— Я знаю, где все трое. Вернее, знаю, где их искать. Один здесь, один пропал, девчонка... Девчонка убежала. Кажется, я даже знаю, кто ей в этом помог. Но нам придётся собрать их вместе: в одиночку эта девушка ничего не сможет сделать. Нельзя упускать ни дня: я теряю память. Как думаешь, сколько человек может продержаться без сна?
Золтан пожал плечами:
— Трудно сказать. Я не часто применял вегилию — когда я работал дознавателем, её не так широко практиковали, применяли только к детям. Сколько можно выдержать без сна? Неделю, может, больше. Если после этого не лечь, наступит сумасшествие. Но чаще... — Он вдруг вскинулся, умолк и изменился в лице. — Так ты... на это намекаешь?!
— Вот именно, — мрачно подытожил травник.
— Но для чего тебе не спать?
— На мне проклятие пустотелого холма, — сказал Жуга. — Усну — и начинаю забывать. Помнишь Тила? С ним было то же самое. Это всё проклятая эльфийская магия, он стирает память. Неделя-другая и я сделаюсь никем. Нам нужно успеть.
— Мне неясен ход твоих мыслей, — признался Хагг. — Объясни, пожалуйста, что происходит. Неделя коротка, но полчаса ничего не решат.
— Ах ты, старая лиса! — вздохнул Жуга. — Да всё ты понимаешь, только притворяешься. Как всегда страхуешься, хочешь нахапать козырей. Золтан, ты часто помогал мне, я могу на тебя положиться, как на брата. Помоги мне в последний раз.
— В последний? — Золтан с подозрением прищурился. — А что потом?
— Суп с котом! — огрызнулся травник. — Забудь! Если у нас получится, это будет совсем другой мир.
Золтан покосился на тетрадь.
— Я... читал твои записки, — запинаясь сказал он, — там ты многое объясняешь, хоть и путаешься. Но я всё равно не понимаю, к чему ты клонишь!
— А, — Жуга поморщился, — пустая писанина. Манихейская дурь. Мне нужно было упорядочить мысли, я тогда многого не понимал. — Он сделал несколько шагов и оказался у стола. Раскрыл тетрадь и стал листать страницы, бегло их проглядывая. — Так, это не нужно, — бормотал он, — это тоже не нужно... и это лишнее...
Он взял кинжал, повертел его и занёс над книгой.
— Стой, что ты делаешь!
Но травник уже вогнал лезвие между страниц и несколькими быстрыми движениями рассёк злосчастную тетрадь на две неравные части вдоль по корешку. От такого обращения с книгой Хагга передёрнуло, но он предпочёл не спорить.
— Так будет лучше, — заверил его травник. — Здесь, — он закрыл тетрадь и положил ладонь на вытертую кожу переплёта, — мои записки, наблюдения, рецепты снадобий... ну, всякое такое прочее. В них я уверен — это пригодится, это, пожалуй, можно оставить. Если ты знаешь хорошего печатника, который может их издать и не наделает ошибок, отдай ему — пусть напечатает. Деньги, если что-то выручишь, оставь себе. Остальное... — Он поколебался. — Остальное я, пожалуй, возьму с собой, чтоб ты не морочил себе голову.
Золтан с Иоганном молча пронаблюдали, как Жуга сворачивает в трубку и кладёт за пазуху вырванные страницы.
— Здесь наши пути расходятся, — сказал Жуга, поправляя за пазухой листы пергамента. — Я разыщу девчонку, а ты не упусти монаха.
— Где мы встретимся?
— Я сам тебя...
И тут случилось странное. Жуга вдруг поднял руку, призывая всех к молчанию, и замер, наклонив голову, будто прислушивался — Золтан помнил его манеру этак вот внезапно умолкать при разговоре. Он ничего не стал спрашивать, лишь схватил свой меч и потянул его из ножен. Вопросительно взглянул на травника.
— Нет... — сказал вдруг Жуга, но сказал так тихо, одними губами, что Золтан сразу понял: это не ответ и даже не протест, а только изумление. — Нет, только не это! — повторил он в пустоту перед собой. — Яд и пламя... Вот дьявол! — Он топнул ногой и резко обернулся. — Золтан! Всё отменяется: я снова должен уйти.
— Что стряслось?
Травник уже шептал наговоры и творил волшбу.
— Нет времени, — пробормотал он вместо ответа. — Совсем нет времени... Ах, чёрт, придётся снова — через сны...
— Постой! Куда ты? Объясни, что происходит, что ты скачешь как блоха!
— Это кошка... опять... Если я не успею, она умрёт. Кто-то знает. Кто-то... пользуется.
— Какая ещё кошка?!
— Издеваешься? — рявкнул травник, оборачиваясь к нему. — «Какая кошка»! Девочка из Локерена! Ты забыл?!
— Да почему я должен помнить! — вскричал Золтан. — У тебя семь пятниц на неделе! Девка-кошка! Ты с ума сошёл: губишь всё из-за глупой девахи, которую ужалила пчела. Да что с нею станется? Переживёт, оправится — не в первый раз!
— Нет. — Травник серьёзно посмотрел ему в глаза. — Не переживёт и не оправится, я знаю. Хагг... — На краткое мгновение он замешкался. — Хагг, это в последний раз: мне нельзя колдовать, совсем нельзя! Это всё равно что спать. Оттуда я пойду пешком.
Лицо его напряглось, руки дрожали. Серебристый свет перед ним образовал кольцо, распался лепестками и стал раскрываться. Иоганн, раскрыв глаза так широко, как только мог, с изумлением взирал на происходящее.
— Найди меня, — выталкивая слова, сказал Жуга. По лбу его струился пот. — Найди, Золтан, я знаю — ты сможешь. Я тоже... буду вас искать... вас и девчонку. Может, когда встретимся, я тебя не узнаю, тогда расскажешь. Томас, молодой монах, — не упускай его из виду... Посох! — Он вдруг протянул руку и нетерпеливо пошевелил пальцами.
— Что?
— Дай мне посох!
Его трясло. Хагг подскочил к столу, схватил дубинку, оказавшуюся неожиданно увесистой, и сунул её травнику.
— Всё! — выкрикнул Жуга. — Прощай!
Травник шагнул вперёд, воздух за ним схлопнулся, и в келье снова стало тихо и темно.
Золтан долго стоял без движения.
— Шайтан смеётся, когда мы строим планы, — наконец сказал он, глядя на то место, где мгновение назад стоял Жуга, потом взял щипцы, согнулся и зашарил в камне. Иоганн всё понял и полез в мешок за новой свечкой — прежнюю они забыли погасить, когда бежали на пожар, и та сгорела полностью.
— Это был он, тот самый травник Лис? Это был он, да? — спросил трактирщик, когда трепещущий огонёк выхватил из темноты две бледные физиономии. — А о чём он говорил, господин Золтан?
— Трудно сказать, — устало признался Золтан, садясь за стол. — Он что-то затевает, я не знаю что, но, кажется, для этого надо собрать троих детей.
— Каких детей? Любых детей?
Золтан криво усмехнулся.
— Нет, не любых, — сказал он. — Далеко не любых... Я потом объясню. Однако странно: он же сам писал, предупреждал меня, что нельзя сводить их друг с другом.
— А чего страницы рвать? — Иоганн тронул тетрадь и вопросительно взглянул на Золтана. Можно посмотреть? — Тот кивнул, и Шольц раскрыл тетрадку в самом начале. — О, гляньте-ка! Все-то он не выдрал: одна осталась.
