— Все уже в прошлом…
Ляпнувший не то Птиций прикусил язык и виновато посмотрел на соплеменников. Улыбочки на круглых концовских личиках сделались ненатуральными, но уже через мгновение все вернулось на круги своя.
— Вы ошиблись, комиссар!
— Не желаете шампанского?
— Не откажусь.
— А мы тут собрались старой компанией.
— Поговорить о том о сем.
— О женщинах, конечно.
— На прошлом балу королева Всеслава делала недвусмысленные намеки Птицию.
— У нашего шалуна грандиозные планы!
— Главное, чтобы барон Мечеслав не помешал.
— Шампанское великолепно.
— Благодарю.
— Ваше здоровье.
— Заехали в «Ящеррицу» отобедать?
— Совершенно верно, — подтвердил Сантьяга. — А заодно сказать, что вы напрасно рассчитываете решить проблему Барабао без помощи Великих Домов.
К чести своей, концы справились с потрясением быстро. Отвисшие челюсти захлопнулись, губки растянулись в улыбках, глазки вновь замаслились, но, увы, прежнего задора не чувствовалось. Толстяки, подобно встревоженному стаду баранов, откочевали к письменному столу и попытались издалека сгладить ситуацию:
— С чего вы взяли?
— Комиссар, вы ошиблись!
— А кто такой этот Барабао?
— Вам напомнить? — кротко осведомился нав. Половина концов потупилась, а вторая зашикала на задавшего нелепый вопрос Мурция. Улыбочки растаяли, на лбы накатила печаль, и даже златые цепи на грудях бренчали без радости.
— Он вернулся, — вздохнул Птиций. — Глупо это скрывать.
— Мы пропали.
— Кроме меня и вас, никто еще не знает об этом, — улыбнулся Сантьяга. — И чем быстрее мы справимся с проблемой, тем будет лучше для всех.
Стадо испустило вздох облегчения, вполне сравнимый по мощи с «ветром дикой охоты» — бешеным смерчем, способным сдуть с поля боя фалангу тяжелой пехоты.
— Да!
— Так будет лучше!
— Мы знали, комиссар, что с вами приятно иметь дело!
— Кто-нибудь, принесите еще шампанского! Нам есть что праздновать!
— Но почему вы решили нам помочь?
Умный Мурций не поддался всеобщей эйфории, и, когда до его сородичей дошел смысл вопроса, они вновь сгрудились поближе друг к другу.
— Да, комиссар, зачем вам это?
— Что за благотворительность?
— Что вам нужно?
— Унесите шампанское!
— Мне нужен Барабао, — спокойно ответил нав. — Я пущу по его следу охотников, а когда они доберутся до маркиза, сделаю так, чтобы он никогда больше вам не докучал. Это мое обязательство. Ваше дело — плата охотникам.
— Если он вам так нужен, сами и платите охотникам, — предложил жадный Клаций.
— Хорошо, — пожал плечами Сантьяга. — Вернемся к вопросу через неделю.
— Но…
— А заодно я поделюсь с «Тиградком» мыслями относительно кое-каких событий в игорных заведениях Тайного Города.
Несколько секунд концы нервно переглядывались, после чего Птиций на правах хозяина выразил общее мнение:
— Не надо через неделю. И мыслей не надо. Давайте договариваться сейчас.
— Давайте, — согласился комиссар. — А начнем с того, что пригласим охотника.
— Они наверняка узнали, что Барабао проснулся, — простонал Харций, прихлебывая джин. Третью порцию с тех пор, как он оказался за столиком Захара. — Они ведь все жулики. Во всех семейных казино сейчас проблемы. Я уж не говорю, какая паника творится на Тотализаторе.
— Ну, знают, — рассудительно произнес Треми. — Ну и что?
— Они меня найдут и накажут.
— За что?
— Вот и я не понимаю, за что? — всхлипнул конец. — Дедушка был честным концом, его любили. И уважали. И любили. И уважали… — Епископу показалось, что Харция заклинит, но конец сумел вырваться из ловушки: — Я и подумать не мог, что этот мерзавец спрячет в артефакте Барабао! Откуда мне было знать?!
— Но ведь существует запрет на старые игровые артефакты, — припомнил Захар.
— Вот и я говорю: откуда мне было знать? Подумаешь — запрет! А если денег нет? Да и дедушка ни в чем таком замечен не был.
Треми опасался, что поддатый конец вернется к ругательствам в адрес подставившего его предка, но Харций ограничился коротким:
— Тварь!
И на время присосался к стакану с джином.
Епископ вежливо улыбнулся.
Первое появление Барабао концам удалось сохранить в тайне. Почувствовав опасность, нависшую над семейным бизнесом, легкомысленные толстяки сплотились и приняли радикальные меры: уничтожили все старые игровые артефакты и ввели трехлетний мораторий на производство новых. Маркиз, который мог существовать только в магических устройствах, исчез, и концы решили, что одержали победу. Чуть позже они протащили запрет через канцелярии Великих Домов, и отныне, обнаружив на своем чердаке старинный шулерский артефакт, вам следовало в обязательном порядке сдать его за небольшое вознаграждение в Службу утилизации.
— Одним словом — я в дерьме, — резюмировал Харций. — И душу тебе раскрыл, потому что в дерьме. Прости. Но я должен был с кем-нибудь поделиться. Так тяжело носить ее в себе… в смысле: его в нем. То есть: их в нас…
— Я понял, что ты имеешь в виду, — кивнул Захар.
— Правда?
— Честно.
— И ты мне поможешь?
— Каким образом?
— Поймай этого мерзавца…
— Твоего дедушку?
— Нет, Барабао. Поймай и засунь куда-нибудь. Тогда они его не найдут и не узнают, что это я его выпустил.
Официант принес еще одну дозу можжевелового топлива, Харций замолчал, не желая говорить о страшных тайнах при посторонних. Захар бросил взгляд на часы — Сантьяга задерживался — и продолжил разговор:
— Откуда он вообще взялся?
— Кто?
— Барабао.
— А-а… это поучительная история. — Конец хлебнул джина. — Долгая и нудная.
— У нас есть время.
Харций вздохнул, сделал еще один глоток, размышляя, стоит ли выдавать чужаку семейные тайны, но пересилил себя — в Захаре конец видел единственную надежду на спасение.
— Все началось в начале двадцатого века. Ну, ты помнишь, как тогда жили: у челов то революции, то войны мировые, то в Сибирь что-то падает, то еще что-нибудь. Как на вулкане, одним словом…
