— Вот и отлично, крошка, — успокоил ее Гарри и слегка потрепал ее по щеке. — Считай, успех у нас в кармане.
У нее вырвался возглас радости.
— Если ты добьешься этого, Гарри, я угощу тебя самым лучшим шампанским, какое только найдется в этом городе!
Он пробежал ладонью по ее спине, затем ласково погладил ягодицы. Жест человека, явно имеющего на это право.
— Ну, я, может быть, захочу немножко большего, — игриво произнес он.
Гарри начал целовать ее, но Кассандра вдруг застыла на месте, устремив взгляд на кресло у письменного стола. Я изо всех сил старался разглядеть, что она могла там увидеть.
В том самом кресле, которое она легким движением заставила вращаться («Продолжало ли оно свое вращение, когда ни один из нас на него не смотрел?»), кто-то сидел.
Это стало ясно по струйке светло-серого дыма, которая вилась сейчас над креслом.
Кассандра отпрянула от Гарри, она явно была поражена до глубины души.
Заметив это выражение ее лица и проследив направление ее взгляда, Гарри тоже уставился на кресло. Теперь мы все трое смотрели в одну сторону. Гнетущее молчание повисло в кабинете.
Наконец кресло медленно повернулось, и перед нашими глазами возник последний и главный участник той страшной драмы, которой предстояло развернуться.
Позвольте представить: мой сын, Максимилиан Делакорте.
ГЛАВА 5
Макс имел счастье сохранить свою очень привлекательную внешность. Волосы, тронутые сединой, оставались густыми и темными. Вандейковская бородка обрамляла красивый овал лица. Подобно мне, он был высок и пропорционально сложен, имел весьма внушительную осанку. (При всей скромности должен признать, что я — тоже. В прошлом.)
В тот день его одеяние составляли винно-красный жилет, белоснежная рубашка и свободно завязанный галстук. С шеи свисала золотая цепочка с очками. Пальцами левой руки он держал тонкую сигару, дымок от которой и выдал его присутствие.
Выдохнув дым, Макс мягко улыбнулся присутствующим.
— Добрый день!
«Он ничего не слышал из их разговора, — подумал я. — Голос звучит слишком уж благодушно».
Кассандра и Гарри лишь молча смотрели на него (возможно, более подходящее слово в данном случае «пялились»), настолько врасплох они были застигнуты. Подобно мне, они ломали головы над тем, как долго он сидел здесь и что мог услышать. Но, в отличие от меня, их (надеюсь) угнетало чувство вины, и они страшились, что он слышал все.
Макс глянул через всю комнату в мою сторону, улыбнулся и приветственно поднял руку.
— Доброго дня и тебе, padre,
[18]
— сказал он.
Как бы я хотел ответить на его привет таким же взмахом руки. Боже милостивый, как бы я хотел рассказать ему об этой парочке, точнее, об этой троице, поскольку в заговоре явно был и Брайан с его более чем подозрительной маскировкой под Кассандру.
Пока было ясно, что Гарри по меньшей мере терзается подозрениями, слышал ли Макс его слова. Но гораздо больше ему не давала покоя мысль о том, откуда (во имя неба!) мог он здесь оказаться. Кресло стояло совершенно пустым и находилось на довольно большом расстоянии от любой из стен кабинета, из которой Макс мог бы выскользнуть.
Я понял, что и Кассандра размышляет над тем же самым. Но в отличие от Гарри она намеревалась использовать эту загадку для того, чтобы — счастливая мысль — затушевать сказанное ими и, возможно, услышанное Максом или даже увиденное им. Она хотела скрыть их физическую близость.
Кассандра указала на кресло.
— Когда ты это устроил, Макс? — спросила она, тон ее холодного упрека указывал на чувство, которого она, возможно, и не испытывала.
Макс дружелюбно улыбнулся.
— Когда ты отдыхала на Бермудах, — ласково ответил он.
«Забуду ли я когда-нибудь сладость трех прекрасных недель ее отсутствия?»
— Что ж, тебе удалось нас удивить. — Она тщетно старалась скрыть нотки радости в своем голосе.
— Серьезно? — Макс с детской благодарностью отозвался на признание успеха его затеи.
Мне, конечно, тоже было знакомо такое чувство, но я бы предпочел, чтобы Макс не испытывал его в эту минуту.
Кассандра снова усмехнулась.
— Приберег для особого случая, не так ли? — разоблачающим тоном поинтересовалась она.
— Ага. Тебе понравилось?
— Понравилось? — Теперь ее голос звучал сварливо. — Тебе хорошо известно, как я отношусь к таким делам: это прекрасная работа.
Он довольно улыбнулся и кивнул, снова преисполненный благодарности.
— Это так, — согласился он.
В разговор вмешался Гарри, явно намереваясь продолжать линию, выбранную Кассандрой. Но она опередила его.
— Ты, конечно, явился оттуда? — спросила она, указывая пальцем на участок пола под креслом.
— Точно, — кивнул Макс. — Опускной люк. Совершенно неотличим от пола, разумеется.
— Великолепно.
Тут Гарри разразился взрывом энтузиазма (крайне преувеличенного).
— Великолепно? — вскричал он. — Да это просто сенсация! Макс, привет!
Он подошел к столу, за которым стоял Макс, чтобы поздороваться с ним. Был ли я единственным, кто заметил, как неохотно подал Макс ему руку? Нет, определенно не один я обратил на это внимание.
Гарри затряс руку Макса в своих ладонях.
— Как поживаешь, приятель? — спросил он.
— Очень хорошо, дружище. А ты?
— Не жалуюсь.
Макс улыбнулся.
«Вымученная улыбка», — отметил я про себя.
— Полеживал на солнышке? — заметил он.
— Ты же меня знаешь, — ухмыльнулся Гарри. — Немножко солнышка, немножко шалостей — для поддержания тонуса.
Макс протянул руку и коснулся пальцами шевелюры приятеля.
— Вижу, техника наращивания волос процветает, — поддразнил он Гарри.
Тот хмыкнул, но явно не был обрадован тем, что его маленький секрет раскрыт. Если бы я мог, то с удовольствием рассмеялся бы. Прежде я не догадывался об этом обстоятельстве.
— А неплохо выглядит, да? — отшутился Гарри, притворяясь, что ему это безразлично.
Как раз в этот момент в кабинет вошел не кто иной, как Брайан. Вошел в своем обычном виде — мужской костюм, темные волосы. Но его потрясающее сходство с сестрой тем не менее бросалось в глаза.
