— Ох, и не спрашивай — нечто ужасное! Кажется, она обо всем пронюхала. Ну, ты понимаешь, о чем я, ничего особенного на самом деле. Но могу предположить, что она упомянула князя Валериано и лорда Хьюберта и расписала в красках, как ты брала деньги взаймы у старого Неда Ван Олстина, — это, кстати, правда?
— Он двоюродный брат моего отца, — отозвалась мисс Барт.
— О, разумеется, об этом она умолчала. Кажется, Нед сказал Керри Фишер, а та, конечно, проболталась Берте. Они все одного поля ягоды, годами держат язык за зубами, и ты думаешь, что тебе ничего не угрожает, но стоит только появиться подходящей возможности, и они все припомнят.
Лили побледнела, в голосе появилась резкая нотка.
— Я проиграла эти деньги за бриджем у Ван Осбургов. И конечно же, я их вернула.
— Ах, этого они не помнят, к тому же именно мысль о карточном долге так напугала Перси. Ох, Берта знала, с кем имеет дело и что именно надо ему сказать.
Все эти увещевания, продолжившиеся в том же духе еще около часа, мисс Барт выслушала с восхитительным самообладанием. Ее от природы добрый нрав годами дисциплинировался необходимостью подлаживаться, поскольку Лили почти всегда приходилось идти к цели чужими окольными путями. Она от природы была склонна принимать неприятности по мере их поступления, посему без сожаления выслушала беспристрастный отчет о том, во что ее глупость, скорее всего, выльется, тем более что сама она продолжала упорно размышлять про оборотную сторону случившегося. Но в свете уверений миссис Тренор просчет выглядел пугающе, и Лили осознала, что постепенно начинает видеть ситуацию глазами своей подруги. Слова миссис Тренор усиливались собственными тревогами ее собеседницы, хотя миссис Тренор об этом едва ли догадывалась. Богатство формирует весьма смутное представление о том, что такое бедность на самом деле, если только человек не наделен живым воображением. Джуди казалось ужасным то, что бедняжка Лили должна перестать мечтать о настоящих кружевах для нижних юбок, о собственном автомобиле и о яхте по первому требованию, но ежедневные метания из-за неоплаченных счетов, каждодневные угрызения из-за превышения расходов были столь же далеки от ее разумения, как семейные неурядицы ее поломойки. И то, что миссис Тренор не осознавала настоящего положения вещей, еще сильнее раздражало Лили. Пока подруга корила ее за упущенную возможность затмить своих соперниц, в воображении она снова боролась с подступающей волной безденежья, которого ей почти удалось избежать. Что за безумный ветер вновь унес ее в это мрачное море?
И если нужен был последний мазок в картине ее полного самоуничижения, им стало то, как прежняя жизнь опять приняла Лили в свою колею. Еще вчера ее фантазия свободно парила над выбором занятий. Теперь она опустилась до уровня все той же обыденности, в которой мгновения призрачной роскоши и свободы сменились долгими часами неволи.
Ее рука виновато легла поверх руки подруги.
— Дорогая Джуди, мне жаль, что я такая зануда, вы ведь так добры ко мне. Наверное, у вас найдется несколько неотвеченных писем, позвольте мне хоть чем-то быть вам полезной.
Она решительно села за стол, и миссис Тренор приняла это возвращение Лили к утренним обязанностям со вздохом, который означал, что собеседница сама подтвердила свою непригодность для чего-то более возвышенного.
За ланчем круг гостей сильно поредел. Все мужчины, кроме Степни и Дорсета, вернулись в город (для Лили последней каплей стало то, что Селден и Грайс уехали одним и тем же поездом), леди Крессида в сопровождении четы Уизерэлл на машине отправилась завтракать в отдаленный деревенский дом. Обычно в такие малоинтересные дни миссис Дорсет появлялась из своей комнаты лишь пополудни, но ради нынешнего случая она выплыла в разгар ланча, заспанная, с ввалившимися глазами, в которых под напускным безразличием пряталась злость. Приподняв брови, она окинула взглядом стол:
— Как мало нас осталось! Я просто наслаждаюсь покоем, а вы, Лили? Вот бы так всегда было — без мужчин гораздо лучше. О, Джордж, о присутствующих мужьях не говорят, так что это не о тебе. Но я думала, что мистер Грайс пробудет до конца недели, разве он не собирался, Джуди? — допытывалась она. — Такой милый мальчик, не понимаю, что заставило его уехать? Он довольно застенчив, и боюсь, мы могли его вспугнуть, ведь он получил такое старомодное воспитание. А знаете, Лили, он сказал, что никогда в жизни не видел, чтобы девушка играла в карты, пока не увидел вас тогда, помните? Он живет на проценты со своего дохода, и у него всегда остается немало для инвестиций.
Миссис Фишер проворно повернулась к ней:
— Я твердо верю, что кто-то просто обязан просветить этого молодого человека. Я в ужасе от того, что он уклоняется от исполнения своего гражданского долга. Каждый обеспеченный человек непременно должен изучать закон своей страны.
Миссис Дорсет исподтишка взглянула на нее:
— Думаю, что он уже изучал. Законы о разводе. Он рассказывал, что обещал епископу подписать что-то вроде петиции о запрете разводов.
Миссис Фишер побагровела под слоем пудры, а Степни лукаво взглянул на мисс Барт:
— Я полагаю, он подумывает о женитьбе и хочет подлатать старую посудину, прежде чем отправится в плаванье.
Его невеста казалась уязвленной этой метафорой, и Джордж Дорсет откликнулся с сардоническим рыком:
— Бедняга! О команде бы ему волноваться, а не о корабле.
— Или о безбилетных пассажирах, — весело сказала мисс Корби. — Решись я на путешествие с ним, я б уж попыталась провезти зайца в трюме.
Мисс Ван Осбург, смутно негодуя, мучительно подбирала слова.
— Я в самом деле не понимаю, почему вы над ним насмехаетесь. Я считаю, что он очень милый! — воскликнула она возмущенно. — Во всяком случае, у девушки, на которой он женится, всего будет вдоволь, чтобы чувствовать себя комфортно.
Эта реплика была встречена взрывом хохота удвоенной силы, вид у мисс Ван Осбург был сконфуженный, но она бы наверняка утешилась, если бы только знала, какой глубокий отклик нашли ее слова в душе одной из слушательниц.
«Комфортно»! Во всем английском языке не было сейчас для Лили более содержательного слова, чем это. Она не могла даже улыбнуться оттого, что богатая наследница считает огромное состояние только спасением от нужды: она думала лишь о том, чем могло для нее обернуться это спасение. Ей были не страшны комариные укусы миссис Дорсет — собственная ирония ранит куда сильнее, ничто не могло казнить ее горше, чем она сама себя казнила, ибо никто, даже Джуди Тренор, не мог оценить истинной глубины совершенного ею безумия.
Лишь выходя из-за стола, она очнулась от этих бесплодных раздумий, услышав просительный шепот хозяйки дома:
— Лили, дорогая, если ты не очень занята сейчас, можно, я скажу Керри Фишер, что ты собираешься съездить на станцию и заодно привезешь Гаса? Он возвращается в четыре, и Керри вознамерилась его встречать, но я случайно узнала, что она его практически высосала за время своего пребывания у нас. Судя по ее настойчивому желанию подхватить Гаса, у нее снова куча неоплаченных счетов. Мне уже кажется, — заключила миссис Тренор с чувством, — что большую часть алиментов она получает от чужих мужей!
