Как обычно, он старался не судить и тем не менее судил.
Но Афронзо-старший был чем-то совсем другим. Он вышел за пределы богатства в область сверхбогатства. И взобрался еще выше, став одной из рыночных сил. В эпидемической экономике «Афронзо — Нью дей», держатели патента на DR33M3R, сидели за одним столом с владельцами нефти, воды, энергии, телекоммуникаций, здравоохранения и оружия. Они пока еще сидели на дальнем конце стола, но спрос на их товар ограничивался только скоростью, с которой заражал и убивал НСП. Судя по существующим тенденциям, потенциальный рынок в целом мог сократиться, но их доля на рынке только вырастет. «Дреме» предстоял уверенный рост. И голос «Афронзо — Нью дей» за столом требовал к себе внимания.
Как персонификация и воля «Афронзо — Нью дей», Афронзо-старший стал чем-то иным. Он существовал на каком-то ином уровне сознания, даже больше, чем его сын. Парк подозревал, что ему трудно сосредоточиться в ситуации один на один. Самым тревожным, что содержало в себе это подозрение, была мысль, что темное дело, которое копал Парк, привлекло личное внимание Афронзо-старшего. Внимание, которое подразумевало, что хотя бы отчасти Парк был прав в своих предположениях о мире, замерзающем под коркой лжи. Внимание, которое предвещало плохой конец не меньше, чем надежду.
В ту минуту Парк желал только одного: чтобы его отец открыл дверь коттеджа позади главного дома в поместье Афронзо, чтобы он вошел в своем темно-синем костюме с медными пуговицами, оценил ситуацию и велел сыну выйти из комнаты и поиграть, пока взрослые обсуждают дела.
Он посмотрел на дверь. Дверь не открылась. Он вспомнил, что отец говорил о дипломатии, как она применялась в тех странах, где еще царили монархии.
«Говори власти правду. Всегда. С царями и властелинами и так нянчатся, пусть это будешь не ты. Говори правду власти, и твой голос услышат. Даже если им, по всей вероятности, пренебрегут, ты все же будешь крепче спать по ночам. И окажешь человечеству хоть какую-то услугу. И это будет тебе утешением, когда тебя преждевременно отправят в отставку».
Парк вспомнил эту речь, и она навела его на другие воспоминания: как Роуз и отец встретились в первый раз.
Афронзо-старший крутанул коньяк на дне стакана.
— Вас как будто что-то забавляет, Хаас.
Парк стер с губ случайно наплывшую на них улыбку.
— Просто вспомнилось кое-что, сэр.
— Я просил вас называть меня Старшим, если не возражаете.
— Я думаю, нам обоим будет удобнее, если я буду называть вас «сэр».
Старший кивнул.
— Тогда, пожалуй, мне лучше звать вас полицейский Хаас.
Парк тоже кивнул:
— Да, это уместно в данном случае.
— А случай заключается?..
Парк подвинулся вперед на диване, выпрямил спину, руки положил на колени, не позволяя себе привалиться к мягкой коже, не позволяя себе разговаривать в непринужденной манере старика.
— Случай заключается в том, что меня похитили люди, которые, как я полагаю, работают на вас. Которые, как я могу только предположить, сделали это по вашему приказу. И пока я не получу каких-либо иных данных, я так понимаю, что вы удерживаете меня против моей воли.
Старший махнул бокалом в сторону двери.
— Дверь не заперта. Никто не встанет у вас на дороге, если вы решите уйти.
Он поднял бокал чуть выше.
— Если же вы уйдете прежде, чем мы поговорим, мне придется навести некоторые справки насчет вас и ваших дел с моим сыном по официальным каналам. Это не угроза, я просто говорю вам, что мне придется сделать. Я бы предпочел получить ответы на вопросы здесь и сейчас, лицом к лицу. Да, это нужно для того, чтобы избавить мою семью и бизнес от всех осложнений, а также избавить и вас от любых профессиональных неудач.
Парк остался на месте.
Старик опустил бокал.
— Ладно, тогда давайте поговорим. Я уверен, что, когда вы упомянули «серьезные преступления», вы не имели в виду то, что мои люди взяли и доставили вас сюда. Не так ли?
— Это так.
Старший опустился глубже в кресло и положил ногу на ногу.
— Значит, начнем отсюда. Какие у вас подозрения насчет моей компании?
Парк подумал о своей семье и заговорил:
— С вашего ведома или нет, но на высоком уровне внутри «Афронзо — Нью дей» организована операция по перенаправлению крупных партий «дремы» и продаже их вне учреждений и правил, ограничивающих распространение лекарств из списка Z. Это крупное нелегальное предприятие с доступом к складским запасам. Дело не в паре флаконов или ящиков, а в целых партиях, модулях, даже грузовых контейнерах, которые уводятся из легальных каналов поставки. Эти партии разбиваются и упаковываются для розничной продажи по одному флакону. Флаконы прячутся индивидуально таким образом, чтобы продавец редко имел при себе количество «дремы» за раз, достаточное для обвинения в намерении ее продать. GPS-координаты тайников фиксируются и продаются покупателям. Многие из этих покупателей даже никогда не находятся физически рядом с продавцами. Я считаю, что транзакции, как правило, производятся через Интернет в социальных сетях и игровых средах, главным образом в «Бездне Приливов». Вероятно, большинство этих транзакций производится в обмен на виртуальные товары, которые затем на вторичных сделках переводятся в реальные деньги и ценные вещи. Кроме того, поскольку рынок контролируют элементы внутри самой АНД, они обладают необходимыми возможностями тайно разбивать большие партии, после того как они покидают склады. Таким образом, верхний уровень организации прикрыт его близостью к официальному производству «дремы»; средний уровень, на котором разбиваются партии, скрыт финансовыми и физическими ресурсами сотрудников АНД, вовлеченных в продажу; а нижний уровень скрыт тем, что «дрема» распространяется через тайники и виртуальные транзакции, а деньги, которые можно отследить, практически не используются. Поскольку потенциальными потребителями средства являются исключительно неспящие, почти отсутствует угроза того, что покупатели раскроют существование этого черного рынка. Они отчаянно нуждаются в лекарстве, и большинство умирает в течение года после того, как проявляются все симптомы, а именно в этот момент «дрема» может хоть чем-то помочь им. По сути дела, это невидимый черный рынок. Однако у меня есть материальное доказательство его существования, отчасти я лично был свидетелем того, как он действует, и у меня есть основания для ареста одного из создателей и главных действующих лиц всей нелегальной торговли «дремой».
Пальцы Парка впились в его колени.
— Более того, я считаю, я считаю…
Старик чуть подался вперед.
— Что с вами, Хаас?
Парк один раз сильно встряхнул головой.
— Более того, я считаю, что возникновение неспящего приона каким-то образом, намеренно или случайно, стало побочным продуктом разработок «дремы», предпринятых вашей компанией. Я считаю, что ваши лаборатории экспериментировали с прионом фатальной семейной бессонницы, с тем чтобы найти применение для своего безрецептурного снотворного. Я считаю, что намеренно или случайно ваши лаборатории создали новый прион, сконструированный материал, и что намеренно или случайно этот прион вырвался из стерильной зоны ваших лабораторий и заразил широкие слои населения. Я считаю, что этот прион — тот самый, который стал известен под названием НСП. Я считаю, что АНД смогла разработать и выпустить на рынок такое средство, как «дрема», только потому, что АНД и есть создатель НСП. Я считаю, что АНД, осознавая, что потребители лекарства в конце концов вымрут и что у компании не останется механизма для получения прибылей, которые в данное время приносит «дрема», сама создала черный рынок, чтобы обойти ограничения на торговлю, когда «дрема» была внесена в список Z. Я считаю… Я считаю…
