Надо сосредоточиться. Он никак не мог привыкнуть к своим длинным светлым волосам. На теле у него ни грамма жира, но, несмотря на крепкие мышцы, кожа по-детски гладкая. Ничего не болит, если не считать ужасного жжения, которое он сейчас ощущал спиной. «Так вот от чего я потерял сознание! От боли. От боли в коже». Там что-то есть, но он не мог себя заставить об этом думать. Голова полнилась шорохом голосов… «Последняя надежда…» «Война душ…» А поверх них печаль блюз-гитары, плывущая с ночным ветерком откуда-то издалека — или из глубин его самого.
— Ты знаешь, кто ты? — повторил мужчина-женщина.
Но он не мог ответить. Кто эти люди? Что им надо? Куда он направлялся, когда выпал из урагана?
На встречу с кем-то. Кого-то надо найти. «Есть место, где я должен быть. Есть кто-то, кем я должен быть».
— Не страшно, — сказал темнокожий гигант. — Давай начнем с того, где ты. Ты в Нью-Йорк-Сити. В той части Центрального парка, про существование которой никто, кроме нас, не знает. Мы называем ее Форт Торо. Своего рода убежище, священное место. Себя мы называем сатьяграхами
[4]
, а я Арета Найтингейл
[5]
.
После гигант принес сосуд с отфильтрованной водой и налил ему чашку, все это время внимательно рассматривая его почти белые волосы и устремленные в завтрашний день глаза. В этом ночном госте ему чудилось что-то будоражаще знакомое и одновременно глубоко чуждое. Он был среднего роста и явно меньше среднего веса, но его аура заполняла всю палатку.
Отпив немного, ночной гость спросил:
— А ты…
— Трансвестит? Вот именно, золотко, она самая!
На самом деле выглядел он, вернее, она как бывший полузащитник, изо всех сил старающийся подделаться под богом забытую певицу-диско, Донну Саммер, например.
— Была раньше юристом. Юрисконсультом в самой большой страховой компании мира. Жила в паре кварталов отсюда. Конечно, свои увлечения приходилось держать в секрете. А потом однажды поняла, что нужно выйти из лимузина и впрячься самой. Но это уже другая история. Моя история. Дюймовочка сказала, безопасники дали тебе смыться.
— Какая Дюймовочка?
— Я, — подмигнула пуэрториканка, затачивая лазером герберовский клинок.
— У тебя кто-то на хвосте? — спросила Арета, снова подумав, какие длинные и светлые волосы у этого странного человека, каким он кажется внешне измученным, но полным внутренней силы.
— Я не знаю… не могу…
Взяв детектор, Арета провела по гостю прибором. Устройство зарегистрировало электромагнитное возмущение неизвестной природы.
— М-да, а у тебя есть хоть какие-то догадки, кто ты есть?
— Н-нет. Я… не… — Он оглядел почти теряющиеся в полумраке стены палатки, украшенные безвкусными дешевенькими китайскими веерами, кимоно и страусовыми перьями.
— И ты не знаешь, как тут оказался? — подстегнула Арета.
Светловолосый на минуту задумался. Помимо сумасбродной идеи про выпадение из урагана он помнил лишь, как рассматривал шприцы в фонтане и как его опалила боль между лопаток.
— Нет, — наконец отозвался он. — Помню только существ на лошадях.
— Мы проведем биосканирование, — объявила Арета. — Психометр Дюймовочки на тебе закоротило. Таких показаний, как на твоей электроэнцефалограмме, мы еще ни у кого не видели. По сравнению с ними пляска святого Вита или отходняк после «Пандоры» просто приступ трясучки. Тебе ничего больше в голову не приходит… вот прямо сейчас?
— Песня, — пытаясь сосредоточиться, ответил светловолосый:
Я езжу по главной дороге, я — графства линейный монтер,
И в солнечный день неисправность мгновенно отыщет мой взор.
Я слышу сквозь ветер, как песней твой голос гудит в проводах.
Линейный монтер из Уичито — на линии, как и всегда!
[6]
На мгновение воцарилась тишина, которую нарушил ворвавшийся в палатку худой юнец с высоким ирокезом.
— Что это было, черт побери?
— Что стряслось? — сразу ожила Арета. — Откуда ты взялся, Широкая Частота?
— Да это же глушение всех частот! Едва не врубило на весь поселок сторожевой рожок Хеймдаля!
— Ты что-нибудь делал? — спросила Арета своего светловолосого гостя.
— Спел… — неуверенно ответил тот.
— Ты его слышала, Дюймовочка?
— Нет, — пожала плечами обожженная пуэрториканка, убирая нож. — У него трип, наверное.
— Ладно, что бы это ни было, больше так не делай, — взмолился Широкая Частота. — Шмон нам сегодня совсем не кстати.
— Успокойся, Частота, — кивнула Арета. — У нас все под контролем.
Парнишка с ирокезом затопал восвояси, за ним последовала озадаченная Дюймовочка.
— Ух ты! — Арета поджала губы. — Вот это оборот. Ты, возможно, не знаешь, кто ты есть, но готова поставить свой парик, кое-какие интересные люди знают. Ты ведь не против раздеться, а, душенька?
— Зачем? — возмутился светловолосый, и Арета прямо-таки ощутила молнию — выброс адреналина, как у свернувшейся для удара кобры.
— Потому что мы тут многим рискуем, — отрезала трансвестит, нажимая тревожную кнопку, чтобы вызвать Флип-Флопа и Толстого. — У нас тут не курорт, знаешь ли. Это последнее пристанище для многих людей. А теперь раздевайся и дай на тебя посмотреть.
Встав с тюфяка, светловолосый снял одежду. Кожа на спине заныла. Несколько секунд спустя он стоял голый лицом к Арете, у которой отвисла челюсть.
С охапкой припасов в палатку ворвалась Дюймовочка.
— У-ух ты, черт! — воскликнула девушка, даже зажмурившись от удивления. — Это ж…
— Хорошо, но чересчур, — закончила за нее Арета. — И думаю, хватит об этом. Теперь повернись, дружок, давай посмотрим, какие еще у тебя сюрпризы.
Он медленно повернулся, но все равно почувствовал, как пенис хлопнул почти у колена с мясистым звуком, показавшимся ему отвратительным. «Господи Боже, — подумал он, опустив взгляд, — я же монстр какой-то. Как собственное тело может казаться настолько чужим?»
Тут Арета увидела шрамы у него на спине.
— Силы небесные… это!..
— Больно, — сказал светловолосый.
— Но они… Они же! — воскликнула, приглядевшись, Арета. — Знаешь, что там написано?
