ка.
— Что там?
— Хрен. Ты угадал. — Он принюхался. — И уксус с яблоком.
Некоторое время оба молча насыщались. По мере того как за окном темнело, стены в комнате светились всё ярче. Наконец с едой было покончено.
— Ты не ответил на мой вопрос, — напомнил травник. Тил повертел в ладонях двузубую деревянную вилку и вздохнул:
— Я уже сказал, что не могу тебе помочь.
— Но почему? Яд и пламя! Ты приходишь и уходишь, значит, я тоже мог бы рискнуть. Раз Рик принёс меня сюда, значит, можно и выбраться отсюда.
— Выбраться? — Тил поднял брови и повёл рукой. — Да запросто! Граница изнутри не заперта, ничего тебя не держит. Можешь хоть сейчас открывать портал и уходить.
— Но ты говорил...
— Да. Говорил и снова повторю, если ты меня не понял: коль ты решишься, это будет твой последний день. Эта крепость — «Оплот пустоты», понимаешь? Здесь особое заклятие. Ты не умрёшь, ты просто потеряешь память. Очень действенное средство против нарушителей. Помнишь, как ты встретился со мной? Помнишь, что со мною было?
— Помню, — одними губами произнёс Жуга, но Тил услышал.
— Помнишь? Превосходно. Будет то же самое. Так устроено, — продолжил он, — что, проходя через границу, каждый, кто не получил дозволения, начинает терять память. Да, не до конца, но главное он забывает: самого себя, сложные знания и все намерения, с которыми он заявился. Так сделано нарочно, чтобы враг, пусть даже и прорвался, сделался бы неопасен.
— Но дракон пронёс меня, хоть я и плохо это помню.
— Так то дракон! — ответил Тил. — Потом, ведь сюда проход не возбраняется! А Рик ушёл, и я не знаю, какими делами он занят во внешних сферах. Ни мне, ни тебе туда доступа нет.
— И у тебя ни разу не было желания его найти? Ведь столько лет прошло!
