— Уже иду. — Кассандра-Брайан, расстроенная, оценивающе глядела на своего более выдержанного двойника.
Поняв значение этого взгляда, настоящая Кассандра взяла обе руки брата в свои и успокаивающе улыбнулась.
— Брайан, дорогой, все будет хорошо. Не тревожься!
Он промолчал, и теперь уже она выглядела озабоченной.
— Могу я в этом положиться на тебя?
Его взгляд и ответ казались одинаково печальны.
— Было когда-нибудь не так?
Она посильней сжала его пальцы.
— Тогда продолжай.
И направилась к дверному проему, ее каблучки мелко застучали по дубовому полу. Неожиданно она обернулась.
— Если услышишь, что подъезжает машина Гарри или звонит дверной колокольчик, ради всего святого, выметайся отсюда.
— Ясно.
В его голосе прозвучали угрюмые нотки. Это было единственной формой протеста, на которую он осмеливался в отношении сестры. Гнева Брайан себе не позволял, поскольку обожал сестру.
Прежде чем оставить кабинет, Кассандра выкинула еще один фортель, который усугубил мое беспокойство: глянула мне прямо в глаза (прежде она такого не делала) и высунула язык. Этот едва ли не детский поступок встревожил меня больше, чем насмешка или грубость.
— Почему бы тебе не оставить его в покое? — недовольно поинтересовался Брайан.
Она не ответила, лишь бросила на него выразительный взгляд.
Затем Кассандра исчезла, а Брайан подобрал с пола упавший платок и направился к камину. На него, как на ассистента Макса, была возложена подготовка реквизита для работы. Ни одна из деталей не должна была быть пропущена.
Вызванное его заступничеством чувство благодарности, которое на минуту возникло во мне, мгновенно исчезло, едва я заметил злобный взгляд, который он бросил на куклу в гробу, изображавшую Макса.
Кассандра и Брайан замыслили какой-то недобрый план, и этот план касался моего сына. Теперь я не сомневался в этом, но поделать ничего не мог.
Хотите знать, в чем суть настоящего крушения личности? В тех чувствах, которые я испытывал, сидя тогда в кресле. Беспомощно следил за тем, как Брайан берет в руки серебряную спичечницу, поднимает крышку, вынимает спичку, чиркает ею о дно спичечницы и зажигает первую из черных свечей. Чем-то встревоженный, я посмотрел на входную дверь, но не слышал ни звука подъехавшей машины, ни звона дверного колокольчика.
Тем не менее Гарри Кендал — импресарио Макса — уже входил в кабинет.
ГЛАВА 3
Я смотрел на него, и вихрь неопределенных надежд заполнял мою грудь.
«Может быть, тут кроется ответ, — думал я. — Решение проблемы, о которой я не имею ни малейшего понятия».
Позвольте, я опишу Гарри Кендала, это поможет вам лучше оценить ситуацию.
Слегка за пятьдесят, с проседью в густой шевелюре, загорелый, худощавый, поддерживающий хорошую форму постоянными тренировками. В общем — полный достоинства мужчина. К сожалению, это было достоинство скорее мафиози, чем, к примеру, профессора.
Стоял июль, и он, конечно же, был одет в униформу, обычную для нью-йоркского шоу-бизнеса: легкий костюм в едва заметную белую и синюю полоску, белоснежная рубашка, темно-синий галстук. Ничто не бросается в глаза, но все наилучшего качества.
В правой руке — летняя шляпа, в левой — натуральной кожи портфель с золотой монограммой. Цена последнего — минимум 450 долларов по прейскуранту. Гарри Кендал — не тот человек, который станет себе в чем-либо отказывать.
В полной тишине прозвучали его первые слова:
— Вот и я, крошка.
Это было подобно грому. Тревога, которую выразило лицо обернувшегося Брайана (Кассандры), оживила мои надежды. Не имея понятия о том, что у них с сестрой на уме, я подумал, что этот неожиданный сюрприз разрушит хотя бы ту часть их замысла, что включала лже-Кассандру.
Итак, я весь отдался наблюдениям, улыбаясь (внутренне, разумеется) ухмылке Гарри, с которой он воскликнул:
— Bay! Извини! Вот уж не думал напугать тебя!
— Я…
Но Брайан тут же осекся. Очевидно, он понимал, что его маскарад дольше первых минут встречи не продержится. Он откашлялся и голосом сестры продолжил:
— Я не слышала, как ты подъехал.
— Попросту взял такси, — объяснил Гарри ей (ему, разумеется). — На шоссе, не доезжая вашего дома, отпустил его. Затем открыл дверь и вошел. — Его ухмылочка проиллюстрировала смысл дальнейших слов. — Надеюсь, я имею на это право.
Продолжая говорить, он положил шляпу и портфель на ближайший стул и, бросив в мою сторону быстрый взгляд, взмахом руки отметил нежелательность моего присутствия.
Я не ответил на его приветствие, разумеется.
Он двинулся к Брайану, который очень резко отвернулся к каминной полке. Смущение последнего было очевидно. (Меня это заметно успокоило.) Брайан попытался чиркнуть второй спичкой, его разум явно метался в поисках выхода из создавшегося положения.
Гарри слегка нахмурился, видя столь странное поведение «Кассандры», и, застыв на месте, недоуменно уставился на «ее» спину.
— Как ты поживаешь? — спросил он.
Я видел, как нервно сглотнул Брайан, но Гарри не заметил его нервозности.
— Превосходно, — раздался голос «Кассандры».
— Где наш Мастер? — продолжал Гарри.
— Ушел прогуляться.
Мне хотелось надеяться, что у Брайана перехватило дыхание от страха и закружилась голова.
— Очень рад это слышать, — многозначительно произнес Гарри.
Вполне возможно, что я всего лишь вообразил это, но спина Брайана выразила еще большую скованность, когда он услышал интимность в голосе Гарри, который, услыхав, что мужа нет дома, подошел к «Кассандре» вплотную.
Брайан оглянулся, и я почувствовал столь редкий для меня укол радости, увидев то же, что увидел он: Гарри стоял прямо за его спиной.
С бьющимся сердцем (как я надеялся) он стремительно двинулся к высокому окну, выходившему на озеро, и, потянув за шнур, задернул плотную штору. Немедленно вся комната погрузилась в сумрак.
«Брайан получил ощутимое преимущество», — с сожалением подумал я.
Гарри хмыкнул.
— Ты определенно сделала эту комнату более уютной.
Он не отрывал взгляда от фигуры Брайана, который снова направлялся к камину, чтобы зажечь свечи. Затем добавил:
