– Да мы не слишком разлуке огорчимся, – заверила Катя. – Долг, он превыше всего. Валяйте, прапорщик. Не знаю, правда, как Прот ныне к путешествию в Лозовую отнесется. У мальчика вроде бы свои планы имелись.
– Что значит «свои планы»? – еще суше сказал Герман. – Сейчас не время для детских капризов.
– Вы, Герман Олегович, не сердитесь, – тихо сказал Прот. – Я понимаю, что вы обязаны меня доставить по назначению. Я же не возражаю. Только мне кажется, до Лозовой мы с вами не доберемся.
– Это отчего же? – Герман постарался, чтобы голос звучал как можно увереннее. – До Лозовой не так уж далеко. Обратимся к начальнику станции. Предписание у меня сохранилось.
– Да вы вперед не забегайте, – сказал Пашка, подбадривая утомившихся лошадей. – Мы за день разве что на пару верст к Мерефе приблизились. Все овраги да буераки. Что днем, что ночью, никакого ходу нету. Разъездов-то – будто фронт рядом. Может, мы чего не знаем, а, Екатерина Георгиевна?
– Мне тоже не нравится, – пробурчала предводительница, без стеснения задирая ноги на невысокую спинку козлов. – Весьма перенасыщенная войсками местность.
Герман подавил желание отпихнуть пыльные носы сапог от своего кителя. Ладно, пусть сидит, о приличиях наша Екатерина Георгиевна не имеет ни малейшего понятия, сие с первого взгляда угадывается. Кто она вообще такая? Даже на шпионку не похожа. Едва ли уместно шпионить со столь прямолинейной беспардонностью. Но насчет странных обстоятельств спутники несомненно правы, – в двух селах определенно расположились банды. Удалось разглядеть в бинокль вооруженных людей. Похоже, неместные, – селяне вокруг праздно толклись. Возможно, красные, хотя товарищ Пашка за своих их не признал. Но уж точно не добровольцы, в отсутствии погон Герман убедился. У моста чуть не наткнулись на еще один отряд – эти галопом летели к Новому Бабаю. Опять же, черт его знает, кто такие. Еще две группы с винтовками высмотрела зоркая Екатерина Георгиевна. Засады? «Секреты»? Нет, действительно, черт знает что, вся округа наводнена шайками вооруженных людей. Высунуться из леса практически невозможно. Да и какие здесь леса, так – рощи, светлые дубравы.
– Екатерина Георгиевна, надо бы лошадям дать передохнуть, – нерешительно сказал Пашка. – Да и нам бы дух перевести. Перекурим и по холодку двинем. В темноте, оно даже надежнее будет.
– Угу, прошлой ночью ой как далеко мы продвинулись, – пробурчала Катя. – Ладно, к опушке выйдем, дабы нормальный обзор иметь, и остановимся. Но ночью обязательно нужно нам через старый Муравельский шлях перебраться. Может, по ту сторону поспокойнее будет.
Смазанные колеса по мягкой лесной дороге катили ровно. В прохладной тени тянуло в дрему. Герман старался бодриться, слушал «сип-сип-сип» пения крошечного лесного конька-щеврицы. Сзади командирша тихо беседовала с Протом о железной дороге. Оказывается, мальчик по ветке на Лозовую уже путешествовал и, кажется, не один раз.
– О, светлеет, – сказал Пашка. – Кажется, опушка впереди.
– Попридержи, – приказала Катя, но было уже поздно, – бричка выкатилась на поляну.
Должно быть, кавалерийский разъезд отдыхал в тени, теперь солдаты как раз садились в седла и не слышали подъезжающей брички.
– Стой! – зашипела Катя.
Пашка натянул вожжи.
«Дроздовцы», – с огромным облегчением подумал Герман. Когда схватил карабин, и сам не заметил, – надо же так озвереть за последние дни.
– Стоять! Руки вверх! Оружие бросить! – поручик на заплясавшем вороном коне выхватил «наган», прицелился в лицо помертвевшему Пашке.
– Спокойнее, господин поручик, – сказал Герман, демонстративно отставляя карабин. – Мы против славного Дроздовского полка ничего не имеем.
– Кто такие? Руки вверх, я сказал! – поручик явно нервничал. Еще бы – прохлопали бричку, чуть на голову гости не заехали.
– Прапорщик Земляков. Второй Офицерский полк, – Герман поправил неприлично помятую, еще три дня назад бывшую новенькой, фуражку с приметным малиновым верхом и белым околышем.
– Я вас не знаю, господин прапорщик. Или все же «товарищ»? – зрачок «нагана» теперь покачивался, целя в грудь Герману. – Отвечать, живо!
Герман подумал, что у поручика излишне горячая лошадь. Да и сам поручик слишком нервен. Но отвечать нужно спокойно.
– Я на днях зачислен в полк. Сейчас в отпуске по ранению. Извольте убедиться, – Герман медленно расстегнул карман, извлек предписание и очки. – Господин поручик, я понимаю, что едва ли вам знакома моя физиономия. Я и его превосходительству еще не был представлен. Вполне понимаю ваше недоверие, но револьвер все-таки отведите. Нас и так совсем недавно пытались подстрелить.
Опускать «наган» поручик и не думал, но руку несколько ослабил. На бричку смотрели дула восьми винтовок его подчиненных. Морды у дроздовских кавалеристов-разведчиков были злые и усталые. Впрочем, пассажиры брички особой угрозы не представляли: перепуганный юнец-возница, молодая помятая девица, болезненный мальчишка. Да и неуклюжий прапорщик, одной рукой надевающий треснутые очки, а другой рукой протягивающий документы, не мог бы испугать и кошку.
– Вы откуда здесь взялись? – настороженно спросил поручик, трогая каблуками коня и забирая из руки Германа помятое предписание и новенькое воинское удостоверение.
– С поезда, господин поручик. Два дня тому на эшелон был произведен вооруженный налет. Пришлось уходить от бандитов пешим ходом. Вот, бричку по случаю раздобыли. Пытаемся выбраться к Мерефе.
– Как, вы сказали, вас зовут? – поручик одним глазом пытался изучать документы, другим подозрительно оглядывал Пашку, между колен которого вызывающе торчал карабин.
– Прапорщик Земляков-Голутвин, – хрипло сказал Герман. Ствол «нагана», сейчас целящийся куда-то в район пупка, весьма нервировал.
– Хм, что ж вы сразу не представились? Земляков, да еще Голутвин, широко известная фамилия, – поручик хохотнул. – Мы, в некотором роде, именно вас и ищем. Следовательно, в поезде вы уцелели? Мальчик с вами? Тот самый?
– В каком смысле? Я действительно его сопровождаю, но… Если вы имеете в виду налет на эшелон…
– Неважно, – поручик махнул «наганом». – В седло, прапорщик, немедленно. Федор, возьми мальчика к себе. Плешко, за господина прапорщика головой отвечаешь. И поворачиваем на Южный, живо! К полуночи там должны быть.
Герман в недоумении спрыгнул на землю.
– Господин поручик, вы не могли бы пояснить? Я здесь не один, гражданских надо бы проводить в город…
– Да-да, свидетели, – поручик нетерпеливо оглянулся, снова махнул «наганом». – Плешко, возьми двух орлов, помудрите немного, только без шума…
– Ложись!
В кратком свирепом рычании Герман с опозданием опознал голос Кати. Лошади дернулись, вороной поручика попятился от брички. Одновременно послышался звук падения человеческого тела. Металлически клацнуло. Пока машинально присевший Герман пытался вспомнить, на что именно похож этот короткий лязг, «Льюис» выдал первую очередь.
