Не стараясь замаскировать запах, я обнаружил, что мне все труднее сосредотачиваться на настоящем. Как это часто бывает с сильными и необычными запахами, этот пробудил во мне сильную ностальгию. Наше обоняние регистрируется в рептильных участках мозга над позвоночником. Кого не бросало в неприятное или восхитительное воспоминание из-за внезапного порыва, приносившего аромат одеколона бывшего любовника или неожиданное сочетание запахов горелого тоста и мятного средства для мытья посуды? В галерее мне вспомнились глубокая глина и мульча, бескрайняя зелень и дожди, гниль, которая пожирала твою военную форму со спины, густо спутанный подлесок на сладком перегное джунглей.
Напомнило мне годы моего становления. И об убийстве.
В таком состоянии мне было необходимо сконцентрироваться. В конце концов, я был вооружен и находился среди большого скопления народа. Запах и нахлынувшие воспоминания легко могли смыть мое самообладание и самозащиту, оставив после себя обнаженный остов моего истинного «я».
Признаюсь, я позволил этому «я» на секунду обрести свободу. Оно как следует оценило стратегическую обстановку, выбрало цели, рассчитало, сколько невинных жертв может погибнуть, прежде чем некоторые телохранители поспособнее из тех, кто охраняет самых состоятельных спонсоров галереи, предпримут какие-либо шаги и вынудят меня отойти в дальний угол склада у туалетов под неизбежный перекрестный огонь. Но прежде чем подняться по трем ступенькам на трибунку аукциониста, откуда вскоре пойдут с молотка отборные шедевры выставки и которая предоставляла превосходную позицию для стрельбы, я сосредоточился на квадратной картонной табличке с названием, которое курсивом описывало расположенное выше произведение искусства.
Совсем ни к чему, чтобы наемники загнали меня в угол в таком месте и изрешетили пулями. То, что это была картинная галерея, меня отнюдь не удовлетворяло. Этот запах, вдобавок диджей поставил неприятный французский барокко-поп. Я не стану погибать под такой музыкальный аккомпанемент.
Моя тщательно составленная жизнь имеет смысл. Палый сор из тел вдоль пути, по которому я шагал многие годы, не был ни случайным, ни произвольным. У всех этих смертей была причина.
Я бы узнал, когда наступит мое время. Не зная точно многое другое, я имел чуткую уверенность в том, что увижу и узнаю момент моей смерти, когда форма и цель моей жизни раскроется в моем уходе.
Я еще мог немного потерпеть и подождать.
Поэтому я посмотрел на предмет искусства.
Этот предмет, подвешенный на квадрате размером сорок шесть на сорок шесть сантиметров из, как мне показалось, уцелевшего куска паркетного пола в декоративной хромированной раме с продолговатыми акцентами из черной эмали на углах, представлял собой своего рода коллаж. В нижнем правом углу был помещен список побежденных врагов, завершенных квестов, найденных сокровищ, покоренных гор, решенных головоломок. В нижнем левом, на разлинованной бумаге с полосками голубого цвета, нарисован неуклюжий, но честный карандашный портрет одноглазого пирата, на длинных волосах повязана бандана, под расстегнутой рубашкой свисают цепи и блестящие украшения. Сверху над этими элементами располагалось портативное устройство для игр или для выхода в Интернет. Установить его конструкцию или модель было трудно, потому что с устройства сняли корпус, оставив зеленую резиновую пластину с гравировкой из тонких золотых и серебряных линий, миниатюрные клавиши с цифрами и буквами, несколько чипов, диск из блестящего кремния, пучок разноцветных проводов и экран с пятидюймовой диагональю. Весь экран, как мне показалось, занимало изображение того же пирата, но в высоком разрешении, запечатленного в схватках. В море, на суше, с абордажной саблей, кинжалом или голой находчивостью он доказывал, что помещенный ниже список безрассудных подвигов — не блеф диванного корсара. Мертвым центром трех элементов была тускло-серебристая флешка. «Меморекс» на 2 гигабайта без особых примет. Фрагменты пожелтевших компьютерных перфокарт, внутренние механизмы сломанных часов и дымчатые стразы, дешевая бижутерия Армии спасения украшали промежутки между главными элементами.
Подпись под картиной объясняла, что я смотрю на Келвина Рипу, Князя-Мародера 87-го уровня, Последнего Командора Орканского Флота, Владетеля Гибельного Трезубца, Всадника Ветров, Повелителя Волн. Далее объяснялось, что Келвина создал «геймер-художник» Кевин Пури, двадцатисемилетний менеджер колл-центра из Мумбая. Кевин «выковывал» Келвина пять лет. Картина состояла из написанного от руки и подписанного отчета о величайших свершениях Келвина в «Бездне», изображения персонажа, сделанного собственноручно автором, сохраненных скриншотов Келвина во время боя, пароля, номера учетной записи — сохраненной на флешке длинной цепочки из единиц и нулей, из которых она сплеталась. Все остальные следы Келвина Рипу, как уверяло меня описание, были стерты из мейнфреймов «Бездны», а также с собственного компьютера и резервного диска Кевина Пури.
Само произведение искусства задумал и собрал Шадрах, известный главным образом своими уличными представлениями и перформансами, которые он устраивал в мире «Бездны».
Келвин предлагался на продажу за 25 тысяч долларов США. Маленький красный стикер на стене дал мне знать, что кто-то уже дал за него эту цену.
Молодой человек, излучающий неплохо подделанную ауру пренебрежения, свойственную завуалированной рок-звезде или чудовищно независимому кинорежиссеру, стоял в центре небольшой толпы и комментировал рыночные возможности выставленных работ.
— Представляют ли они интерес для коллекционеров? Да. Но не только. Их можно полностью использовать в игре. Сами по себе, в теперешнем состоянии, они являются статическими произведениями искусства. Щедро одаренные вниманием геймеров-художников. Достижения, собранные ими артефакты, внешний вид персонажей — все это сбывшаяся мечта. Вдохновляясь локацией из «Бездны», или базовой поверхностью, или рамой, или каким-то найденным объектом, который он хочет включить в картину, Шадрах ищет персонажей, образ которых можно окончательно завершить помещением в одно из его произведений. Однако как только вы их приобретете, они меняют свою природу. Владелец учетной записи — оживотворяющая душа. Жизнь. Если хотите, можете разбить стекло, заплатить за активизацию аккаунта и дальше развивать это творение. Картины закончены, пока висят на стене, но если вы захотите, они оживут.
Он дотронулся до угла тяжелой барочной рамы с длинными позолоченными завитками, под стеклом которой была изображена какая-то колдунья.
— Их можно коллекционировать. Их можно менять. Если хотите, можете их воспроизводить в игре. Они уникальны.
— Это подделки.
Это сказал другой молодой человек, тот, чья неподдельная аура богатства, привилегий и славы легко затмила лектора и обнажила вспышки зависти и отвращения.
Лектор сунул руки в карманы своего черного шелкового пиджака с узкими лацканами на трех пуговицах, надетого поверх сине-белой жилетки с ромбиками и треугольным вырезом.
— Это оригиналы Шадраха, их подлинность полностью удостоверена. Еще не выставлявшиеся на торги и только что доставленные из его студии. На каждом прикреплен радиочастотный чип, введенный в эстетическую канву произведения, который непрерывно передает каталожный номер, дату создания и название.
