— У компьютеров есть душа? — простонал Шериф и потянулся за стаканом.
— Перестаньте наконец называть их компьютерами! — заорал Юла. — Гораздо точнее будет считать их искусственным интеллектом, если хотите, хотя и это будет далеко не точно.
— Но я их помню! — не унимался Чистотец. — Их веранду. Летние каникулы. Они дарили мне подарки.
— Да, — согласился Юла. — Дарили. Вижу, они наделили тебя кое-какими счастливыми воспоминаниями. Они дарили тебе любовь. Шериф сейчас снова примется стонать и закатывать глаза, а бедная миссис Кейн — дуться как тролль, но дали они тебе именно любовь. Я им не приказывал. Эти воспоминания — их собственные творения и самые настоящие дары, столь же реальные, как предметы и мгновения, о которых ты только что говорил. На самом деле они еще более ценны, потому что до сих пор с тобой, и всегда останутся.
— Но как…
— Я все пытаюсь тебе объяснить, что граница между одухотворенным и неодухотворенным сама по себе живая — хрупкая и неуловимая. Если ты вынужден взаимодействовать с материей, лучше считать ее живой. Тетя Вивиан и дядя Уолдо были формами жизни, которые продолжают существовать в тебе. Они — твоя семья.
— Но это нереально… они не…
— Не реальны? Почему? Ведь воспоминания кажутся тебе реальными, верно? Они были реальны для Уолдо и Вивиан. Думаю, перловка в солонке — очень милый штрих.
— А разве вы…
— Я же сказал, что ничего про это не знал! Воспоминания — их идея. Я даже не знаю, как они у тебя появились. Но знаю почему. Уолдо и Вивиан старались дать тебе что-то теплое и счастливое, на что ты мог бы опереться. В твоей жизни было слишком много страданий. Не отвергай их дары. Они были скромными, но от чистого сердца.
— И теперь дяди Уолдо и тети Вивиан больше нет?
— В их прежней форме. Поколения уходят. Сейчас они часть тебя. В грядущие времена они дадут тебе силу. Разве ты не понимаешь, сколько форм жизни рассчитывают на тебя?
— А чего они от меня ждут?
— Пожалуй, я не готов обсуждать это в присутствии Шерифа и миссис Кейн. Их как будто выводит из себя все, что бы я ни сказал, и, судя по их лицам, они не верят ни единому моему слову.
— Ловко вы впариваете ему чувство вины, — вставил Шериф.
— Но что я делал в Питтсбурге? Как я там оказался? Что со мной случилось?
— Успокойся, — сказал Юла. — Я отправил тебя с пробной миссией. С целью разведки и проверки всех боевых систем. К несчастью, случился сбой, вызвавший потерю памяти, кое-какие системные ошибки. Не буду утверждать, что они стали такой уж неожиданностью, но они достаточно значимы, чтобы потребовалась доработка. Откровенно говоря, я даже не знал, насколько серьезные возмущения в поле социума ты способен вызвать. К тому же мне было интересно, как тебя воспримет «Витесса».
— Но что я делал в Питтсбурге? Зачем заново переживать ужас прежней жизни? Это было каким-то уроком?
— Если да, то, уверяю, я ничего подобного не планировал, — возразил Юла. — Я устроил так, чтобы тебя отвезли в Нью-Йорк, думая, что если ты вызовешь беспорядки, то там для этого самое место. Потом ты — по собственной инициативе — связался с ячейкой сопротивления, которую я там основал. Думаю, тебя, возможно, привлекло искажающее поле вокруг их базы, которое ее укрывает. А руководство ячейки послало тебя на запад.
— Они дали мне карту?
— Похоже на то. Хотя не знаю, по какой причине. Реинкарнация — такой сложный проект, что трудно отличить причину от следствия. Как бы то ни было в этой лояльной группе нашелся предатель. Как я теперь понимаю, он уже некоторое время что-то замышлял, но до срока никаких шагов не предпринимал. С твоим появлением он увидел свой шанс снискать расположение «Витессы», сдав им тебя или тебя саботировав.
— Вот черт! — Чистотец поерзал в кресле, которое попыталось подсунуть ему стакан с выпивкой.
— Он устроил так, чтобы тебе ввели опасный нейрохимический препарат и три психозонда. Один ты уничтожил. Еще два находятся в тебе — один доброкачественный, другой смертельный, но я не могу определить, какой из них какой.
— Что? У меня в мозгу какая-то штуковина? И она меня убьет?
— Да, но не волнуйся. Я считаю это наукой низшего уровня. Смысл в том, что для сатьяграхов ты стал слишком опасен, поэтому они тебя отослали, хотя и с большим сожалением.
— Значит, вы… вы позволили мне скитаться по стране, а я не знал, что и думать, как ко всему относиться…
— В настоящий момент Шериф и миссис Кейн не знают, что и думать, и так с самого своего прибытия. Если не рисковать, никогда ничего не поймешь. И вообще ты вполне в состоянии о себе позаботиться. Вопрос был в том, какой ущерб причинишь ты, а не в том, какой урон нанесут тебе.
При мысли о Лос-Вегасе Чистотец съежился.
— А как же придорожные щиты? — спросил он. — Я постоянно видел их вдоль трасс. После них вспыхивали воспоминания.
— Ах, эти, — отмахнулся Юла. — Создавая тебя, мы решили обойтись без системы наведения, и никаких команд «отмена» или «аварийное отключение» на случай чрезвычайной ситуации у тебя тоже нет. Но есть несколько каналов Вдохновения, не путай их с препаратом, который мы вводили поп-звездам. Они, так сказать, удаленные помощники. Одни из них — слуховые или голосовые, другие — визуальные, третьи заложены на уровне инстинктов. Когда завершится окончательное Преосуществление, это даст тебе несколько разных возможностей доступа в вихревую воронку. Придорожные щиты — просто система передачи сообщений. Причем самая простая: основанная на тексте. Вероятно, была уйма искажений, поскольку АППАРАТУС пытался выставлять помехи. Сейчас вся система забита статикой. Блюзы и фанк еще пробиваются, а также японская поэзия и загадки, но все остальное пошло псу под хвост.
— Значит, вы не заставляли меня вернуться? — спросил Чистотец.
— Я ни к чему не могу тебя принудить, — ответил Юла. — Мне нужно было полевое испытание, чтобы понять, как ты поведешь себя во внешнем мире. Ты вернулся по собственной воле.
— Выходит, я просто повторил свою прошлую жизнь, — простонал Чистотец. — Механически! Как машина, как бессмысленный…
— Я бы так не считал, — возразил Юла. — Во-первых, большинство из нас забывают одну важную вещь: прошлое — единственное, что возможно повторить. Во-вторых, ты отправился на поиски смысла. Ты следовал за ключами. Ты приносил жертвы. Ты вовлекал в свои поиски других и защищал их в момент опасности. Ты узнал неприятные истины и превозмог ложь. Ты встречал и побеждал чудовищ. Ты завел друзей и перенес боль. Ты рискнул повлиять на жизнь людей, чтобы принести им надежду. Или ты не машина, или машина — совсем не то, что тебе кажется.
— Но я сеял разрушения и смерть!
— Я не говорил, что тебе не в чем себя винить. Но ты инстинктивно берешь на себя ответственность за свои действия, понимаешь ты их или нет. Это признак сильной души. Души, которая верит, что лучше потерпеть поражение, чем бездействовать.
