— Всего-то, брат? Сто человек тебе хватит? Сто опытных воинов, привыкших к битвам и крови?
— Славно, брат! Славно! И еще… Где бы раздобыть амфору синей краски? Хотя бы одну.
— Ну, об этом совсем уж смешно говорить. Остия — порт! Там есть все.
~~~
Торпедный катер и следующие за ним суда с широкими синими полосами по бортам успели еще до захода солнца подойти к стоявшему на рейде траулеру. Сработает это или нет, Саша мог сейчас только гадать, надеясь на лучшее. И еще — на свою другую придумку.
Когда на черном корпусе траулера уже можно было прочитать белые буквы — «Тремелус», в рубке вдруг что-то затрещало… Заработала рация:
— Второй, второй, ответь первому.
— Первый, я второй, — уступив штурвал Лерою, хрипло отозвался хевдинг. — Иду с золотом, около сотни ящиков. Обеспечьте прием.
— Что, уже?! — озадаченно-радостно переспросили в рации. Затем чуть помолчали… и разрешили: — Подходите к борту.
Черный борт корабля возвышался над катером, словно бок исполинского чудовища. К опустившейся стреле крана сноровисто прицепили первый сундук:
— Вира!
Переодевшийся в камуфляж Саша замахал рукой, следя, как умело рассредоточиваются вдоль бортов либурны. Обложили траулер, словно медведя!
Оп! Стрела дернулась, и, плавно качнувшись, первый сундук с драгоценностями исчез, растворяясь в фиолетовом воздухе теплого италийского вечера. Начинало темнеть, и это сейчас было хевдингу на руку.
Сверху послышался восторженный гул голосов и хохот — злодеи наконец увидели содержимое сундука.
Кто-то свесился с борта:
— Вот это да, парни! Прямо не верится! Эмиль, давай второй сундук…
Прицепили и второй:
— Вира помалу… Трап спустите, надоело уже тут болтаться.
После третьего сундука, встреченного столь же радостными возгласами, что и первый, на катер наконец-то полетел трап. Прихватив автомат, Саша взялся за выбленку:
— Ну, с богом! Передайте по цепочке: пусть начинают. Пора!
— Пора! — крикнули друг другу матросы и воины на либурнах, часть которых уже оказалась у кормы корабля, а часть — с противоположного борта.
— Пора… пора… пора…
В воздух одновременно взметнулись «кошки». Ловкие тени воинов полезли на борт «Тремелуса»… Как и Саша.
Вступив на палубу, он с усмешкой оглядел обступивших сундуки злодеев. Ах, как сверкали сокровища в свете корабельных ламп!
Какой-то бородач оглянулся:
— Словно тысяча и одна ночь, верно, Эмиль? Э! Постой-ка… Да ты вообще кто такой, парень?
Бандит выдернул из кобуры пистолет, но Саша оказался ловчее. Приглушенный гомон и смех внезапно разорвала очередь, скосившая и бородача, и еще человек трех, а может, и больше.
Выстрелив, Саша бросился в сторону, в темноту. Яркий луч вспыхнувшего вдруг прожектора погнался за ним, сопровождаемый гулкой дробью крупнокалиберного пулемета.
Хевдинг бросился на палубу, чувствуя, как свистят над головой пули. Вжался в старые доски… Пулемет внезапно умолк, и наступившая звенящая тишина взорвалась многоголосым воплем. На палубу, сметая на своем пути все, ринулись римская пехота и варвары. Последние кричали во всю силу легких!
— Вода-а-ан! Донар! Слава хевдингу Александру!!!
— Слава хевдингу! Ух!
С жутким криком Оффа Лошадиная Челюсть раздробил кому-то череп и принялся остервенело рубить секирой дверь, так что щепки полетели.
Вновь послышались выстрелы. В ответ им полетели стрелы, и каждая находила свою жертву. Римляне Ингульфа наступали со всех сторон, методично обшаривая палубу и заглядывая во все щели.
— Аве, цезарь!
Нашли что кричать. Лучше уж тогда клич легиона! Ага, вот и он:
— Доблесть! Смелость! Честь!
Выстроившись перед кормовой надстройкой, легионеры сомкнули щиты… Идиоты!
Пристроив автомат на поручне, Александр быстро пустил очередь по иллюминаторам, потом махнул рукой:
— За мной!
И ворвался сквозь вырубленную Оффой дверь в числе первых. За ним хлынули остальные, ворвались неудержимой волной, метая дротики и стрелы. Да, немало их полегло, но и бандиты не смогли продержаться долго — не так уж их было и много.
Треск автоматных очередей и пистолетные выстрелы стихли довольно быстро. В плен никого не брали, гуманизм в данной ситуации был бы совершенно неуместен. Римляне, а уж тем более варвары и слова-то такого не знали.
Где-то наверху гулко ухнул взрыв. Граната… Что ж, хорошо, что только одна: взрыв, вопль — и все затихло.
Держа «Калашников» перед собой, Александр осторожно заглянул в кают-компанию, чувствуя, как прямо ему в спину дышат Ингульф и Оффа.
Что-то дернулось под столом:
— Стоять! Иначе выстрелю!
— Кто бы сомневался. — Облегченно вздохнув, Саша бросил на стол автомат. — А ну-ка убери пистолет, а то ведь с тебя станется!
— Господи… Милый!
Выскользнув из-под стола, Катерина бросилась мужу на шею. Худенькая, большеглазая, в рваном платье…
— Профессор… жив?
— Жив! Он здесь, на камбузе. Господи, а это кто? Неужели Ингульф?! Вот так встреча!
— А ты ничуть не изменилась за все эти годы, милая Арника.
~~~
Легионеры наводили порядок на палубе, аккуратно складывая трупы. Часть воинов хевдинг отправил обыскать корабль: ему вовсе не улыбалось получить пулю в спину. Искали тщательно, но все же не смогли помешать троим бандитам выпрыгнуть за борт. На что Александр лишь махнул рукой:
— Скатертью дорога!
И наконец обнял профессора:
— Запускайте ваш генератор, дорогой доктор. Надеюсь, он в рабочем состоянии?
— Да, с ним все в порядке. Но все эти люди… Варвары, легионеры…
Саша расхохотался:
— С ними мы сейчас простимся. Построй своих людей, Ингульф.
— Хорошо. — Молодой командир махнул рукой, и тотчас же запели грубы.
Римляне выстроились в две шеренги, не столь уж и многих они недосчитались. Судьба благоволила и к варварам: лишь Фредегар держался за руку да Оффу слегка ранило в ногу.
А Эльмунд, счастливый и радостный, обнимал отца.
Откашлявшись, хевдинг кивнул на сундуки с сокровищами, залитые кровью бандитов.
— Ингульф, два сундука принадлежат твоим воинам и морякам. А третий… — Саша обернулся к вандалам. — Он ваш, ребята!
— Слава хевдингу! Слава!
— Забирайте эти чертовы сундуки, возьмите своих убитых и раненых, — прощаясь, улыбался молодой человек. — Всем — счастливой дороги.
