Наконец канальщики «Жанетты» присмотрели подходящее местечко меж двух барж — жилой и грузовой, и, поругавшись для порядка с экипажами обоих, всё-таки причалили. Фриц оробел, однако господин Барба, похоже, здесь бывал не раз и споро взялся за дело.
— Хватай вон этот ящик, Фридрих, и тащи его на берег. Осторожнее на сходнях!... А ты, девочка, — повернулся он к Октавии, — сиди здесь и ничего не трогай. Не хватало ещё сейчас вылавливать тебя из воды. Поняла? Va bene. За работу! Раз, два — взяли!
Сундуки и ящики сгрузили быстро, а вот рабочих для их переноски удалось найти лишь через час. Из-за парапета на баржу вовсю таращились зеваки, многие не прочь были заработать грошик, но, завидев гору сундуков, поспешно отказывались. Предъявив портовому чиновнику свой паспорт и уплатив въездную подать — полсу за человека, считая детей, Барба двинулся на поиски жилья. Мест в ближайшей гостинице не нашлось, пришлось арендовать повозку и пробираться квартала два до следующей, и там провозились с переноской чуть не до полудня. Один сундук едва не украли, хорошо, глазастая Октавия вовремя подняла крик, в итоге за доставку им пришлось заплатить втрое больше против начальной цены. Разумеется, весёлости это кукольнику не добавило, и он, пересчитав монетки в кошельке, решил, что будет дешевле и правильней снять одну комнату на троих.
— Вам обоим будет полезно побыть под присмотром, — заявил он. — Это лучше, чем оставлять вас одних, да и искать не надо в случае чего... Так, где очки-то мои? А, вот они. Ну что? Умываться, завтракать и — в город. Октавия! Ты где? Ну-ка, вылезай из шкафа! Вылезай, вылезай. Что ещё за шуточки? Ты по-прежнему не передумала и хочешь идти с нами? Порт рядом, я ещё могу договориться, чтоб тебя отвезли домой.
— Нет, пожалуйста, не надо! — побледнела она. — Я и раньше боялась, а теперь совсем боюсь! Там столько страшных дядек... и тётек... Вы ведь меня не отдадите им? Ведь правда не отдадите?
Бородач покачал головой:
— Ну, что мне с ней делать, а? Ладно, не отдам. Но тогда приготовься к тому, что будешь мне помогать. Безделья я не потерплю. Город — непростое место. Если мы хотим заработать, нас ждёт много работы.
— Да, конечно, господин Карабас! Что мне надо делать, господин Карабас?
— Пока хотя бы постарайся не теряться, — был ответ.
В трапезной внизу они поели, а Карл Барба ещё и освежился кружечкой пивка, после чего кукольник взгромоздил на себя полосатый тюк с ширмой, барабаном и трубой, а на долю Фрица выпало катить тачку с малым сундуком, где находились куклы,
Октавии доверили зонтик.
— Ну, двинулись! — скомандовал Карл-баас, оглядев напоследок свою маленькую процессию.
И они двинулись.
Была среда. Сияло солнце. Дети катались в пыли по улицам и переулкам. Под скрип колесика тачки и стук деревянных башмачков Октавии они довольно долго шли по узким улочкам, провожаемые мимолётными взглядами прохожих, пока наконец не достигли рыночных рядов. Здесь был канал. На воде качались чешуя и маслянистые пятна.
Рыбные прилавки, с их тошнотворным запахом, собаками и чайками, торговцами и попрошайками, а также горами очистков с липнущими потрохами, Барбу мало привлекли. Проталкиваясь сквозь толпу, бородач, Октавия и Фриц прошли их насквозь и вышли на другую набережную малого канала, где цирюльники всем желающим пускали кровь, карнали волосы и брили бороды, а прачки за вполне приемлемую плату стирали и гладили бельё и одежду. Миновали ряд горшечников и вскоре оказались возле праздничных лотков, где продавались сласти, копчёности, игрушки, украшения, одежда и галантерея.
— Как всё изменилось! — Карл Барба сбросил тюк на мостовую так, что зазвенела труба, вынул из кармана бороду, потом платок и вытер пот, — Однако раньше рынок был немного в другом месте. Надо будет подыскать гостиницу поближе... Фрицо! Стой, остановись. Оставь свою тележку. Нам потребно место, чтобы выступать, ищи свободный пятачок. Если будут ругаться и гнать, скажи, что мы заплатим, но предупреди, что будем торговаться. Я пока всё приготовлю.
Им посчастливилось — подходящее место нашлось на удивление быстро. Чуть направо, там, где два высоких дома прикасались стенками, Фриц обнаружил залитый солнечным светом закуток. Торговцы снедью и одеждой предпочитали тень, а фруктовые ряды находились в другой стороне. Пара нищих, в этом закутке расположившихся, затеяли скандал, но Барба угрозами и посулами умудрился их уговорить часа на два-три освободить насиженное место, и вскоре Фриц уже стучал молотком, загоняя стойки, перекладины в заранее прорезанные пазы. Работа шла туго. На «Жанетте», пока плыли, Барба трижды заставлял Фридриха собирать этот малый ярмарочный балаган, но теперь тому приходилось работать самостоятельно, без указаний. Он волновался.
Карл-баас этим временем надел на шею барабан, обмотался бородой, затем — трубой и влез на маленький рассохшийся бочонок, очень кстати оказавшийся поблизости. Взял колотушку, несколько раз ударил в барабан, проверяя, в меру ли на нём подсохла кожа, потом оставил ее и начал дуть в трубу. «Бу-у... бу-бу.. бу-бууу...» — густой, тяжёлый, но при этом странно мелодичный звук поплыл над рынком и каналом, словно шлейф невесты на ветру, легко перекрывая ярмарочный шум. Мелодия была проста — от силы две-три ноты, игрок тоже не отличался мастерством, но для привлечения внимания и этого хватало. Медный раструб изрыгал басы, а мастер Барба дул и дул, физиономия его налилась багрянцем. Народ начал останавливаться. Когда скопилось человек пятнадцать-двадцать, Фридрих с маленькой помощью Октавии уже почти собрал каркас, установил за ширмой длинную скамейку, а по верху — перекладину с крючками, к которым теперь подвешивал занавес, расписанный драконами, улитками, цветами, птичками и рыбками. Видимо, этого было уже достаточно, чтоб начинать, поскольку Барба жестом показал ему, чтоб Фридрих прекращал стучать и раскрывал сундук, сам выдул на прощание из трубы особенно глубокое «бу-бу», умолк и развернул ее назад, чтобы удобней было говорить.
— Почтеннейшая публика! — провозгласил он и ударил в барабан. — Господа и дамы, signorkes и signorkinnes
[45]
! Не проходите мимо, раз уж вышли из дому, — вот вам картина, где всё незнакомо! Прямо на рынке, где фрукты в корзинках, кукольный театр в новинку! Дети и взрослые, в свой интерес несите монеты без счёта, на вес — здесь и сейчас покажет представление всем на удивление магистр кукол Карл-баас — для вас!
Он пару раз ударил в барабан, затем снял шляпу и раскланялся, едва не сверзившись при этим со своего постамента. Бочонок заскрипел, но устоял, а кукольник продолжил:
— Честь имею, друзья, Карл-баас — это я, а в сундуке — моя семья: куклы разные, прекрасные и безобразные, толстые и тонкие, носатые и пузатые, проездом из Италии во Фландрию и так далее! Поэтому смотрите да денежки несите! А если понравится, Карл-Борода ещё постарается! Начинаем!
Он соскочил с бочонка, выпутался из трубы. Метнулся за кулисы, выхватил из сундука Пьеро и Арлекина, сунул одного под мышку, а второго сразу выпустил на сцену, предварительно взобравшись на подножку. Фриц бочком придвинулся к стене, чтоб одновременно видеть и сцену, и кукловода, а заодно перекрыть проход для любопытных за кулисы.
