— Пожалуйста, не надо, — ответила она.
Алан сел на диван рядом с ней. Она прижалась к нему. Положила руку ему на макушку и поцеловала в щеку.
— Вы что-то поздновато, мистер.
— Я хочу спать, — сказал он.
— Тогда иди, — разрешила она. — Почисти зубы.
— Спокойной ночи, — сказал он ей.
— Спокойной ночи, — ответила она. — Сладких снов.
— Спокойной ночи, — пожелал я Алану.
Он вышел из комнаты.
— Где вы были, ребята? — спокойно спросила Анна.
— Прогулялись немного. — Меня захлестнуло чувство вины. — Алан не мог угомониться, и мы прошлись до Скарс-стрит.
— Я знаю, — произнесла она и достала из кармана халата ридер. — Должна признаться, я рада, что у нас есть эта штука. Я действительно беспокоилась.
— Прости, — сказал я. — Это вышло спонтанно.
— Погоди немного. Где вы были?
— Ты на меня сердишься?
— Просто любопытно, — ответила она. — Куда вы ходили?
— Было холодно. Мы проголодались. Я проголодался. Мы зашли в кафе.
— В развлекательной зоне?
— Почти, — сказал я. — Заказали колу. Я предложил Алану яблочный торт со взбитыми сливками. Когда-то мы с отцом ели такой же.
— Ты разрешил ему пить колу?
— Да, сделал такую глупость.
— Он до утра не уснет.
— Надеюсь, что нет, — сказал я. — А ты почему встала?
— Ну, встала, — пожала она плечами. — Не знаю, почему. Заглянула к Алану. Не нашла его. Пошла сказать тебе, но и тебя не оказалось. Я забеспокоилась. Достала ридер, чтобы посмотреть, где вы. Потом стала вас ждать.
— В этом не было необходимости.
— Как оказалось, — кивнула она. — Значит, вы хорошо провели время, ребята?
— Думаю, да. Надеюсь, что так. Все хорошо, что хорошо кончается.
— О чем ты?
— Ни о чем, — сказал я. — О том, что мы хорошо провели время.
— Вот и ладно, — кивнула она. — Я рада это слышать.
На следующую ночь Анна разбудила меня после полуночи.
— Что? — спросил я.
— Вставай, — сказала она. — Алан ушел.
— Что ты говоришь?
Я еще не до конца проснулся, но уже прекрасно понял, что произошло.
— Он снова на Скарс-стрит.
— Ладно, — сказал я.
— Не ладно. Вставай. На улице снег. Холодно. Мы должны его найти. И дело не только в том, как он одет. Он взял деньги из моего кошелька. Ты должен мне показать, где он. Так что вставай.
Я встал.
— Дай мне одеться, — попросил я. — Я буду готов через минуту. Сколько денег он взял?
— Много, — ответила она. — Мы должны привести его назад, прежде чем вмешается организация.
— А они могут?
— Его нет дома две ночи подряд. Ты знаешь, где он?
— Надеюсь, что да, — ответил я.
— Что это значит?
— Это значит, что я знаю, где он, если он там, где мы были прошлой ночью.
— Куда еще он может пойти?
— Не знаю. Куда угодно.
— А он знает?
— Я не знаю, что он знает, — сказал я. — Он идет?
— Нет, — ответила она. — Остановился.
— Хорошо. Дай мне одеться, и пойдем за ним.
— Поторопись, — попросила она.
Шел густой снег, и было холоднее, чем предыдущей ночью. Анна шла быстро, и я с трудом поспевал за ней. Я боялся, что Алан пошел сам искать бордель. Еще больше я боялся, что он его нашел. Если нам повезло, то он заблудился и с изумлением бродил по залам игровых автоматов или съежился где-нибудь в переулке. Я раздумывал, говорить ли Анне о том, что я сделал, вернее, не сделал, а собирался сделать. Еще оставался шанс, что Алан отправился в кафе увидеть девушек, которые были там накануне, и в надежде на это я сохранял спокойствие.
Добравшись до кафе, я успокоился, увидев Алана в окно. Он сидел в кабинке, в той же самой, где мы были вчера, но на моем месте, лицом к двери. Он не видел, что мы стоим снаружи. Он был один. Кроме него, насколько мы могли рассмотреть, в кафе никого не было. На Алане была бейсболка «Джетс». На столе перед ним стояла кока-кола и кусок какого-то торта, то и другое нетронутое.
— Вот он, — сказала Анна. — Я его вижу.
Она постучала в окно. Алан повернулся и посмотрел на нее.
— С ним все в порядке, — выдохнула она.
— Хорошо.
Она быстро направилась ко входной двери.
— Идем.
— Иди, — сказал я.
Глава одиннадцатая
В предыдущей главе я писал, что помню последний визит Высокого в Риджайне — похоже, я помню их все, — отчасти потому, что Анна в тот раз попросила у него денег, но в основном потому, что это было накануне нашего отъезда в Калгари, то есть в конце наших счастливых дней, хотя тогда они вряд ли казались нам такими. Незадолго до моего сердечного приступа. Незадолго до того, как мы рассказали клону, кто он такой. Еще я помню, что вскоре после ухода Высокого Алан впервые захотел иметь собственные деньги.
Он сказал нам, что ему не понравилось брать деньги из кошелька Анны; он знал, что такое воровство. И ему не понравилась ее реакция на то, что он их взял. А у всех мальчиков, которых он видел на улице, — было трогательно, что он считает себя мальчиком, такое искаженное осознание самого себя, за которое, возможно, именно мы были в ответе, — есть собственные деньги.
— У тебя есть деньги, — сказал он Анне. — Когда тебе нужны еще деньги, ты просишь их у Высокого, — вообще-то это прозвище Алан и придумал, — и он дает их тебе. У Рэя есть деньги. Почему у меня денег?
— Нам надо об этом поговорить, — сказала Анна.
В ходе занятий Анна объясняла Алану про деньги, чтобы помочь ему овладеть математическими навыками (предполагалось, что этим обучением займусь я). Она также полагала, что он должен уметь обращаться с деньгами. С математикой у него не было проблем — он смог расплатиться за еду и колу на Скарс-стрит, отлично умел подсчитывать сдачу, — но само понятие денег как средства расчетов оставалось для него непостижимым. До него не доходило, как можно отдать что-то ничего не стоящее — кусок бумаги, металлический кружок — и получить взамен нечто ценное.
Я слушал их разговоры. Мне хотелось сказать Алану (но я не сказал), что главная ценность, которую можно купить за деньги, не считая еды, крова и медицинской помощи, это время. Правда, после смерти Сары у меня был избыток, даже переизбыток свободного времени, и это был настоящий ад. Я был бы счастлив иметь меньше времени. И я рад, что сейчас оно наконец заканчивается.
