Книга В плену пертурбаций, страница 53. Автор книги Алан Дин Фостер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «В плену пертурбаций»

Cтраница 53

К несчастью, Джон-Том слегка перестарался: коала свалился с ветки и тяжело плюхнулся на землю, но, судя по всему, ничуть не пострадал, поскольку тут же вскочил и огляделся с таким видом, словно с ним вообще ничего не случилось. Впрочем, наружность, как известно, обманчива. Мгновение спустя Колин пошатнулся, сел и закрыл морду лапами. Джон-Том испугался, что коала все же сломал себе что-то при падении с дерева, но вскоре стало ясно, что Колин, подобно Сорблу, страдает от последствий пертурбации. Медведь объяснил встревоженному юноше, что эвкалиптовые листья обладают слабым наркотическим действием. Вот почему коалы, которые едят их непрерывно, такие сонные и малоподвижные. В общем, нестрашно, однако надо подождать, пока прояснится в голове.

Что касается Маджа, то после того, как Клотагорб оправился от шока, вызванного лицезрением выдра, они с Джон-Томом и Колином едва стащили закадычного дружка с бревна. Все ожидали, что поведение Маджа, когда он придет в себя, будет приблизительно схоже с тем, какое продемонстрировала Дормас, однако выдр лишний раз доказал, что является единственным и неповторимым в своем роде экземпляром. Когда ему объяснили, что произошло, он разразился ругательствами, подобных которым здешние леса еще не слыхивали. Казалось, содрогнулся самый воздух. Но вот пыл Маджа, не говоря уже о запасе бранных выражений, подыссяк; выдр пнул то, что осталось от бревна, – во все стороны полетели щепки – и направился прочь, очевидно, чтобы попытаться переварить обиду, которую нанес ему пертурбатор.

– Подумать только, – заметил Колин. – Неужели водяной крысе стало стыдно?

– Боюсь, Мадж даже не знает такого слова. Мне кажется, он сердится на нас за то, что мы не дали ему насладиться до конца. Ничего, скоро отойдет.

Слова Джон-Тома некоторое время спустя получили подтверждение. Выдр отсутствовал около часа, потом вернулся в лагерь и принялся помогать Дормас с поклажей. Он не проронил ни звука до тех пор, пока не был проверен и заново упакован последний мешок. Лишь тогда выдр заговорил со своим другом:

– Слушай, приятель, тебе обязательно надо было влезать? Кто тебя просил?

– Пораскинь мозгами, Мадж, – посоветовал Джон-Том, закрепляя на спине лошачихи тюк с одеждой. – Мы угодили в пертурбацию, очутились во власти наваждения. Поверь, мне тоже очень жаль, что все происходило не наяву. В общем, я должен был вернуть тебя обратно.

– Знаю, знаю. Мы все связаны одной веревочкой, и все такое прочее.

Но ты что, не мог чуток погодить?

– Откуда мне знать, что может случиться, если я не потороплюсь вмешаться? – Юноша затянул узел, показавшийся ему не слишком тугим.

– Эй, осторожнее, – проговорила Дормас, обернувшись. – Ты же не шнурок завязываешь, в конце-то концов.

– Извини, – пробормотал Джон-Том. – Да если бы не я, ты бы мог никогда не вернуться в действительность! Клотагорб говорит, что в том иллюзорном мире запросто можно было застрять навсегда.

– И чем тебе это, елки-моталки, не нравится?

– Мадж, для каждого из нас в отдельности иллюзии, вполне возможно, не представляли серьезной опасности, однако они мешали нам продвигаться к цели, ради которой мы и вышли в путь.

– Приятель, скока раз тебе повторять? Заботиться надо сперва о себе, а уж потом о других. – Выдр повернулся и, понурившись, отправился на поиски ножа и лука.

Джон-Том глядел ему вслед и размышлял над случившимся. Итак, все они испытали одинаковые ощущения, у всех как бы воплотились в явь самые безудержные фантазии и мечты. Но, в отличие от Маджа, никто из остальных членов экспедиции не выразил желания остаться в призрачном мире осуществленных грез до конца своих дней. И причина этого не подлежит сомнению: всем, кроме выдра, было ясно, что рано или поздно ими исподволь завладеет скука – ведь когда у тебя, пускай даже во сне, есть все, стремиться не к чему. Клотагорб доходчиво объяснил, что для того, кто не может сбежать от иллюзии исполнения желаний, итогом будет смерть, а вовсе не погружение в нирвану. Вот если бы придумать способ вызывать ту иллюзию на пару часиков в день…

Интересно, о чем думает пертурбатор? Думает ли он вообще? Клотагорб не уверен, наделен ли пертурбатор интеллектом, а если и наделен – присуща ли его проявлениям узнаваемая форма. Видит ли он сны, и если да, то о чем? Разумеется, эта штука, способная проникать из измерения в измерение, из Вселенной во Вселенную, пребывает сейчас в некоторой растерянности и вдобавок нервничает. А в результате происходят пертурбации – так сказать, межпространственный холодный пот на лбу звездного скитальца. Надо признать, что из них опасны лишь те, которые направляет захватчик пертурбатора. Например, когда закончилась последняя, все хоть и вздохнули с облегчением, однако почувствовали себя немного лучше. Может, пертурбатор страдает от любого искажения реальности не меньше, чем они сами?

Карабкаясь рядом с товарищами к горному проходу, Джон-Том внезапно осознал, что хочет освободить пертурбатор не только во имя того, чтобы прекратить возмущения, которые тот вносит в структуру мироздания. Он хотел освободить его потому, что пертурбатор, при всех своих недостатках, должен быть свободен. Юноше вспомнилось, как в детстве, играя с друзьями, он спрятался в шкаф, который тут же заперли снаружи на ключ. Прошло немало лет, однако то ощущение сохранилось и по сей день. Он знал, что такое томиться взаперти, когда едва можешь пошевелиться, а потому все крепче убеждался, что никто на свете не заслуживает подобной участи – даже столь чужеродное и необъяснимое явление, как пертурбатор. Мы собираемся вызволить не механизм, сказал себе Джон-Том, а живое существо, которое нуждается в помощи.

У горловины прохода Клотагорб объявил привал. Путники уселись в кружок, постаравшись укрыться от ветра, что дул из прорехи между уходящими в небо вершинами.

– Было бы неплохо узнать, что нас ожидает впереди и к чему не мешает приготовиться. Ты не против попытаться, гадатель?

– Я ничего не обещаю, друзья, – сказал Колин, пересаживаясь, удобства ради, под гранитный уступ. – Не ждите от меня чудес.

– Учитывая, что сейчас мы находимся в полном неведении относительно завтрашнего дня, нас обрадуют любые сведения, – заметил чародей.

– Хорошо. Но я вас предупредил.

Коала достал узелок с рунами. Серебряная нить ярко засверкала на солнце. Путешественники не сводили глаз с медведя, который неторопливо совершал необходимые приготовления. Вот он подобрал руны, а затем уронил их на кожаную подстилку. Никто не проронил ни слова. Джон-Том попробовал разглядеть в беспорядке рун какой-либо узор или хотя бы намек на таковой, но после того, как у него от чрезмерного старания начала побаливать голова, вынужден был отказаться от своей затеи. Он укорил себя за невежество, однако в глубине души не мог не согласиться с Маджем: на взгляд непосвященного, руны и впрямь производили впечатление собранной на помойке рухляди. Клотагорб, по-видимому, как ни странно, вполне разобрался в сути предсказания; во всяком случае, волшебник медленно кивал головой – то ли в знак того, что понимает, то ли желая показать, что и он не лыком шит. Джон-Тома снедало любопытство, однако юноша счел недипломатичным приставать к чародею с подобными вопросами.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация