— С билетом порядок, — доложил Широкая Частота. — А что на нашу Насти нашло?
Повернувшись, Арета увидела, что Натассиа опустилась на колени и пылко цепляется за руку Чистотца.
Чистотец растерянно провел рукой по остриженной голове, вниз посыпались обрезки волос.
— Нет! — воскликнула Натассиа, попыталась вернуть ему пряди, стала рассовывать по карманам, потом обхватила колени и зарылась лицом в штаны.
— У старой миссис Рубанок была грубо оструганная плоскодонка, не плоская грубость, а просто донка, — хохотнул лысый Чистотец.
— Он сам не знает, что говорит! — воскликнула Арета, радуясь, что подошел с новой дозой «Забвения-6» доктор Квайл.
— Как он вообще может знать, кто он, после того, что вы с ним сделали? — выкрикнула Натассиа, но ассистенты Квайла ее оттащили.
Подкатили приваренную к саням мотоциклетную коляску на шинах от внедорожника. Сзади была узенькая приступочка для погонщика. Давай-Давай привела стаю разношерстных собак. Две дворняжки были совершенно лысыми, со следами какой-то грибковой инфекции. Почти у всех были прокушены уши или отсутствовал глаз. У одной вместо ноги — бионический протез, у другой ног было пять. Однако были тут и два здоровых пса, которые при ближайшем рассмотрении оказались жилистыми, мускулистыми волками, — чудилось, что эти звери случайно забрели сюда из другого времени и места, из лесов Мэна или степей Азии. Но и первые, и вторые с равной готовностью подставили шеи под толстые ремни черной упряжи. Яичноглазая девушка впрягала тяжело дышащих собак в сани. Чистотец чувствовал, как в голове у него прокатываются волны.
— Вот тебе немного еды и зелени, — сказала трансвестит. — Извини, что не смогли сварганить тебе кредитную карточку, но на нее ушло бы много времени. Записку прочтешь потом. А это билет на автобус. Он действителен в течение трех месяцев, так что можешь ездить сколько пожелаешь. Какое на нем имя, Частота?
— Элайджа Чистотец. По-моему, звучит неплохо.
— Куда я еду? — спросил Чистотец. — Почему мне нельзя остаться?
— Давай-Давай и Гермес доставят тебя на автовокзал, — с огромным усилием продолжила Арета. — Без необходимости ни с кем не разговаривай.
Появилась Уиджа с едой и водой, которые затолкала ему в сумку, а за ней — мерцая и позвякивая, Гроди, а следом, скрипя колесами тележки для гольфа, — Большой Бвау. Возбужденный соседством других собак старый ротвейлер беспокойно принюхивался.
— Повезло! Повезло! Повезло! — закаркал Гроди, а потом, словно бы усилием воли сосредоточившись, наклонил шлем-клетку, полную гремящих шаров, и сказал: — Вытягивай…
Чистотец, подумав, опустил руку в проволочную корзину у него на голове и вытащил один девственно чистый предмет. Шар был таким гладким, словно его слепили из жвачки. Чистотец убрал его в карман. Давай-Давай застегнула ремень мотоциклетного шлема с американским флагом на лбу и махнула Чистотцу садиться в сани. Дюймовочка и парень по имени РвиШнур опрокидывали канистры в баки двух сверхлегких «кавасаки», а под маленьким Гермесом ожил мотоцикл «хускварна» с графитовым корпусом. За спиной у мальчишки висело странное оружие: когда-то это был обрез «мироку», но кто-то любопытно его переиначил.
— Они тоже поедут? — спросил Чистотец, указывая на Дюймовочку и РвиШнура.
— Если можешь, всегда имей наготове отвлекающую приманку и запасной план, — ответила Арета. — Запасного плана у нас нет, но приманки такие, что тронь — обожжешься. Оно и к лучшему: Пила говорит, в туннелях черт-те что сегодня творится.
Брат Тук поднял кусок чахлого газона, открыв внушительный промышленный люк, за которым в темноту уходил бетонный пандус, способный вместить реактивный самолет. У Дюймовочки на бедре висела русская ручная ракетница «Вымпел», которую она заранее выдержала в растворе фосфора, чтобы добиться ядовито-зеленого лака, устойчивого к ржавчине, а РвиШнур, чьи глаза светились как у истинного амфетаминщика, забросил за спину автомат «шауриг» — феромонно пахнуло смазкой. Все надели очки ночного видения — кроме Давай-Давай, чьим глазам навыкате, казалось, уже не нужна была поддержка электронных симуляций.
— Все о'кей? — спросила Арета. — Тогда прощай, Чистотец.
Дюймовочка и РвиШнур рванули как автоматные очереди, Давай-Давай хлестнула кнутом собак, которые только рады были тронуться с места.
— Закрыть двери! — крикнула, когда они скрылись из виду, Арета. — Все на боевые позиции. Кибертехи, быстро в матрицу. А ты, карлик, скажи Широкой Частоте, пусть врубает АНТОСОУ.
— Не мучь себя, подруга, — утешил ее Ищейка. — Мы все тут в чем-нибудь да виноваты. Какао у меня в палатке?
— Виноваты? — пробормотала Арета, благодарная, что может хоть на что-то отвлечься. — А я-то думала, ты просто калифорнийский шуткарь, который попал в немилость к федералам.
— В немилость, говоришь? — отозвался Ищейка. — Да я бы сейчас мотал от двадцати пяти до пожизненного в Марионе. Что-то мне сомнительно, что я получу Нобелевскую премию, о которой мечтала мамочка.
— Давай не будем о прошлом, — вздохнула трансвестит, когда они подошли к палатке карлика. — Найди все, что возможно, об этих зондах. Пусть мы Чистотца отослали, но не бросать же его на произвол судьбы.
— Не бойся, займусь, — кивнул Ищейка, ставя молоко на бунзеновскую горелку. — Не нравится мне эта история с секретным боевым зондом. Его разрабатывали для джихада. Девизом разработчиков тогда было, дескать, их зонды не ПБ, а только ЕП
[26]
. Но мы с ЭНТОМОЛОГОМ найдем способ его выкурить.
— Помоги нам Господи, если он когда-нибудь решит напасть на нас, — вздохнула Арета.
— Эксцентричность — лучшая защита от инфильтрации, — уверенно сказал Ищейка. — Сдается, это было очередное озарение Парусии Хид. Конструкт Рикерберна потому и свихнулся, что был слишком косным. Спиральный ум подчинить труднее.
— Как по-твоему, мы когда-нибудь ее увидим? — задумчиво спросила Арета. — Я хотела сказать — снова. Но ведь ты тоже никогда с ней не встречался, верно?
— Не-а. — Подавая Арете кружку, Ищейка качнул головой-луковицей. — Но я чувствую ее присутствие… Коды — это как… как симфонии Баха. Нет, она — не миф, но мне понятно, почему кто-то так считает.
— Все упирается в веру, — сказала Арета.
— Между вдохновением и самообманом тонкая грань, и мы сейчас балансируем на гребаном острие, — согласился карлик. — Но в одном я уверен. Помнишь родственников, которых упоминал Чистотец? Так вот «Тетя Вивиан» — это название проекта, над которым Ронуэлл Стюарт работал до того, как ушел в «Витессу».
— Ронуэлл Стюарт… Давненько я не слышала этого имени. Как он в конце концов стал себя называть? Вонючка Юла?
— Верно. Старый добрый Вонючка Юла. Еще один забытый гений. Наряду с Парусией Хид он был бы величайшим умом нашего времени, если бы своим не тронулся.
