– Отец, если ты видишь и слышишь меня, – произнес он, – то помоги мне! Я хочу жить. Я хочу победить их. Хотя бы одного из них. Пусть все видят, что они тоже умирают. Ты подарил мне жизнь, так подари мне теперь победу!
Блестящий под солнцем снег потускнел, облако наползло на красный солнечный диск. Золотой мираж померк. Рорк поднял голову. Порыв ветра пахнул ему в лицо, и в этом порыве затаился запах – чужой, угрожающий, нечеловеческий.
– Идут! – прокричал Рорк, выдернув меч из земли.
– Герои моего народа, иду к вам! – провозгласил Турн.
Шубы и охабни полетели в снег, лязгнули выхваченные из ножен мечи, со стуком опустили забрала шлемов. А между тем на другой стороне снежного поля уже показались те, кто уже много месяцев сеял ужас и смерть на этой земле, кем пугали детей, о ком говорили зловещие пророчества, кто оставался тайной, не неразгаданной пока еще никем.
Семь рыцарей Ансгрима ехали медленно, с каким-то ленивым спокойством: казалось, они с любопытством и недоумением рассматривают кучку нахальных норманнов, осмелившихся принять вызов. Никогда еще норманны и словене не видели таких великолепных лошадей. У лошадника Горазда даже вырвался невольный вздох восхищения и зависти. Убранство коней, вооружение и одежда всадников были под стать лошадям: такая королевская роскошь еще больше подчеркивала славу воителей, внушала невольное восхищение. Вспомнились и описание ансгримцев из пророчества Адельгейды, и рассказы тех готских воинов, которым довелось видеть ансгримских рыцарей прежде.
Все ближе и ближе приближались враги, и сердца союзников стучали все чаще и напряженнее. Наконец враги остановились, растянувшись в линию. Поединщиков разделяло теперь около трехсот шагов. Ансгримцы поворачивались к противникам то одним боком, то другим, то ли исполняли непонятный танец, то ли хотели, чтобы норманнские поединщики разглядели их получше.
– Чего они медлят? – пробормотал Эймунд. – Может, они предлагают нам напасть на них?
– Стоим на месте, – скомандовал Ринг. – Дадим им поле.
Дьявольская семерка точно услышала Ринга. Сначала медленно, шагом, а потом все быстрее, ансгримцы пошли в атаку. Земля загудела, будто заухала тысяча больших барабанов.
Рорк сжался в комок. Его глаза не видели ничего, кроме ближайшего к нему воина в белом на белоснежном коне с развевающейся гривой, и острия своего меча, в котором сейчас, как казалось Рорку, обреталась его душа. Все меньше и меньше пространства оставалось между ним и белым воином: двести шагов… сто пятьдесят… сто… пятьдесят!
Ансгримец в белом взмахнул рукой. Рорк отпрянул в сторону, и оперенный дротик, с шелестом пролетев мимо, зарылся в снег. Второй дротик неминуемо угодил бы в Рорка, будь он обычным человеком. Но Рорк был не просто сыном женщины, в его венах текла кровь Белого волка, и ловкостью и быстротой он был в хищного зверя. Он успел увернуться так, что острие дротика лишь скользнуло по кольчуге.
Третьего дротика Рорк не дождался. Белый рыцарь с Грифом на щите решил изменить тактику: он осадил коня и бросил его в сторону. Рорк взял меч обеими руками и поднял над головой: он понял, что ансгримец решил попробовать побить увертливого противника в ближнем бою.
Рорк не слышал и не видел, что происходило вокруг него. Однако зрелище битвы вряд ли могло бы поднять в нем боевой дух. Случилось то, чего боялся Браги: ансгримцы проехали сквозь строй союзников, с легкостью сея смерть. Рухнул в снег с рассеченной головой Ведмежич, сраженный мечом Черного воина Эйнгарда; Эймунд едва не лишился головы, когда Мельц, Желтый рыцарь, нанес удар секирой – смертоносное лезвие разрубило щит и перебило хребет коню. Хакан Инглинг, выбитый из седла Серебряным рыцарем Орлем, барахтался в снегу, пытаясь встать на ноги.
Белый рыцарь продолжал кружить вокруг Рорка. Это была странная игра: Рорк понял, что ансгримец хочет заставить его потеряв хладнокровие допустить какую-нибудь оплошность.
«Точно хищная птица, – со злобой подумал Рорк, – кружит, будто ястреб над зайцем!»
Дикий вопль заставил Рорка вздрогнуть. На виду у норманнского войска Серый рыцарь с волчьей шкурой за плечами пронзил копьем Ринга – не спасли ни щит, ни длинная кольчуга. Конь Ринга понес своего смертельно раненного всадника по равнине к холму, к норманнским боевым порядкам. Войско союзников притихло: почти все норманнские поединщики пали или вышли из схватки, а враги не получили ни единой царапины. В рядах союзной армии начался ропот, некоторые воины были близки к панике. Всем стало ясно, что проклятых воинов из Ансгрима никто и ничто не остановит.
Рорк не видел, как упал с коня сын Браги. Белый рыцарь снова пустил своего коня в хитрый пассаж, обдав Рорка снежной крошкой из-под копыт. А потом в воздухе свистнуло железо, и тяжелый пернач ударил в плечо Рорка. К счастью, ансгримец не рассчитал расстояние, и удар получился не настолько сильным, чтобы пробить кольчугу. Рорк нанес ответный удар мечом, но Кайл был уже далеко, где-то впереди, только белоснежный плащ развевался над крупом коня. Выругавшись зло и витиевато, Рорк плюнул вслед ансгримцу и поднял меч, ожидая новой атаки.
Кайл развернул коня. Пернач грозно взметнулся в воздух, Рорк увернулся от удара, но при этом едва не попал под копыта коня Кайла. Едва удержавшись на ногах, он отбежал в сторону и тут вспомнил про ручей.
Кайл усмехнулся с презрением, когда норманнский воин бросился бежать, спасая свою шкуру. Он пустил коня мелкой рысью, чтобы догнать труса и пустить ему кровь. Шума воды под снегом он не слышал, и вдруг почувствовал, что конь под ним оседает, куда-то проваливается с жалобным ржанием. Ледяная корка над ручьем треснула, и белый жеребец по самое брюхо оказался в воде.
Рорк оказался рядом в мгновение ока. Те немногие мгновения, которые понадобились коню, чтобы выбраться из полыньи, оказались роковыми для всадника. Рорк с ловкостью кошки вскочил на круп жеребца, оказавшись за спиной всадника. Завязки шлема не позволили Кайлу повернуть голову, Рорк же, схватив клинок меча левой рукой, перерезал Белому рыцарю горло длинным режущим движением. Кайл забулькал, захрипел; булава упала в снег, а затем и всадник, схватившись руками за горло, вывалился из седла. Черная кровь забрызгала холку коня, замарала белоснежные доспехи и снег на две сажени вокруг.
– За дом Рутгера! – в восторге заревел Рорк, обернувшись к холму.
Бешеный рев союзного войска был ему ответом. Случилось то, чего так ждали все: оказалось, что ансгримцы смертны, что их можно убить. Победа была тем более желанной, ибо никто уже в нее не верил.
Увидев, что Белый рыцарь повержен, его собратья замерли в недоумении. Еще миг назад Кайл почти покончил с жалким варягом, но вот лежит в окровавленном снегу, дергая ногами. Когда же ансгримцы собрались атаковать, оказалось, что между ними и Рорком течет ручей, из-за которого так бесславно погиб Кайл. Лишь Серый рыцарь Титмар, сразивший Ринга, не побоялся пустить коня вброд.
Рорк встретил врага без страха. Он убедился, что имеет дело не со сверхъестественными существами, а со смертными воинами, и теперь вера в победу и свирепая ярость воина только укрепились в нем. Боевой азарт смешался в душе Рорка со скорбью по погибшим сотоварищам, тела которых остывали в снегу, и потому Серый рыцарь был обречен.
