— Сердце у взрослого жирафа размером с баскетбольный мяч, — заявил Эйнсли.
— Кибердеменция, — шмыгнул носом Человек из Стали. — Динглер запустил в систему вирус, вызывающий прогрессирующий синдром Аспергера, и активировал его, когда я отказался принять его в члены элитного гольф-клуба, президентом которого являюсь.
— И когда вы в последний раз играли в гольф?
— Двадцать два года назад. Но суть-то не в этом.
— Тщательно отслеживайте нормальное, чтобы засечь патологию, — загудел Эйнсли.
— А его нельзя… нельзя…
— Отключить? — спросил отец. — Да. Но я еще не готов. Какой горький конец! Посмотрите туда, — сказал Человек из Стали, указывая за окно.
Переведя взгляд, Чистотец увидел, как ворота конюшни бешено хлопают на ветру. Значит, вот как выбрался Уорхолл.
— Динглер увязал воедино его систему с системой управления домом. Кое-что я отключил, но в глобальные процессы вмешиваться не решаюсь. Хорошо еще, что у этой части дома своя компьютерная система…
— Подождите минутку, — прервал его Чистотец. — Я думал, Эйнсли был искалечен…
— Восемьдесят восемь лет назад. А ведь у него была яростивость! — разревелся Стальной Король.
— Что это? Болезнь?
— Нет!!! Это исключительно американская черта. Неутомимость, жажда победы. Эйнсли был воплощением Америки.
— Но когда он на самом деле умер?
— Восемьдесят четыре года назад, — прошептал Человек из Стали.
— Что?! Вы хотите сказать, что все это время он был мертв, а семья считала его живым?
— Я не нашел в себе сил отпустить его! Я не мог жить без мысли, что однажды оставлю все ему. Знаю, вам не понять.
— Да уж, — согласился Чистотец. — Ваше переодевание в Хупера и так понять трудно. Но это уж чересчур. Как вам удалось держать такое в секрете?
— Ну, — постарался завладеть ситуацией Человек из Стали, — горничным и медсестрам платили, чтобы они рассказывали байки. Еще я использовал забинтованные манекены. Мне монтировали компьютерные изображения. В какой-то момент я даже нанял чревовещателя. Понимаете, люди любят тайны, и мало кому интересно смотреть на монстра.
— Которого тут вообще не было! Вы построили лабиринт, и все пришли к логичному выводу, что в нем кто-то прячется!
— Прогресс не стоит на месте, и с каждым годом я мог делать все больше.
— И Уилтон считает фокусником меня! Эйнсли — не просто трагический призрак вашего любимого сына, он — программа круглосуточного аудио-видео-наблюдения.
— Но поставьте себя на мое место, — упорствовал Брэнд. — Я много трудился, чтобы это построить. Я не родился богатеньким, как они. Когда я был маленьким, на улицах в полдень фонари горели!
— Вы так и не выросли, мистер Брэнд. Вы прибегли к извращенному трюку, чтобы дурачить свои домашних, манипулировали ими больше полувека. Ваши глупые игры разрушили личность Эрнста. А Уилтону, здоровому и умному парнишке с большим будущим, так не хватает любви и самоуважения, что он вот-вот покончит жизнь самоубийством. И если кто-то из них хотя бы вполовину так алчен, как вы утверждаете, это вы их такими сделали. Гоняетесь за органами, стравливаете друг с другом детей! А самое ужасное, что вы преуспели в том, чтобы заморочить им голову. Они не только верят в существование Эйнсли, они верят в существование наследства, которое может кому-то достаться.
— Откуда вы знаете, что его нет? — надулся Человек из Стали. — Мне принадлежит сорок процентов акций «Профессора Цыпы»! А Саймон(а) даже не знает.
— Так это и есть та награда, из-за которой весь сыр-бор?
— Плюс антиквариат!
Человек из Стали толкнул двойные двери мадагаскарского эбенового дерева с ручной резьбой. В одном углу стояла очень реалистичная восковая кукла стареющей королевы красоты с бокалом мартини.
— Моя вторая жена, — пояснил Человек из Стали. — Спасибо таксидермисту с Аляски.
Когда дряхлеющий промышленный магнат заскользил на своей доске мимо, одна из трубок внутривенного вливания за что-то зацепилась, и на пол упала, трепыхаясь, фотография. Чистотец поспешно за ней наклонился. На ней был изображен уже престарелый, но еще не обрюзгший Человек из Стали с новорожденным младенцем в голубой пеленке.
— Это вы и Уилтон!
— Отдай! — рявкнул Человек из Стали, вырывая у него снимок и пряча в потайной карман пижамной куртки. — Лучше я вам кое-что важное покажу.
Брэнд-старший провел его в соседнюю комнату, у дальней стены которой стоял защищенный лазерами сигнализации стеклянный короб.
— Вам известно, что в Южной Америке обитает разновидность сома, способная схватить с ветки мартышку, когда стая спускается к реке на водопой? Экспедиция Теодора Рузвельта одного такого поймала. Когда его вскрыли, то в желудке нашли обезьянку. Это та самая обезьянка.
— Та самая?
— Мумифицированная, — прошептал Человек из Стали. — Подписана самим Тедди.
— Теодор Рузвельт расписался на обезьяне?
— Присмотритесь внимательней…
Чистотец расхохотался.
— Прекратите! Никто не смеется над Кинглэндом Моррисом Брэндом!
В этот момент искусственный пенис Человека из Стали завращался, и Чистотец покатился со смеху. Остановился он лишь, когда в нос ему уткнулось дуло винтовки «Харпес-Ферри».
— Ну и что вы собираетесь делать?
— Запереть тебя в подвале и вызвать доктора Сколько-Даша. А тогда я получу не только новую печень, а еще и сердце, легкие… Кто знает? Может получиться настоящий шведский стол, — злорадствовал Человек из Стали.
При виде того, как вращается член Стального Короля, Чистотца осенило.
— Чтобы обмануть жену, пожалуй, понадобится кое-что получше.
— Заткнись!
— А вот если бы вы могли его контролировать. Если бы могли сами решать, когда он поднимется и как надолго, и вообще научились бы этому вращательному движению так, чтобы самую чуточку в нужный момент, могли бы стать весьма популярным.
— Что ты такое несешь?
В голове у Чистотца гудели голоса. Напевно переговаривались тетя Вивиан и дядя Уолдо, ласково, терпеливо — как говорят с маленькими детьми или животными… «МОЖЕМ МЫ ЕГО ПОЧИНИТЬ? ДА, МОЖЕМ!»
— Могу починить, — сказал Чистотец, и в голове у него возникла картинка…
Человек-тень у передатчика богом забытой радиостанции, вещающей из города-призрака. Спускаются сумерки, и подсвеченные буквы К Р М А вспыхивают ярко, как вывеска мексиканского ресторана, и мужской голос произносит: «А теперь посвящается…»
Голос потерялся за ветром, но песня звучала отчетливо.
— Я верну вам подобие мужественности и достоинства, — сказал Чистотец, — и гораздо за меньшее, чем запросил доктор Сколько-Дашь.
