— Но я прошу не ради себя, — промямлил он, потрясенный. — Понимаю, что не обо мне вы беспокоились. Вас занимает только одно — чтобы Марианна оставалась алчущей и одинокой.
— Совершенно правильно, — подтвердила миссис Брентвуд. — Именно ее одиночество и заботит меня. Только ради этого я и живу.
— А тот мужчина, который сошел с ума, живя в коттедже?
Она поджала губы. Выражение лица стало черствым.
— Он лишь получил свое. Как и вы, мистер Купер, получаете то, что заслужили.
— Но при чем здесь моя жена? — вскричал он. — Почему вы считаете, что вправе наказывать и ее тоже?
На мгновение уверенность миссис Брентвуд казалась поколебленной, но тут же снова ее лицо стало выражать только бесконечное упрямство.
— Марианна, наверное, оставит вашу жену, как только новизна ощущений начнет таять. Вселение в чужое тело тоже, знаете ли, связано с определенными лишениями.
— Когда я мог бы ожидать этого, миссис Брентвуд?
— Откуда я знаю, — угрюмо бросила она.
— Все-таки? День? Неделю?
— Я вам сказала…
— Может быть, месяц? Год? Двадцать лет?
— Возможно и так, — отрубила она.
Дэвид почувствовал, как его тело начинает дрожать от бешенства.
— А в это время? Что будет происходить в это время, вам известно, миссис Брентвуд?
Она не ответила, Дэвид окинул ее презрительным взглядом.
— Вы, кажется, однажды спросили меня о том, почему человеческие существа склонны защищать друг друга? — Не дождавшись ответа, он с отвращением покачал головой. — Каким, должно быть, идиотом вы меня считаете.
Дэвид открыл дверцу и выбрался из машины.
Когда он добежал до своей машины, гнев уже оставил его. Подавляемый страхом, он следил, как огромный «бентли» развернулся на дороге и, не торопясь, пополз вверх. Все силы словно оставили его.
— Гос-с-споди! — Он прижал дрожащие пальцы к глазам. — Господи, что же мне делать? Что делать?
Несколько коротких мгновений он постоял около двери, прислушиваясь к тому, что происходит внутри дома, затем быстро отпер ее и прошел в гостиную.
Она снова лежала на кровати, с неумеренно, едва ли не карикатурно накрашенным лицом. Стенное зеркало было снято со своего места, она поставила его в ногах кровати. Лежа на спине, Эллен сосредоточенно разглядывала свое отражение и даже не оглянулась на звук его шагов. Дэвид вынул ключ из замка и запер за собой дверь. Опустив его в карман, он направился к лежащей женщине.
Она по-прежнему не глядела на него, но теперь ее движения и сама поза стали похотливыми. Он не испытывал ничего, кроме отчаяния. Нет, Эллен не могла бы так себя вести. Но несмотря на то, что черты личности Марианны были отчетливо заметны, он ни в чем не был уверен. Паника грозила затопить его. Если это на самом деле она, Марианна, то, находясь в ловушке (а возможности Эллен были значительно меньше возможностей инфернального существа), она становится менее опасной.
Ожесточенный, он решил наступать. «Бороться с ней надо исподволь, — сказал он себе, — шаг за шагом. Итак, шаг первый — попытаться установить ее личность».
— Марианна?
Она продолжала разглядывать свое отражение в зеркале, ее руки обегали ласкающими движениями все изгибы тела. Это были томные, долгие ласки. В Дэвиде проснулся гнев. Он не может звать эту женщину Эллен. Ясно, что как раз этого она и добивается.
— Ты могла бы хоть посмотреть на меня.
Ее взгляд медленно скользнул к нему.
— Предположим, я смотрю. — Уголки рта чуть приподнялись, словно она пыталась удержать улыбку. — Итак, ты явился.
«Действовать надо, возбуждая ее сексуально», — пришла догадка. Но тут он снова испытал приступ страха. Не может ли это инфернальное существо читать его мысли? Кажется, нет. По крайней мере, сейчас она явно на это не способна. Он попытался выдавить из себя улыбку и продолжал:
— А почему бы и мне не посмотреть на тебя?
Ее ответная улыбка вызвала в нем удовлетворение. Какой-то плацдарм был завоеван.
— Точно, — ответила она. — Почему бы тебе и не смотреть? Я все-таки твоя жена.
Дэвид предпочел не заострять на этом внимание. Она играет с ним, это ясно. Он не должен позволить себе поддаться приступу гнева, потерять выдержку. Сейчас она на девятнадцать лет старше той Марианны, которую он узнал, и он должен этим воспользоваться. Он был даже рад, что она так сильно загримировалась, поскольку ее внешность до того изменилась, что ему теперь не приходилось все время напоминать себе, что перед ним не Эллен.
Он стал заинтересованно следить за движениями руки женщины, особенно ее среднего пальца.
— Что? Нравится? — спросила она.
— Мгм…
Мышцы у него судорожно напряглись. «Полегче. Полегче».
— Хочешь тоже?
Он осторожно перевел дух.
— Может быть.
— В таком случае раздевайся.
Он не пошевелился, и она усмехнулась:
— Ты чего-то боишься? Уж не меня ли, своей жены?
«Если бы ты была моей женой, то уже ехала бы сейчас к нашей дочери». Эта мысль вызвала в нем негодование. Но он принудил себя сдержать всплеск злости, ибо глаза ее внимательно за ним наблюдали.
— Что? Раздумал?
— Нет.
— Ну так решайся поскорей. Или давай сюда ключи от машины. Ты не один на свете, я найду с кем развлечься.
Дэвид вздрогнул.
— Может, спустимся в студию? — предложил он.
— Куда?
— В мастерскую. Кажется, нам было там неплохо, помнишь?
Но волна безнадежности уже затапливала его. «Что из этого может выйти?» Он продолжал следить, как она садится на кровати и улыбается.
— Если настаиваешь, дорогой.
И тут улыбка с ее лица исчезла, будто ее стерли.
— Сегодня тебе придется хорошенько постараться. Она сбросила ноги с матраца, встала. Он обнял ее за плечи, когда она прижалась к нему. Тут же ее дыхание участилось, и она принялась влажно покусывать его ухо.
— Может, не стоит ждать? — спросила она.
— Нет, в студии будет лучше.
«Только бы не дрожал мой голос».
— Чем же? — В ее голосе появился поддразнивающий тон.
— Я тебе там скажу.
— Скажи сейчас. — Она потерлась о него. — А еще лучше — покажи.
