— Что угодно уважаемым господам? — У стола тут же нарисовался слуга, молодой, лет чуть за двадцать, парень, тощий, но с круглым, угодливо улыбающимся лицом.
Подобные типы вызывали у варваров лишь презрение: есть лишь одно приличествующее настоящему мужчине дело — война! А все остальное даже не стоит слов.
— Неси вина! И рыбу. — На стол полетела серебряха, подпрыгнула, покатилась.
Слуга ловко ее подхватил.
Все заказанное появилось тут же, не прошло и пары минут. Жареная рыба с соусом, плошка маринованных оливок, тушеные дрозды, сыр. И конечно же, вино в высоком, с тоненьким горлом кувшине.
— Вам разбавлять?
— Нет, не надо. Хорошая харчевня! Здесь всегда так пусто?
— О, еще ведь очень рано, мой господин. Ближе к обеду подтянутся рыбаки, затем, после полудня, торговцы с рынка, разносчики. Важные господа сюда тоже заходят, и очень часто.
— А кому принадлежит эта таверна? Кто хозяин, спрашиваю?
— О, наш хозяин… — Парнишка оглянулся и понизил голос. — Наш хозяин… один господин из Карфагена.
— Из Карфагена?
— Да-да, именно так! Из самой столицы. Очень важный человек при дворе нашего благочестивого короля Гейзериха!
— Так-та-а-ак.. — задумчиво протянул Александр. — Вот оно что. А до важного господина кто владел этой таверной и постоялым двором?
— Кто владел? — Служка испуганно оглянулся, но вовремя брошенный денарий тут же развязал ему язык.
Парень наклонился почти к самому уху хевдинга и быстро прошептал:
— Прежде всем эти владели мятежники, мой господин.
— Мятежники?
— Ну те, кто десять, нет, уже двенадцать лет назад подняли мятеж против государя. Низкие и подлые люди, надо сказать! Вот их всех и…
— Имена! Ты помнишь их имена?
— Откуда, господин? — Парень с сожалением развел руками. — Я тогда еще был, увы, слишком мал.
— А постарше тебя здесь никого нет?
— Есть, но они не здешние.
— Понятно.
Саша снова задумался: похоже, искать кого-то из старых знакомых было бы сейчас опасно. Шутка ли — участвовали в мятеже! Такое и через десятки лет не прощается. Тем более не простит такой человек, как Гейзерих, прославившийся своей расчетливой жестокостью.
Они уже собрались уходить, как Гислольд вдруг придержал хевдинга за рукав:
— Посмотри-ка туда, мой вождь!
Александр оглянулся… И округлил глаза, увидев на полке с посудой среди прочих кувшинов пластиковую бутылочку из-под пепси! С пробкой…
— Эй, слуга, что это у вас?
— Кувшины, мой господин.
— Я вижу, что кувшины. Вот это вот, разноцветное — что?
— А, это просто фляжка. Кто-то из рыбаков вчера притащил. Сказал, нашел на отливе.
Открутив пробочку, Александр понюхал. Свежая.
— А никакой…
Хотел спросить про записку, да осекся — незачем корчемному слуге знать.
— Красивая фляжка. И какая необычная, легкая. Я б не отказался от такой. Продашь за два денария?
— За три! Бери, господин. Очень, очень удобная фляжечка. Только ее надобно получше вымыть.
— Знаешь, о чем я еще тебя попрошу, — хитро прищурился Саша. — Я бы купил и еще таких фляжек, именно таких или наподобие. Если рыбаки вдруг принесут…
— По три денария, мой господин, — слуга алчно осклабился и поклонился. — Сегодня к вечеру придут рыбаки, и ты, уважаемый, тоже можешь зайти… Или завтра.
— Зайду завтра.
— Как угодно, мой господин! Всегда жду.
Он проводил гостей до самых дверей, этот тощий круглолицый парень, все улыбался, кланялся:
— Если вдруг меня не найдешь, мой господин, так попроси позвать Гелевка Умбонца — это я и есть.
— Я запомнил, Гелевк Умбонец!
~~~
Купив на рынке всякой снеди, они вернулись на корабль. Впереди шел хевдинг, за ним важные донельзя Фредегар с Гислольдом, а за теми носильщики с плетеными корзинами на плечах. За носильщиками бежали мальчишки-разносчики. Вот обогнали, закричали, запрыгали, предлагая купить лепешек и воду.
— Воду свою сами пейте! — отмахнулся от них Фредегар. — Мы уж, слава богам, как-нибудь и вином обойдемся!
— Хорошо сказал! — Гислольд весело засмеялся и, нагоняя хевдинга, прибавил шагу. — Куда мы так спешим, вождь? Здесь столько всего интересного! Все эти люди… Торговцы, рабы, женщины… Город! Какой огромный город! Да, хевдинг, как мы славно сделали, что пошли за тобой без всяких раздумий!
— Да-да! — согласно закивал Фредегар, серые глаза его горели огнем любопытства и какого-то непонятного азарта. — Здесь славно, поистине это место куда лучше вонючих фризских болот!
— И куда лучше Галлии!
Александр расхохотался и обнял парней:
— Рад, что вам понравилось! Вне всяких сомнений, вы обретете здесь все, что пожелаете: бурную, полную схваток и подвигов жизнь, славу и достойную смерть… Или даже богатство. Почему бы и нет? Думаю, куда лучше быть здоровым, но богатым, чем бедным, но больным!
Гислольд довольно кивнул:
— Мудро, мой вождь! Поистине мудро сказано.
Осеннее солнце, по-африкански яркое, отражалось в белых стенах домов и базилик. Повсюду, на углах улиц и в садах, росли смоковницы, дубы и пальмы. На бескрайних полях за городом, золотясь, созреем урожай. Синее море казалось белым от парусов рыбачьих лодок.
Житница! Имперская житница. Вне всяких сомнений, за такую богатую землю стоило побороться!
~~~
Не то чтобы Александр очень надеялся на бутылки. Но все же использовал любую возможность хоть что-то узнать. Именно поэтому и явился назавтра в «Скользкий угорь» один, рано утром — не хотелось привлекать внимание свитой.
Солнце едва встало и еще не набрало дневную силу, впрочем, вполне смягчавшуюся морем. Сейчас умиротворенное светило казалось ангельским личиком, симпатичным мохнатым одуванчиком, просящимся в венок к какой-нибудь местной деве. Славное выдалось утро: в меру прохладное, в меру теплое, с легким бризом, что гнал по светло-синему небу белые редкие облачка.
Народу на улицах было уже довольно много, в эту эпоху люди вставали рано. Покрикивая на возчиков, спешили на рынок солидные купцы, их обгоняли мелкие торговцы, тащившие свой нехитрый товар прямо на плечах, в больших плетеных коробах. Не теряя времени даром, продавцы деловито выкрикивали, как бы мы сейчас выразились, рекламные слоганы:
— А вот зелень, зелень — укроп-седьдерей, петрушка-лук-порей!
— Сыр, сыр, сыр — мыши не проели до дыр!
— Спеши-налетай, воду свежую покупай!
