Но фургоны — не частокол. Только ты взобрался на парусиновую или кожаную крышу, а тебя снизу — копьем! А даже, если успел спрыгнуть на ту сторону, тоже нехорошо. Там уже ждут злые парни. А ты уже не в шеренге. Ты — сам по себе, потому что товарищи слева-справа — не успели прыгнуть вместе с тобой…
Тем не менее, атака бы всё равно удалась. Задавили бы девятую когорту массой и общей ветеранской выучкой.
Но — сюрприз!
Как раз когда тысячи полторы легионеров втянулись в каньоны улиц, на них, внезапно, повсюду, из каждого дома, набросились германцы.
Средний легионер — слабенький фехтовальщик. Его задача — держать строй, держать щит, и колоть точно, по команде.
А для варваров рукопашная мясорубка — любимый вид боя. Да, они тоже научились держать строй и разом маневрировать ничуть не хуже латинян, но «детские привычки» сохранились. Больше всего среднестатистический гот или герул любил рубиться в хаотическом месиве друзей и врагов. Чтобы священная ярость-вут кипела в крови, из груди рвался безумный вопль «Вотан!», а кровь весело брызгала из-под клинка.
Германцев было раза в три меньше. Но они оказались в своей стихии. Выскакивали из дверей и сразу приканчивали ближайшего противника. Прыгали с крыши на «крышу» щитов, били в щель, проламывали «черепицу» и, оказавшись в гуще врагов, рубили и кололи, как бешеные.
Дикие вопли легионеров Серапаммона перекрыли даже бешеный рёв германцев.
Командованию Четвертого легиона сразу стало понятно: произошло нечто незапланированное. Засада?
Вырезаемым легионерам эта простая истина оказалась доступна еще раньше.
— Засада! Засада! — завопили сотни голосов.
Штурм прекратился. Тысячная масса легионеров ломанулась прочь. Из тесноты улиц — на оперативный простор.
Они уже бежали, когда буккинаторы Четвертого протрубили отступление.
Сигисбарн, наблюдавший за битвой с храмовой крыши, велел своему трубачу выдуть условный сигнал, по которому германцы тоже должны были выйти из боя. Им всё равно не победить целый легион. Да и ни к чему это. Главное: не дать победить себя. Сохранить доверенное имущество.
Не все парни услышали сигнал: ярость Вотана — жуткая штука. Башню сносит на раз. Но большая часть — услышала. А потом и остальные очнулись (рубить-то больше некого — одни трупы вокруг) и поспешно убрались с поля боя, потому что на смену покоцанным кентуриям уже двинулись свежие (командиры Четвертого воевать умели), и перспектива столкнуться с правильным строем охладила пыл получивших «римское образование» варваров.
Объективно потери Четвертого легиона были не так уж велики: сотни две-три. Но Серапаммон велел лагерь противника больше не атаковать. Легионеры его снова вошли в щели улиц (начеку, готовые к фланговым атакам), но вошли лишь для того, чтобы забрать своих раненых и убитых.
Им не препятствовали.
Следующую контратаку Сигисбарн запланировал на ночь.
Но его планы не реализовались.
Серапаммон получил свежие новости.
Гонец добирался морем. На попутном кораблике из Равенны. Гонец принес весть: Первый Германский только что покинул город и движется прямиком навстречу Четвертому легиону.
Серапаммон озаботился. Если Первый Германский только что был в Равенне, то с кем он сейчас воюет?
Для выяснения к осажденным отправили посланника.
Посланника послали к воронам. К счастью для него — в переносном смысле. Кентурион осажденных обозвал легата нехорошими словами и пообещал отрезать нос и уши.
Дилемма встала перед Серапаммоном. Если в городке — не бунтовщики, то он здорово влип. Если в городке засела всё-таки часть злокозненных германских ауксилариев (несколько доставшихся легату трупов хоть и были в традиционной римской форме, но были куда больше похожи на варваров, чем на латинян), то у Серапаммона в юридическом смысле всё в порядке, зато его легион рискует оказаться между двух огней, когда подойдут те силы, о которых толкует гонец.
Серапаммон был неопытным военачальником, зато читал историческую литературу. Он принял решение. Выковырять из норы этих он еще успеет. А сейчас следует пойти и разбить тех.
Так что к некоторому огорчению Сигисбарна, уже прикинувшего, как они ночью будут резать латинян, вражеский легион снялся с места и двинул на юг.
Однако Сигисбарн с места не тронулся. Вдруг — ловушка?
Он решил дожидаться подхода главных сил прямо здесь. Кто знает… Вдруг в Аквилее его подстерегает еще один недружелюбно настроенный легион?
А Серапаммону очень повезло. Разведка бунтовщиков по собственной глупости угодила прямо ему в руки. Разумно было бы сразу же допросить пленных, но Серапаммон притомился в пути и решил, что утро вечера мудренее. Кто же знал, что дружки пленных заявятся среди ночи и выпустят глупых птичек?
Глава тринадцатая
Италия. Последний бой Первого Германского легиона
Первый Германский легион двигался по дороге. В полном боевом. Сияла броня, волновались вальтрапы, укрывающие коней, мерно покачивались длинные копья. Внушительное зрелище. Разведчики Серапаммона впечатлились. И доложили о своем впечатлении начальству.
— Сколько их? — Начальство (военный легат Серапаммон) скептически сморщило нос. — Меньше двух тысяч? А нас — больше пяти. Трибун! Готовьте легион к сражению!
Трибун-латиклавий, юный потомок великих полководцев прошлого (в девятом поколении), счастливый от оказанного доверия, немедленно взялся за дело.
Через два часа Четвертый Флавиев Счастливый, с гордо воздевшим крылья Орлом, выстроился в боевом порядке поперек дороги, широко раскинув по полями фланги-крылья, по краям которых встали конники-ауксиларии. В полной готовности преследовать врага, когда тот побежит. Именно «когда», а не «если», потому что легат позаботился о том, чтобы солдаты знали: их намного больше, чем бунтовщиков. Скоро, очень скоро Четвертый Флавиев Счастливый будет делить золото, которое бунтовщики отхватили в Риме!
— Он идиот, — сказал Коршунов. — Я бы на его месте засел в лагере и не высовывал носа, пока мы не пройдем. А потом ударил нам в спину. А этот выстроил своих, словно для парада! Да еще и в низинке!
— Что-то я не вижу орудий, — произнес Агилмунд.
— Не видишь орудий? — Коршунов на таком расстоянии видел разве что блестящие полоски-шеренги.
— Ни орудий, ни лучников, — сказал Агилмунд. — А, Скулди?
— У него их и нет, — отозвался герул. — Я вижу пару «скорпионов» на правом фланге, и все.
— Что тебя удивляет, примипил? — вмешался Черепанов. — У нас тоже нет орудий, потому что мы идем налегке. И они — тоже. Это же — Четвертый Флавиев. Они топали сюда аж от Сирмия! Это примерно как отсюда до Тарента. Я восхищен! Эти парни умеют шевелить ягодицами! И я думаю, он порядком их загонял, этот легат из курятника Августы. Вчера весь лагерь, кроме караулов, дрых без задних ног. Тихий, как кладбище.
