Закрыв окна щитами, все собрались возле телевизора, играя в разные игры и прислушиваясь к обрывкам информации, которая при всей своей трезвой искренности не в состоянии заглушить или хотя бы приглушить хор скрипов и стонов, исходящих из дома, болтающегося под ногами в яростном и кажущемся неудержимым движении, от которого возникает чувство, что все строение не просто вознесено, но уже унесено и отдано на волю ветра и волн — как парусник прошлых веков, штормующий в открытом море.
Дядя Джимми скрючился в углу дивана, Джек растянулся в другом, держа планку с буквами на приподнятом колене, между ними сидит Эллен, покачиваясь над своими буквами, а тем временем Билл напротив Эллен откинулся на опущенную спинку коричневого кожаного кресла, из-под прищуренных тяжелых век глядя в телевизор, будто в любой момент готов заснуть. Такая же летаргическая поза у него в шоу «Внутри Пояса», когда он убаюкивает говорливых гостей и коллег-участников, усыпляет их бдительность, а потом неожиданно колет острым наблюдением или иронической репликой в сторону, выданной с невероятным чутьем момента и крокодиловой злобностью У. К. Филдса.
[4]
Джилли подтащила скамеечку для ног от кресла к дивану и уселась по-птичьи рядом с братом. Портативный приемник с новыми батарейками, пара фонариков с ними же, коробка кухонных спичек и набор свечей — некоторые частично уже сгорели в подсвечниках посреди цветных капель и брызг застывшего воска, как замки фей из волшебных сказок, другие, которых еще не коснулось пламя, свежие, как конфетки в пластиковой обертке — все это лежит на столе на случай, если отключится электричество. Оно уже несколько раз чуть было не отключалось, и свет мерцал, когда ветер пробивался сквозь стены к проводам, рассыпая электроны, будто песчинки.
— Хуже того, — добавляет дядя Джимми, тыча в воздух окурком, который держит в правой руке, как карандаш, — нету вас вкуса к приключению. Воображения нет. А в убежище можно было бы в «Мьютов и нормалов» поиграть.
Эллен в ответ стонет. «Мьюты и нормалы» — последний проект дяди Джимми, ролевая игра, созданная чтобы и подзаработать, и подорвать успех «Подземелий и драконов», этого феномена раскрутки, популярность которого заставляет создателей традиционных стратегических и тактических игр — таких как работодатель дяди Джимми, «Банкер Хилл геймз», — оглядываться через плечо, чтобы их не обошли с фланга на поле битвы, где уже полно трупов оловянных солдатиков и других жертв войны игрушек. Дядя Джимми, издавна энтузиаст «ПиД», чьи подземелья заслужили славу среди знатоков за эшеровские переплетения композиций и историй столь же изощренных, сколь и завлекательных, был нанят два года назад, чтобы вывести «Банкер Хилл» в лидеры в этом горячем жанре. «Мьюты и нормалы» будут его вторым продуктом, следующим за сляпанной на скорую руку, но все же прибыльной имитацией «ПиД» с названием «Боги и чудовища». Эта игра, созданная по греческой мифологии, была адресована целевой аудитории любителей фэнтези, но «Мьюты и нормалы» расчитаны на непочатый рынок фэнов НФ и комиксов. Выпуск запланирован к Рождеству, и пока игры еще в продаже нет, но дядя Джимми привез с собой в Делавэр копию пробного варианта. Несколько вечеров в неделю он играет с Джеком и Джилли. Они втроем теснятся у кухонного стола или, если позволяет погода, у стола для пикников на передней террасе; как ученые в архиве, горбятся над освещенными манускриптами, а коллекция записей дяди Джимми обеспечивает саундтрек в диапазоне от «Пинк флойд» до «Секс пистолз». Эллен в таких случаях старается сделать так, чтобы ее искали, высокомерно отмахиваясь от многоцветных и многогранных костей и вручную раскрашенных оловянных фигурок, плотной и таинственной книжки правил и листов графленой бумаги, на которой Джек и Джилли ведут своего странствующего рыцаря-нормала через пораженную апокалипсисом местность и городские ландшафты разработки дяди Джимми.
— С чего бы я стала играть в эту игру для ботанов! — говорит сейчас Эллен. — Да еще на людях!
— Нет, ты послушай.
Дядя Джимми наклоняется вперед, затягивается табачным дымом, расправляя руки и ноги, обкрученные вокруг дивана — как паук в душевой кабинке реагирует на дрожь паутины. Черная футболка «Игрушки на чердаке», черные джинсы, черные кроссовки на толстой подошве, длинные черные волосы до плеч, впалые щеки и острый подбородок припудрены черной щетиной (которую он каждое утро сбривает опасной бритвой в каком-то кровавом ритуале, за которым Джек завороженно следит) — не зря Билл его прозвал Икабодом Крейном
[5]
Нижнего Ист-Сайда. И только серебряный проблеск медальки со святым Христофором, которую он носит на шее на тонкой серебряной цепочке, нарушает эту едкую цветовую гамму. Сзади (или спереди, если пряди волос задувает ему на лицо), когда он шагает, крадучись, по улицам деревни в потрепанной кожаной черной куртке, дядю Джимми обычно принимают за Джо Рамона, и даже незнакомцы весело кричат ему: «Габба-габба-хей!»
— Я имею в виду — сыграть по-настоящему, — говорит он.
— По-настоящему? — Джилли не скрывает скепсиса.
— Именно. Без костей, без графленой бумаги, даже без книги правил.
— А чем же тогда играть?
Он затягивается поглубже и объясняет — слова слетают с губ с кольцами дыма:
— Вот про это я и говорю: воображения нет. Тем, что вокруг нас, Джилли. И тем, что здесь. — Он стучит себя по лбу. — Что еще надо?
— Он имеет в виду — притворяться, — высказывает предположение Джек, поднимая глаза от букв.
— Да понятно, — морщится Джилли. — Только чем притворяться-то? В смысле, в «Мьютах и нормалах» все время идет охрененных масштабов война. Цивилизация погибла. Сотни миллионов людей погибли от генетически модифицированных вирусов и прочей дряни. И вот остались выжившие. Некоторые из них по-прежнему люди, а другие стали мутантами — эйрами, шахтами, прочей такой нечистью, — и у мутантов ихние сверхсилы. Они умеют летать, или они сверхбыстрые, сверхсильные, или умеют подчинять тебя мысленно и заставлять делать все, что захотят.
— Да понятно! — перебивает Джек, сравнивая счет.
Джилли кидает на него недобрый взгляд.
— Так вот, на случай, если ты не заметил, дядя Джимми: тут войны нет. Ни у кого нет таких сил. Конечно, в игру играть весело и так далее, но в убежище мы никаких мьютов не найдем. А найдем тех самых загорелых и жирных хамов, которых каждый день видим на пляже.
— Ну, и местную разновидность реднеков, — добавляет Эллен. — Их не забудь.
— Ага, еще и их.
— И любой из них может быть мьютом, — говорит дядя Джимми. — Не вижу, почему это так трудно понять.
— Но в «Мьютах и нормалах» мьюты на людей не похожи. Ну, почти все не похожи.
— А я разве не сказал: «без книги правил»? Это не будут «Мьюты и нормалы», ну, или будет новая версия.
Он выбрасывает окурок в пустую бутылку от «Будвайзера», которую использовал вместо пепельницы. Окурок гаснет в опивках, коричневое стекло заволакивается дымом. Джек замечает в глазах дяди Джимми похожий оттенок, будто в них клубится тот дым, что он вдыхал. Глаза эти блестят оживлением, когда дядя Джимми вытаскивает из пачки «Марльборо» рядом с бутылкой очередную сигарету и прикуривает от красной биковской зажигалки, тоже лежащей под рукой, на полном словаре Вебстера.
