Рорк убрал руки с горла врага, встал, горстью снега вытер окровавленный рот. Кое-кто не выдержал его пристального взгляда, отвел глаза.
– Этот парень был не прав, – сказал Рорк, пересиливая тошноту. – Он решил, что я вор. Но я взял лук на время, чтобы поохотиться, оставил взамен мой кинжал. Вон он, висит на столбе. Он первый напал на меня.
Воины молчали. Угрюмая враждебность в их глазах не исчезла. Рорк плюнул, стремясь избавиться не столько от соленого вкуса крови во рту, сколько от переполнившего его презрения, расталкивая людей, вышел из круга.
Побитый норманн поднялся на ноги, выхватил из-за голенища сапога нож. Между ним и Рорком было шагов восемь-десять, не больше, и норманн молча, без предупреждающего крика, бросился на обидчика.
Дальше все случилось очень быстро. Рорк обернулся как раз в тот миг, когда норманн был в шаге от него с занесенным ножом в руке. Правой рукой он перехватил руку с ножом, левой схватил норманна за горло. Раздался короткий вопль, похожий на вопль схваченного зайца. Нож выпал в снег, Рорк мгновенно подхватил его и всадил оружие в грудь врага. Норманн захрипел, на губах его запузырилась алая пена. Постояв несколько мгновений, он медленно точно подрубленное дерево, повалился в снег.
Теперь уже тишина, казалось, охватила весь лагерь. Очнувшись, Рорк понял, что стоит в кругу среди сотен людей. Убитый у его ног перестал хрипеть, и только темная кровь продолжала толчками выплескиваться из раны в груди.
– Ингольф мертв! – воскликнул кто-то с ужасом в голосе. – Колдун убил Ингольфа!
– Смерть ему! – раздалось сразу несколько голосов.
– Судить его! Он должен ответить за смерть Ингольфа.
– Да что его судить! – завопил пронзительный голос из толпы. – Убьем чужака, и пусть он кормит червей в царстве Хэль!
Рорк обвел тяжелым взглядом толпу: некоторые под его взглядом подались назад, но большинство, напротив, смотрело на Рорка с вызовом. Суровый ропот толпы становился все громче, кое-кто похватался за рукояти мечей.
– Он напал на меня! – крикнул Рорк. – Я не крал его лук. Я взял его на время и потом вернул бы его. Люди в монастыре голодают, я хотел добыть пищу. Он напал на меня с ножом. Вы все это видели. В чем же я виновен? Я защищался!
– Стойте! – могучий норманн в чешуйчатой кольчуге под хорошим меховым плащом протиснулся в круг, опустился на колени у Ингольфа, который уже перестал подавать признаки жизни. Убедившись, что Ингольф мертв и закрыв ему глаза, норманн перевел тяжелый, налитый кровью, взгляд на Рорка. – Ты говоришь, что не крал у него оружие. Можешь доказать?
– Посмотри на столб, где висел лук, – ответил Рорк. – Там висит мой кинжал.
– Почем я знаю, что он твой?
– Браги Ульвассон узнает его. Это его подарок. Я оставил кинжал залогом за лук.
– Все верно! – раздался голос Железной Башки, и Браги вышел из-за спин воинов, держа в руке кинжал, о котором говорил Рорк. – Вот этот кинжал. Я снял его со столба, Оке Гримссон. Все так, как сказал Рорк.
– Верю тебе, Браги, – ответил норманн в чешуйчатой кольчуге. – Ингольф принял его за вора и хотел проучить, не так ли? Но колдун, твой племянник, убил моего брата.
Брага презрительно вытянул свою рыжую бороду.
– Ты знаешь закон, Оке, – сказал он. – Ты знаешь, что воин должен защищаться, когда на него нападают.
В голубоватых выпуклых глазах Гримссона вспыхнула ярость. Рука великана потянулась к мечу; завидев это, Браги спокойно положил ладонь на рукоять своего меча.
– Ты защищаешь его, Браги Ульвассон, потому что он твой родич, – сказал Оке Гримссон, показывая на Рорка, – но я требую справедливости! Требую поединка.
– А я скажу тебе, что не позволю поединок, – спокойно ответил Браги. – И знаешь почему? Рорк убьет тебя. Он убил герцога Гаэрдена, одного из лучших бойцов в Готеланде. А ты мне нужен. Твой брат совершил ошибку. Он поддался ненависти и был повержен. Хочешь драться с Рорком? Дерись, но только после битвы. После!
– Его боятся и ненавидят все, – прошептал Гримссон. – Ему не место в войске!
– Я лучше знаю, где ему место. И не тебе меня учить, Оке. Рорк защищался. Если бы он хотел убить Ингольфа, то просто задушил бы его. Все видели, что он отпустил твоего брата.
– Он колдун! – крикнул кто-то из толпы. – Мы боимся его.
– Вы боитесь Рорка? – Браги захохотал. – Клянусь змеей Мидгард, вы глупцы! На нас идет Аргальф с многочисленной ратью и с рыцарями Ансгрима, которые, как я слышал, непобедимы в бою. Вы же боитесь того, кто спас дочь Ингеборг и хотел накормить голодных в монастыре, отправившись в лес с луком Ингольфа. Думаете, для чего Рорк взял лук? Чтобы пострелять зайцев, или он собирался продать его и пропить выручку? Глупцы, вам чесать с бабами шерсть и вырезать ложки, а не идти в поход!
– Он вложил нож в руку Ингольфа, мы все видели, – сказал кто-то невидимый. – Зачем он это сделал? Он хотел свалить на Ингольфа вину!
– Кто это сказал? – встрепенулся Браги. – Норманн или жалкая крыса? Душа Ингольфа теперь в Валгалле, и позаботился об этом Рорк. Ингольф умер как мужчина, с оружием в руках.
– Я видел, что Ингольф напал первым, – сказал другой голос.
– Выйди сюда! – заорал Оке Гримссон, выпрямившись в свой огромный рост. – Выйди, и давай посмотрим, какой ты боец!
Неожиданно из круга столпившихся воинов вышел Хакан Инглинг. Он скрестил руки на груди и посмотрел прямо в глаза Гримссону.
– Я родственник конунга Харальда, – заявил он, – и лгать не приучен. Клянусь светоносными богами Асгарда, что этот человек, Рорк, сын Рутгера, пролил кровь соплеменника, защищаясь! Всякий кто считает иначе, заблуждается.
– Я тоже видел, что он защищался, – отозвался один из воинов.
– И я видел! – раздалось еще несколько голосов.
– Добро, – прошептал Браги, довольно улыбнувшись.
Рорк заметил в окружившей их толпе взгляд, полный лютой ненависти, и сразу узнал своего давнего неприятеля. Это был тот самый белокурый дружинник, с которым он две недели назад дрался в лагере на побережье и которого посрамил на глазах у всего войска. В глазах словенина было обещание убить Рорка, и сын Рутгера понял, кто выпустил в него давешнюю стрелу. И другая мысль, более поразительная, пронеслась в голове юноши: словенин служит Рогволодичам. Вряд ли кто-нибудь из них испытывает к племяннику нежные чувства.
Но кому из княжичей нужна его голова? Первуду, Горазду, Ведмежичу? Или убийца получил зловещий приказ еще в Рогволодне, и над Рорком опять нависла тень Боживоя? Стрела с зазубренным железным наконечником, которая еще на рассвете была в колчане красивого дружинника, – хорошее средство избавиться от соперника Верно, зависть движет ими, ведь Рогволод отдал свой меч Рорку, а не им. И нет сомнения, что княжичи знают о пророчестве, давным-давно сделанном старой ведьмой Рутгеру.
