– И без меня. – Виджи поежилась. – По-моему, второго раза я не перенесу.
– Понимаю. Я и не думал, что вы со мной пойдете.
Перестраховщик, ушедший вперед в поисках своих любимых устриц, теперь остановился, отыскав нечто менее съедобное, но несравненно более важное, и знаками подзывал друзей. Приблизившись, Джон-Том увидел несколько отпечатков ног. Следы были схожими, но не одинаковыми.
– Одного роду-племени. – Перестраховщик пальцами измерил отпечатки.
– Лисы, волки, динго и все такое. Нечасто встретишь столь избранную компанию.
– Можа, это часть большой общины? – предположил Мадж.
– Может статься. – Енот носом указал вдоль берега. – Идут в ту сторону. Свежие, иначе бы их давно смыло. По-моему, здесь надо поостеречься, уж будьте покойны, пока не выясним, на чей задний двор нас занесло.
Они покинули открытый всем взорам пляж и углубились в заросли.
Деревня оказалась совсем рядом. Располагалась она по другую сторону чистенькой речушки, на берегу которой лежало несколько оснащенных парусами долбленок. Выглядели они прочными и ходкими – особенно те, что побольше.
– Вот и транспорт! – Джон-Том уже присматривал лодку получше. – Говорил же я вам, что пешком идти не придется.
– Погоди-ка чуток, приятель. Кто знает, как здешние ребята относятся к прокату лодок, а тем более что они подумают, када мы ввалимся без приглашения. Давай-ка чуток отсидимся здесь и понаблюдаем за нашими будущими партнерами, а?
– Мне казалось, ты совсем одурел от ходьбы.
– Ну да, одурел, но не сдурел. Ты так и не понял толком нашего мира. Тока дураки бросаются туда, куда трус и не сунется, а я не дурак.
– Вспомни, как к нам отнеслись в той деревне. – Виджи выглядывала из-за большого папоротника.
– Так-то оно так, но местные жители выглядят совсем иначе.
В этом он был прав – владельцы лодок ни в чем не походили на крадунов, продавших путников пиратам. С другой стороны, как показали наблюдения, опасения Маджа были вполне оправданны, поскольку туземцы вряд ли проводили время, помогая старушкам перебираться через ручей.
Ярче всего об этом свидетельствовал загон посреди деревни, огражденный высокими деревянными стенами. Выглядел он не особо прочным, но вверху стены загибались внутрь и были утыканы шипами – с очевидным намерением помешать пленникам выбраться наружу. В данный момент там был лишь один обитатель.
На каждом жителе деревни был надет массивный ошейник, соединенный ярко раскрашенными кожаными ремешками с тонким чеканным нагрудником.
На пленнике была такая же сбруя, хотя вряд ли он надел ее добровольно.
Во-первых, потому что у него ремешки были траурно-черными; ни ярких цветов, ни украшений в виде бус и крашеных перьев. Во-вторых, он беспокойно метался вдоль стены, примеряясь к ней то там, то тут. А в-третьих – он не был ни волком, ни собакой.
Джон-Том сразу же распознал масть – гнедой индейский скакун, причем на диво ладный. Но принадлежать он мог только этому миру: ни один жеребец в мире Джон-Тома не мог похвастаться парой крыльев, да еще таких больших.
– Смотрите туда.
Перестраховщик указал на широкую неглубокую костровую яму, над которой были установлены два вертела. Туземцы наполняли ее до краев дровами и скорлупой кокосовых орехов, чтобы развести жаркий огонь.
Судя по всему, деревня готовилась к большому пиру. Но кем был заточенный конь: почетным гостем или главным блюдом?
– И что вы об этом думаете? – поинтересовался Джон-Том у спутников.
– Судя по тому, как этот конь носится взад-вперед и тычется в столбы, я бы сказал, что сегодня он пойдет на ужин, – ответил Мадж. – Но тада концы с концами не сходятся.
Джон-Том кивнул. Действительно, надо быть слепым, чтобы не понять этого. Хоть стены загона загибаются внутрь и утыканы остриями, огороженное пространство открыто небу. Нервный трепет крыльев жеребца свидетельствовал, что они не переломаны и вроде бы не ранены. В результате возникает неизбежный вопрос: если конь пребывает в какой-то опасности – отчего бы ему не распахнуть свои могучие опахала и не улететь?
Глава 11
– Должно быть, надетый на нем черный ошейник – какая-то ритуальная сбруя, – Виджи тоже не давала покоя явная несообразность положения жеребца. – Даже если она из чистейшего свинца, то вряд ли настолько тяжела, чтобы не дать ему взлететь. Он такой большой и сильный!
– Да уж, полная бессмыслица, – согласился Перестраховщик.
– Нам это на руку. – Мадж указал на длинное каноэ с крепкой мачтой.
– Гляньте-ка на эту красотку! Ежели мы ее умыкнем, то в один момент с комфортом домчим до Чеджиджи. Ишь ты, отплясывают! Ну, покамест они будут пировать, мы с Виджи сплаваем и освободим эту милашку от привязи. Речушку мы запросто перенырнем.
Джон-Том и не пытался скрыть, насколько поражен.
– Мадж, но нельзя же вот так просто удрать и позволить им сожрать такое красивое животное!
– Чего? – Мадж указал на Виджи. – Вот мой идеал красивого животного, с лапами заместо копыт!
– А как же быть с общностью разума у теплокровных? Ты разве забыл, что в прошлом странствии нашим лучшим другом было четвероногое?
– Разве я забуду старушку Дормас? Как можно! Но ее нынче вечером на банкет не пригласили, а этого крылатого лошака я в упор не знаю.
Подумаешь, крылья!
– Неладно это, – забеспокоился Перестраховщик. – Неладно, когда говорящие и думающие твари едят друг друга.
– Да с чего вы взяли, что этот жеребчик говорит и думает? Можа, он бессловесный выродок? У него чтой-то не в порядке, верняк! Иначе какого ж черта он не улетает? Можа, он одержим стремлением к смерти?
Джон-Том не спускал глаз с неустанно кружившего по загону жеребца.
– Мы могли бы добраться до Чеджиджи гораздо быстрее, чем на лодке.
Насчет его роста Виджи права – это летучий першерон. Он достаточно велик, чтобы поднять нас всех.
– Не нравится мне высота, приятель. У меня начинается воздушная болезнь, ежели я взберусь на верхушку деревца, вот так. А, все едино ты плюешь против ветра – он там, а мы тут. Нынче ночью мы стибрим лодку и завтра будем в открытом море. Самое страшное, что тебе грозит, – пару раз увидать во сне кошмары.
– По логике ты прав, Мадж, но не по сердцу.
– А что, есть другие варианты, а? – развеселился Мадж.
– Как тебе такой: допустим, мы переправляемся через реку и освобождаем его, пока туземцы готовятся к пиру.
– А как тебе, ежели мы тебя свяжем, сунем в глотку кляп и швырнем в лодку, а развяжем, када к тебе вернется здравый смысл?
– Я иду туда. Кто со мной?
