— Пойдут Гангрелы, пойдут Носферату…
При упоминании сородичей из Камарилла лицо кардинала Фридриха еще больше сморщилось.
— Гарки, конечно, тоже идут, но немного, — закончил Бруджа. — Основная сила — наши бывшие братья.
— Откуда сведения? — поинтересовался Джузеппе.
— В Камарилла есть честные масаны. Навы заводят шпионов у нас, я — у них.
— Ты всегда был умником!
Александр не хотел связываться с Малкавианами, гордящимися честно заслуженной репутацией больных на голову, но выхода не было: кроме Джузеппе и Фридриха, никто на призыв не отозвался.
— Спасибо за предупреждение, — улыбнулся Носферату.
Даже улыбка у него была страшненькой: на бледном лице появились складки, зубы обнажились, но глаза остались безжизненными, рыбьими.
— Если бы я хотел тебя предупредить, Фридрих, я бы отправил гонца.
— А что ты хочешь?
— Объединиться и разгромить карательный отряд.
— Ха! — Это высказался Малкавиан.
— Разгромить гарок? — кисло осведомился кардинал Носферату.
— Не забывай, что мы говорим с истинным кардиналом! — загоготал Джузеппе. — Он привык убивать навов: десяток до завтрака, сотню перед ужином…
Малкавиан смеялся над Александром, но слова «истинный кардинал» он произнес… с заметной завистью. Алый рубин на груди Бруджи четко показывал, насколько выше стоит Александр над своими собеседниками.
— Я понимаю, что предложение звучит невероятно, — медленно проговорил Бруджа. — Гарки опасны, их трудно убить. Но если мы выступим единым фронтом, заманим их в ловушку — у нас появится шанс. Они не ждут атаки. Они уверены, что никто не знает о предстоящем походе. Они привыкли убивать безнаказанно и должны поплатиться за это.
— И у тебя, разумеется, есть план? — проскрипел Фридрих.
— Есть. — Александр развернул на столе карту Праги. — Я полагаю, карателям известны основные укрытия Носферату. Значит, они появятся вот здесь…
Уверенность Бруджи подействовала: кардиналы слушали его очень внимательно. Иногда задавали уточняющие вопросы, но в основном слушали. Прикидывали. Кивали. И — это читалось в красных глазах — уже видели ход битвы.
Когда Александр закончил, Носферату даже не стал выдерживать паузу: поднялся с кресла, ударил кулаком по столу:
— Я согласен! В конце концов, эти подонки собираются уничтожить мой клан! Если бы не твое предупреждение, Александр, нас бы перебили.
— И я пойду, — чуть помолчав, произнес Малкавиан. — Твой план хорош, Бруджа. Это будет великая победа.
Вкус которой благотворно подействует на Саббат, придаст мятежникам сил и поднимет дух. И укажет вождя. Не просто истинного кардинала, одного из троих, а блестящего лидера, способного на равных сражаться с Великими Домами.
Александр машинально погладил Алое Безумие. Эта победа должна была стать первым шагом на пути к власти над всей Саббат.
Последние приготовления завершили за две ночи до предполагаемого вторжения карателей. Детей и стариков Носферату из города вывозить не стали — в этом случае шпионы Темного Двора догадались бы, что в Саббат узнали о «походе очищения». Жизнь уродцев протекала в обычном режиме. Зато в Прагу тайно прибыли воины других кланов и разместились на окраинах, в заранее снятых складах. Все было готово к приему гостей. Испытывающий лихорадочное возбуждение Александр не мог дождаться начала битвы — он не сомневался в успехе.
И дождался.
Той же ночью его атаковали объединенные силы Носферату и Малкавиан.
Драчуны и заводилы, легко впадающие в гнев и страшные в бою, — это Бруджа. «Кровавая ярость» — боевой транс, превращающий воинов в берсерков, — это Бруджа. Победа или смерть — это Бруджа. В бою для них только так: или одно, или другое, а уж когда впереди истинный кардинал…
Александр так и не понял, на что надеялись Носферату и Малкавиан, начиная атаку? На эффект неожиданности? На усталость, которую испытывали воины Бруджа, только что прибывшие в Прагу, — ведь для маскировки каждый из них потратил большой запас Крови? Да, возможно, Джузеппе и Фридрих рассчитывали на эти факторы. Но в этом случае следовало учесть и фактор Алого Безумия.
Бруджа сразу понял, кто напал. В глубине души он предполагал такое развитие событий, а потому не ударился в панику, не задавался вопросами: «Как же так?» и «Что теперь делать?» При первых же звуках боя он сорвал с шеи медальон и, сжав рубин в кулаке левой руки, прошептал заклинание. В отличие от битвы в родовом замке, Александра не сдерживали ни маги темных, ни собственные защитные заклинания. Здесь, на окраине Праги, амулет сполна оправдал свое название. Ночь Алого Безумия. Так ее назвали уцелевшие. Вот только спаслись единицы, а потому затеянный Темным Двором «поход очищения» все равно провалился. Но Брудже было плевать на испытанную навами досаду: в ту ночь он был слишком занят. Он убивал.
Носферату и Малкавианы выставили трех воинов против одного. В первые мгновения боя им удалось немного увеличить это преимущество, но и только-то. Предатели не смогли выполнить главную задачу первого удара: ликвидировать Александра. Сотня Носферату целенаправленно прорывалась к его покоям, двадцать личных телохранителей кардинала полегло прежде, чем Бруджа нанес ответный удар. Зато этот удар был страшен…
— Скоро рассвет. — Жан-Жак подал хозяину чашу с водой.
Александр умыл лицо — пражская пыль, пражская сажа, пражская кровь. Погладил вернувшийся на грудь Амулет. Посмотрел на стоящего на коленях Фридриха — второму обидчику, Джузеппе Малкавиану, повезло погибнуть в бою — отвернулся. Остальные пленные лежали на земле. Раненые и здоровые, мужчины и женщины, старики и дети, Носферату и Малкавианы — все, кого отыскали разъяренные Бруджа. Некоторых победители высушили. Остальные лежали. Парализованные: сердца пронзены деревянными кольями. Лежали. Ждали восхода солнца. А Фридрих стоял на коленях — все-таки кардинал, пусть видит, к чему привели его решения.
— Гарки называют такую казнь: «искупать в лучах славы», — хмуро сообщил Александр.
— Знаю, — кивнул кардинал Носферату. Бруджа задумчиво посмотрел на сереющее небо.
— Почему?!
— Воевать с гарками бессмысленно.
— Я спрашиваю не об этом. Я спрашиваю, почему ты меня предал? Испугался воевать, так бы и сказал, но почему напал на меня?
— Малкавиан считал, что глупо оставлять Амулет Крови в руках такого идиота, как ты. Я с ним согласился.
