Единственное, от чего стыд уберег Марину, – от торговли собственным телом. Женщиной она стала в восемнадцать, по любви. По подростковой, разумеется, любви, беспечной и непродолжительной, зато в ту ночь, прижимаясь к прыщавому ровеснику, Марина была по-настоящему счастлива – ведь все произошло просто так, не за деньги и не за еду.
Однако деньги все-таки были нужны. Нужна была еда. Нужны были лекарства для бабушки. И… молоденькой девушке трудно не мечтать о красивом платье или туфлях, о косметике или новом телефоне. О том, чтобы съесть мороженого или купить бутылку сладкой газировки. Но в первую очередь – еда и лекарства.
И, вполне возможно, именно страстное желание помочь приютившей ее старушке взломало Марину, вывело ее на более высокий уровень.
В тот день вернувшаяся домой девушка застала бабушку сосредоточенно разбирающей нехитрые вещи. Старушка ничего не говорила, но Марина поняла, что у них опять закончились деньги. До зарплаты оставалось четыре дня, и старушка прикидывала, что можно продать на блошином рынке.
– Не надо, – неожиданно произнесла девушка.
– Что не надо?
– Я совсем забыла тебе сказать, что устроилась на работу.
– Ты устроилась на работу? – бабушка удивленно посмотрела на Марину. – А что ты умеешь?
– Я компьютер знаю, в школе проходили. И по-английски читаю. Вот меня и взяли секретаршей на полдня.
Если приправить ложь правдой, в нее легко верят. Работать на компьютере Марина действительно умела. И английским владела неплохо.
– Сколько же тебе платят?
Девушка подошла к бабушке и обняла ее за плечи:
– Достаточно, чтобы ты не продавала свое пальто. Завтра у нас получка. Я хотела сделать тебе сюрприз.
А потом Марина долго гладила рыдающую старушку по спине. И сама поплакала. И много-много раз прошептала: «У нас все будет хорошо».
Никакой работы у нее не было, но завтра ей нужно принести деньги, нужно дозарезу, и Марина решительно вышла из дома. Впервые в жизни она чувствовала себя готовой на все. Придется унижаться? Пусть. Переспать с потным папиком? Пусть. Она слишком долго была ребенком. Она выпила все соки из единственного близкого человека. Пришло время возвращать долги. Теперь она будет заботиться о бабушке.
Чего бы ей это ни стоило.
Надо.
И мысль, что ОНА ОБЯЗАНА, не подкосила, а наполнила Марину силой.
Девушка остановилась у перекрестка, дожидаясь зеленого сигнала, и вдруг поняла, что что-то изменилось. Она ловила на себе взгляды, но интуитивно чувствовала, что ее не видят. Окружающие смотрели на нее и смотрели сквозь нее. На какой-то миг Марине показалось, что она сошла с ума, однако уже в следующую секунду накатило бесшабашное:
«Спятила? Давай проверим!»
Девушка подошла к стоящей на светофоре машине и заглянула в открытое окно:
– Шеф, подвезешь девушку?
Никакой реакции.
Он ее не видел и не слышал!
И тогда Марина взяла лежащую на пассажирском сиденье барсетку.
Водитель не шелохнулся. Люди, стоявшие на тротуаре, не возмутились. Все смотрели сквозь нее.
Марина медленно повернулась и пошла прочь.
Барсетку она выбросила в мусорный бак. Деньги, что оказались в бумажнике, были названы зарплатой. Еще несколько раз девушка «работала» на улице, однако вскоре решила сменить тактику. Она была умна. Она понимала, что однообразие губит, и переключилась на туристов. Летом к Байкалу приезжает много туристов, которые вынуждены держать деньги в палатках. Легкая добыча для невидимки.
Для того, кто научился строить полноценный морок с помощью мизерного, едва-едва различимого количества магической энергии.
К моменту встречи с Белой Дамой в жизни Марины произошли изменения. Во-первых, она закончила школу и поступила в училище, где постигала азы поварского искусства. Во-вторых, умерла бабушка.
– Тебе надо учиться, – негромко сказала Красава, выслушав сбивчивый рассказ девушки.
– Я учусь.
– Тебе нужно в полной мере овладеть твоим даром. Иначе ты погибнешь.
Женщина произнесла фразу ровным, будничным тоном, и потому Марина ей поверила. Поняла, что Красава знает, что говорит.
– Вы возьмете меня в ученицы?
– Белые Дамы не берут учениц, – покачала головой Красава. – Я дам тебе рекомендации и отправлю в Москву.
– В Москву?!
«Что-то идет не так!»
Эта мысль преследовала Марину с того самого момента, когда она оборвала разговор с хваном. Вилась надоедливой мухой, пряталась фоном и в конце концов заставила девушку прижать «Пежо» к обочине и остановиться.
«Что-то идет не так!»
Она знала, что не паникует, она была достаточно умной, чтобы сдерживаться, не бросаться в крайности и не терять самообладания. Но в то же время она была достаточно умной, чтобы прислушиваться к своим эмоциям. Не к тем, что лежат на поверхности, а к другим, к порожденным инстинктами. Марина умела отличать первые от вторых.
А инстинкт приказал положить трубку.
«Только потому, что это был бессмысленный звонок?»
Вряд ли. Инстинкты не слушают слова, они слушают, КАК произносятся слова. Логика пасует перед нестандартными ходами. Инстинкты не ошибаются.
«Хван меня предал?»
Кин знает только об убийстве Лужного. Крохин уверял, что расследовать это преступление в Тайном Городе не будут, не обратят внимания. Тем не менее именно звонок Кину заставил ее инстинкты плясать джигу.
«Витя, ты опять где-то напортачил?»
В это верилось легко. Как ни крути, а Крохин самый плохой напарник из всех возможных. Слабый и непредсказуемый. Или ошибка в другом? Какая-нибудь случайность, вроде появления у Мурзы сигнального артефакта? Впрочем, в этом тоже виноват Крохин…
Марина гордилась своей прагматичностью, культивировала в себе рационализм, расчетливость, считала, что умеет продумывать свои ходы до мельчайших деталей, однако в первом же по-настоящему серьезном деле ее умения дали сбой.
«Может, зря я исключила из схемы элемент случая?»
Но если его вводить, то самый несложный план превратится в толстенный талмуд.
«Просто надо быть готовой к случайностям».
Пока ничего страшного не произошло. Кин стал ненадежным, но это не проблема, роль у киллера небольшая, а устранить вторую цель он обязан. Просто теперь хвана придется использовать очень осторожно, не звонить, а отправить SMS.
