— Забыли, когда уезжали, — прошептал Булыжник. — Тачка с Ламером подрался, запихнул его в багажник. А про мотоцикл забыли!
— Документы на имя Булыгина Петра Петровича…
— Из кармана выпали, когда я этих придурков разнимал.
— И одно из орудий преступления: нож с отпечатками.
— Хватит!
Копыто радостно замолчал. Кувалда резко сел в свое кресло и злобно посмотрел на провинившегося уйбуя.
— Ну?
Булыжник опустил голову.
— Зачем ты грохнул этих челов? Фа еще так неаккуратно?
— Они разбираться приехали, — угрюмо поведал уйбуй. — Хотели нас грохнуть.
— За что?
— У нас бизнес: они на ГАЗе новые машины тырили, а мы им тута номера переделывали и через Урбека Хамзи продавали. А потом они один раз плохие машины прислали, поломанные, а мы им за это денег только половину выслали. Они обиделись и приехали. А мы их грохнули.
Среди членов Фюрерского совета по неотложным и оборонным вопросам прокатился глухой ропот: выслушав объяснения Булыжника, высокие стороны не поняли, почему Кувалда вынес дело на всеобщее обсуждение. Вины за подсудимым не наблюдалось.
Одноглазый вздохнул и взял со стола еще одну бумажку.
— Теперь послушаем мнение Службы утилизации. Та-ак… «обращаю внимание Вашего величества на то, что в послефнее время фикари…» Нет, не то… — Читать подданным обидные нападки разъяренных шасов Кувалда не стал. — Короче, они все исправили и пофчистили, слефы замели, челы на нас не выйфут. Фогафываетесь, на какую сумму эти кровопийцы выставили счет?
А вот теперь присутствующие уставились на Булыжника с откровенной враждебностью: когда в семейной казне заканчивались деньги, одноглазый становился невыносим и драл с подданных по три шкуры. Кувалда выдержал гроссмейстерскую паузу, позволив членам Фюрерского совета сполна насладиться кошмарными предчувствиями, после чего продолжил:
— Значит, так, великофюрерские советники, на примере Булыжника вы вифите, фо чего может фокатиться нормальный в общем-то уйбуй, если буфет фелать все, что захочет. Пофозрительные бизнесы, связи с человскими преступниками — это хорошо, но всегфа нафо помнить о режиме секретности. Вы помните о режиме секретности?
Уйбуи закивали банданами.
— Если мы облажаемся, Великие Фома нас на кусочки порежут. Так что не нафо нам лажаться, не нафо!
— Давайте Булыжника повесим? — предложил Копыто. — А то чо он, в натуре, сомнительные бизнесы развел и с челами связывается?
В целом Кувалде понравилось предложение старого друга, но своим единственным глазом фюрер видел гораздо больше, чем многие его соплеменники — двумя, и понял, что остальные уйбуи отнеслись к идее без восторга.
— Нет, вешать Булыжника пока не нафо. Пусть это буфет уроком.
— Пусть! — обрадованно поддакнул провинившийся. — Не надо меня вешать, великий фюрер! Я еще пригожусь!
— Но наказать его надо, — не удержался Копыто.
— Пусть штраф заплатит, — махнул кто-то рукой.
— Правильно, — согласился фюрер. — Слышал, ты, ошибка Спящего? Чтобы через фва фня принес феньги.
— Сколько?
— Ты приноси сколько буфет, а я решу, сколько забрать.
— А если я принесу мало?
— Тогфа я тебя повешу.
Булыжник уныло вздохнул.
— Понятно?
— Понятно.
— Тогфа пошли все вон, — распорядился Кувалда. — Засефание закончилось.
— А следующее когда?
— Когфа мне захочется ваши морфы увифеть. Проваливайте!
— Слава великому фюреру, — нестройно промямлили уйбуи и потянулись к выходу из кабинета.
Но не все.
— А ты чего сифишь?
— Предложение у меня к тебе, высокопревосходительство, великий избранный фюрер народа Красные Шапки.
Кувалда поморщился.
— Копыто, сколько раз повторять: когфа мы офни, обращайся без чинов. Понятно?
— Да!
— Хорошо. — Одноглазый вытащил из ящика стола бутылку виски, два стакана и собственноручно разлил пойло. — Чего нафо?
Уйбуй выпил свою дозу, приятно улыбнулся вождю и со всей прямотой ответил:
— Денег.
Фюрер вздохнул. Копыто принадлежал к самому близкому окружению одноглазого, был одним из тех, на кого Кувалда мог положиться в любой ситуации. Даже во время выборов, когда власть и жизнь фюрера висели на волоске, уйбуй подтвердил свою преданность, оставаясь с одноглазым в самые критические минуты. Кувалда не забывал о приятеле, частенько подкармливал его из казны, но финансы у веселого уйбуя не задерживались, а потому, несмотря на щедрые подачки, десятка Копыто регулярно сидела без…
— Деньги нужны, Кувалда.
Пару мгновений фюрер таращился на верного уйбуя, прикидывая, стоит ли исполнять просьбу приятеля, после чего махнул рукой:
— Пять тысяч хватит?
— Хва… — с готовностью начал Копыто, но тут же опомнился: — Не, Кувалда, мне не столько нужно. Мне больше нужно. Дай миллион!
Фюрер посуровел:
— Копыто, ты опять пил пиво?
— Зачем пиво, если у меня на виски деньги есть! — Уйбуй с законной гордостью продемонстрировал вождю пачку банкнот. — Прикинь, Кувалда, двенадцать тысяч!
— Откуфа?!
— Выиграл!
— Ты?!
— Я!
Одноглазый снял бандану, поскреб по голове пальцами, аккуратно вернул платок обратно и потребовал:
— Рассказывай.
— Так я же все сказал, мля: у меня артефакт, — поведал удивленный недогадливостью фюрера уйбуй. — Верняк дело, в натуре, Кувалда, карта сама прет: нужен валет — приходит валет, нужен туз — приходит туз. Только успевай деньги загребать!
— Пофожфи, пофожфи… — потряс головой фюрер. — Какой артефакт? Какая карта? Куфа прет?
— Артефакт для игры. Мне его… я его у конца одного отобрал. За долги. — Рассказывать, как десятка ишачила на Харция, Копыто стыдился. — Артефакт суперский, вся игра твоя! Повелитель этих… вероятностев.
— Каких таких вероятностев? — Кувалда твердо помнил, что в колоде есть пики, трефы, бубны и черви. Никаких «вероятностев» в колоде не было. — Ты чего несешь? Брефишь?
— Ну, может, не вероятностев, но карта прет.
— Какая нужна?
— Угу.
— И ты фвенафцать тысяч за ночь выиграл?
