– Мы можем узнать, о ком идет речь, господин Смит?
– Безусловно, сэр. Речь идет о некоторых моих знакомых в Коминтерне. Они мне уже оказывали услуги за определенное вознаграждение. Я старался лишь изредка к ним обращаться, эти люди очень дорого себя ценят.
– Начинайте операцию. Лучше переплатить и спать спокойно.
– Как скажете, сэр.
С тех пор прошло восемь месяцев, задание было выполнено, а главный исполнитель стоял перед ним и демонстрировал свою кислую физиономию.
– Арчибальд, скажите, почему вы стоите передо мной с такой постной физиономией?
– Написать прошение об отставке, сэр? Как вы понимаете, заменить физиономию мне нечем.
– А вот чувство юмора у вас осталось английским, Арчибальд. Вы провели блестящую операцию, я уверен, вас за нее наградят. Несмотря на все свои сомнения, вы согласились, что мы в конце концов нашли нужный объект.
– Я откажусь от этой награды, сэр. Если быть точным, я сказал: вероятность того, что во второй найденной даче находится Ольга Стрельцова, весьма велика. Хочу также напомнить, что на поиске настоящей Ольги настаивал я один, иначе второй объект никто не искал бы. По-прежнему не уверен, сэр, что это та девушка, которую мы ищем. Исполнители не предоставили ни одного убедительного доказательства.
– Это не объясняет вашего настроения. Подумайте сами, ведь вы были против ликвидации. Если произошла ошибка, значит, вы еще сможете попытаться ее украсть. Девушка с необычными способностями рано или поздно даст о себе знать, ее надолго не запрячешь.
– А ведь вы правы, сэр. Почему такая простая мысль не пришла мне в голову?
– Вы слишком долго были в России, Арчибальд, и разучились просто мыслить. Ничего, это пройдет. Вы упомянули, что у русских и в прошлом году, и в этом существенно уменьшился выпуск танков? С чем это связано, с вашей точки зрения?
– Я могу только предположить, что они увеличили выпуск запасных частей и переходят на новые модели. Разговоры об этом велись еще год назад. К сожалению, детали нам неизвестны. Но с моей точки зрения, сэр, и об этом я уже писал, нам следует думать не о русских танках, а о лекарстве, которым они собираются обеспечить весь мир. В газетах уже истерика. Выясняется, что похожие исследования вел какой-то наш врач еще десять лет назад, кажется, его фамилия Флеминг. Наши умники пытаются направить общественное мнение в нужное русло и доказать, что подлые коммунисты украли английское изобретение, но, даже если это и так, сути дела происходящее не меняет. Это намного страшнее танков. Минимум три года, по оценкам специалистов, у них не будет достойной конкуренции. По тем данным, которые нам удалось получить о предполагаемом экспорте лекарства и его оптовой цене, вырисовывается совершенно безрадостная картина. Русские уже умудрились взять в американских банках крупные кредиты и закупают у них новейшие технологические линии по производству моторов всех видов, как для самолетов, так и для тракторов и грузовых автомобилей. А мы ничего не делаем!
– Вы не хуже меня знаете, Арчибальд, мы ничего не можем сделать! В САСШ кризис. Русские заказы ни один политик заблокировать не может, если не хочет, чтобы его завтра линчевала разъяренная толпа безработных.
– Ленин когда-то сказал: «Капиталисты сами продадут нам веревку, на которой мы их повесим...», чем мы и занимаемся, сэр.
– Не все так грустно, Арчибальд. Премьер-министр настроен склонить французов к идее отдать Гитлеру Судетскую область. После последующего развала Чехословакии Германия получит в союзники Польшу и выйдет к границам России. У вас будет много работы.
– Боюсь, после разгрома Коминтерна, а он последует после этого убийства, несколько следующих лет до организации новой сети агентов мы будем лишены какой-либо информации о происходящем в СССР.
– За все приходится платить, Арчибальд…
«А дороже всего обходится глупость… надо будет записать. В старости издам сборник афоризмов!» – решил начальник отдела Интеллидженс сервис Арчибальд Смит.
Она смотрела на пламя в печи, ждала мужа с вещами и думала о том, как мало осталось времени. Последний по-настоящему спокойный год в жизни страны (двадцать пять тысяч расстрелянных и около трехсот тысяч сосланных в лагеря!) подходил к концу. Это было мало по сравнению с тем, что могло быть, и ничтожно мало по сравнению с тем, что будет. В следующем, 1938 году будущая война пошлет своего первого гонца. Оля сделала все от нее зависящее, чтобы встреча на Дальнем Востоке была подготовлена. Наладила связь между пограничными и воинскими частями. Рекомендовала организовать специальный парашютный батальон возле аэродрома, где базировались бомбардировщики, с задачей за два часа приготовиться к вылету и поддержать пограничников, подвергшихся нападению, до прихода основных частей. Оставалось ждать и трудиться. А несделанной работы с каждым днем становилось все больше. Пока ничего не делаешь, не знаешь, как много всего вокруг, что ждет твоего вмешательства…
В ее голове хриплым голосом, берущим за душу и выворачивающим наизнанку, повторялись заезженные пластинкой слова:
Он не вышел ни званьем, ни ростом,
Не за славу, не за плату —
На свой, необычный манер
Он по жизни шагал над помостом
По канату, по канату,
Натянутому, как нерв.
Посмотрите – вот он
без страховки идет.
Чуть правее наклон —
упадет, пропадет!
Чуть левее наклон —
все равно не спасти...
Но должно быть, ему очень нужно пройти
четыре четверти пути
[19]
.
Она вдруг подумала: если в этой песне «он» заменить на «она» – песня будет не только о ней, Ольге Стрельцовой, а обо всей Cтране Советов станет эта песня.
И еще она поняла: если не поменять в ней концовку, то все остальное пустая суета. Какая разница, от чего умирают люди – от пуль, от голода, от пьянства, от безнадеги… и какая разница – умрут они или их дети…
Слезы размыли языки пламени и потекли по щекам. Странная девушка, которой этой зимой исполнится восемнадцать, сидела в холодной комнате и плакала, глядя на огонь в печи. Наверное, ей впервые стало ясно, что в действительности стоит за словами «во многих знаниях многие печали»…
