– Мы будем готовы к полудню.
– Значит, решено, – ди Оран остановился у столика, провел пальцем по сияющей на солнце золотой тарелке, будто хотел оставить на ней какой-то замысловатый знак. – Сегодня вы исполните пророчество и спасете империю.
Дверь, через которую Тасси и Вирия покинули спальню императора, вела в небольшую комнатку, куда наложниц приводили по повелению правителя дворцовые распорядители. Здесь девушек готовили для восхождения на императорское ложе – одевали или, наоборот, раздевали, причесывали, гримировали, умащали благовониями. В комнатке обычно дежурила специальная прислуга, но на этот раз в ней было пусто. Тасси и Вирия сами надели свои платья и расстались, не прощаясь – девушки друг друга недолюбливали. До появления в Красном Чертоге Вирии Тасси была фавориткой императора и теперь чувствовала, что Шендрегон к ней поостыл, увлеченный новой наложницей. Тасси искусно скрывала свою ревность и свою неприязнь при императоре, но наедине с Вирией своих чувств к ней не скрывала.
Ну и провались ты, подумала Вирия, когда бывшая актриса вышла из комнаты, мазнув по сопернице уничтожающим взглядом. Подумаешь, принцесса. Вирия кое-что успела узнать о блондинке – во дворце ей рассказали, что отец Тасси, прогоревший на какой-то крупной афере торговец, отдал дочку за долги своему кредитору, а тот, натешившись, продал ее своему другу. Так и начала будущая императорская наложница ходить по рукам, пока не оказалась в театральной труппе. Владелец труппы женился на ней, и Тасси стала актрисой. Таланта у нее особого не было, но роскошные золотые волосы, томный взгляд, пышная грудь и длинные ноги Тасси собирали на представления с ее участием мужчин со всего Гесперополиса. Впрочем, Тасси недолго там задержалась – через год она ушла от мужа к гвардейскому офицеру; так она попала в Красный Чертог. А там уже император, большой любитель красивых женщин, обратил на нее свое высочайшее внимание.
Когда во дворце появилась Вирия, Тасси сразу разглядела опасную соперницу. Красавица-блондинка, сама щедро наделенная красотой, сексуальностью и обаянием, не могла не увидеть, что только новенькая может с ней сравниться, хотя среди многочисленных наложниц Шендрегона дурнушек не было вовсе. Она решила не спешить, действовать расчетливо и умно, чтобы отдалить Вирию от императора. И ей удалось в свою очередь кое-что разузнать о Вирии.
Новая пассия императора когда-то была сироткой-замарашкой из портовых трущоб Гесперополиса. Родителей своих девушка никогда не видела: единственным близким ей человеком была воспитавшая ее старая ортландка Хорла, тощая, сильная, вечно пьяная и злая, как вордлан. В Заречном квартале, где располагалась добрая половина городских кабаков, борделей и игорных домов, весь обитающий здесь разгульный разношерстный сброд относился к Хорле со странным почтением, будто старуха была не обычной пьяницей, а чуть ли не графиней. Старуха нигде не работала, но у нее всегда водились деньги. Детство Вирии прошло в добротном доме, хоть и окруженном жалкими лачугами бедняков, но крепком, чистом и просторном. Хорла всегда покупала хорошую еду, свежее мясо, фрукты и вино, норой делала девочке дорогие подарки – новое льняное платье, кожаные сандалии, коралловые бусы. Когда Вирии исполнилось тринадцать лет, и разбитные матросы начали ей подмигивать и приглашать с ними прогуляться, Хорла заявила ей, чтобы она и думать об этом не смела, что убьет ее, если она начнет таскаться с взрослыми мужиками. Вирия сама рассказала Тасси, как старая карга однажды жестоко избила ее черенком от метлы только за то, что Вирия помогла их соседу, толстому и веселому мастеру Гораму, дотащить с рынка корзину с овощами.
– Запомни, сучка. – сказала Хорла, когда сил продолжать побои у нее не осталось, – если еще раз увижу, что ты кокетничаешь с мужиком, напущу на тебя порчу. У тебя выпадут зубы и волосы, и проказа покроет твою кожу язвами, в которые будет проходить кулак!
Сказав это, старуха пошла в трактир, а Вирия всю ночь тряслась от ужаса иод своим одеяльцем. Однако не прошло и полугода, как Хорла внезапно умерла от пьянства. Вирич так и не узнала, почему старуха так жестко ограждала ее от внимания мужчин. Наверняка тут была какая-то тайна, но Хорла унесла ее с собой в могилу.
Со смертью старухи пришла нужда. Два года Вирия прожила у старьевщика Амона, собутыльника старой Хорлы, работая в его лавке. Дом был жалкий, сырой, грязный и полный крыс. Местные парни постоянно ухлестывали за ней, но Вирия боялась их ухаживаний. Всякий раз, когда появлялся очередной поклонник, она вспоминала о Хорле, о ее словах. Потом она сбежала от Амона. Ей было уже пятнадцать, и по меркам Заречного квартала она была взрослой женщиной. В порту Вирия попыталась купить место на корабле, посулив азорийскому матросу серебряный галарн – все, что ей удалось накопить. Азориец взял деньги, назначил время и место, куда ей следовало прийти. Она пришла, и три разогретых вином азорийца схватили ее и потащили на галеон. Тогда ее спас Неллен ди Рейф. Но о нем Вирия своим товаркам по Красному Чертогу уже ничего не рассказывала.
Неллен был очень молод, красив и статен – настоящий дворянин, потомок знатного рода ди Рейфов. Они полюбили друг друга с первой минуты, и Вирия будто попала в волшебную сказку. Возлюбленный снял для нее дом в южной части города, среди фруктовых садов, нанял служанку. В этом домике они стали мужем и женой – тайно, без благословления родителей Неллена. Но Вирии это было все равно. Она любила своего Неллена, а он ее просто боготворил.
Вот тогда-то впервые в ее жизни и появился этот странный жрец, Гармен ди Браст. Он вошел во двор ее дома в канун большого праздника – коренастый, бритоголовый, крепко сбитый, с внимательными темными глазами. Вирия дала ему галарн. Жрец деньги принял, пристально посмотрел на нее и сказал.
– Ты давно не была в храме, сестра. Возблагодари Единого за то, что он пока еще защищает тебя.
– О чем ты? – спросила Вирия.
– О твоей красоте. У тебя роскошные волосы, пушистые и густые, глаза косули, нежное лицо и тело, словно выточенное из слоновой кости. Ты есть совершенное создание Единого, сестра. Такой красавице нужна опора в жизни. Вряд ли те, кто тебя окружает, будут любить тебя искренне и бескорыстно. Мужчины готовы отдать целое состояние за ночь любви с такой красавицей, но на заре бегут от нее, точно она поражена проказой.
– Зачем ты все это мне говоришь? – возмутилась Вирия. – Эта болтовня тебя недостойна, жрец. И тон мне твой не нравится. Я порядочная девушка и скоро выйду замуж за любимого. А ты расхваливаешь мою красоту, будто я продажная девка с Улицы Пороков!
– Я лишь сказал правду.
– Мне она неприятна, – Вирия сверкнула глазами. – Не суди всех мужчин по себе, жрец. Если у тебя моя красота вызывает грязные мысли, молись Единому. Мой возлюбленный не такой, как ты. Он молод и прекрасен. Он любит меня, и мы будем очень счастливы!
– Любит тебя? Конечно. Он славный юноша. Но тебя накрывает черная тень, Скоро твоя судьба сделает резкий поворот. Должно случиться много событий, плохих и хороших. Ты найдешь новую любовь – настоящую любовь, Руменика.
