— Ну ладно, пойду, посмотрю, как дела в клубе, — весело произнесла я и, уже подойдя к двери, услышала голос Изабель, моментально сменившей тон с капризного на холодный, не обещающий ничего хорошего.
— Я плачу такие деньги не за то, чтобы ты пренебрегал мною, бросал одну!
— О, прекрати, Изабель, — отмахнулся Сэмми скорее устало, чем раздраженно. — Попросили помочь, меня не было каких-то пять минут. Вряд ли можно считать, что я бросаю тебя одну.
— А как называется, когда я сижу в клубе одна-одинешенька, а мой парень мчится по первому зову помогать всем подряд?
К сожалению, ответа Сэмми я не расслышала. Пробившись сквозь плотную толпу завсегдатаев клуба, я увидела, что ВИП-зона опустела. Американский рэп и хип-хоп уступили место турецкой транс-музыке, и зал вибрировал от ритмично двигающихся полуобнаженных женских тел. Камилла, Алессандра и Моника отхватили себе по кавалеру — футболиста из мадридского «Реала», диктора новостей Си-Эн-Эн и английского плейбоя, утверждавшего, что знаком с Филипом еще по частной школе-интернату.
Благодаря неусыпному присмотру «белловладельца» Недима и остальных членов ассоциации свежие парочки уютно разместились в уголках потемнее. Заметив на танцполе бурно жестикулирующих Элайзу и Дэвида, я решила, что у них ссора, пока не подошла поближе. Оказалось, они ни о чем не спорили — между ними вообще не наблюдалось диалога. Просто коллеги так нанюхались кокаина, что говорили каждый о своем, и, захваченные важностью собственных идей, искренне старались перекричать друг друга.
Фотографы и репортеры попросили маленький столик подальше от нас и теперь надирались там крепчайшим спиртным, кидая пустые сигаретные пачки прямо на пол. На всякий случай я поинтересовалась, не нужно ли им чего-нибудь, но работники пера и объектива уже не реагировали на вопросы.
Лео куда-то запропастился, зато найти Филипа труда не составило: отыскав глазами блондинку с самыми большими в клубе сиськами, я перевела взгляд на несколько дюймов правее. Филип обнимал девицу за талию, стоя перед будкой ди-джея. Девица выглядела смутно знакомой, но со спины я ее не узнавала и ждала, когда та повернется.
Вытащив из заднего кармана своих «пейпер де-ним»
[159]
внушительную пачку банкнот, Филип швырнул их тощему парню, сидящему в классической ди-джейской позе — ухом прижимая наушник к плечу.
— Эй, приятель, сколько денег нужно, чтобы услышать музыку с какими-нибудь чертовыми словами? — спросил Филип. Девица захихикала и приложилась к бокалу. — Не катит твое турецкое г…
Ди-джей без звука принял деньги, которые тут же исчезли под одной из установок на его столе, и что-то сказал парню, сидящему рядом. Тот повернулся к Филипу:
— Что вы желаете услышать? Ди-джей поставит все, что хотите.
— Скажи ему, нам охота послушать Бон Джови или «Ганз энд Роузес».
Помощник перевел. Ди-джей кивнул с видом скорее озадаченным, чем смущенным. Через десять секунд из наушников загремела «Парадайз-сити», в такт которой Филип принялся шутовски изображать, что бьется головой о стены. Заметив меня, он нагнулся и шепнул что-то своей девице. Та кивнула и быстро ушла.
— Привет, любимая, правда, этот мотивчик получше? — спросил он, поглядевшись, как в зеркало, в стекло ди-джейской будки.
— Это Лиззи Грабмэн
[160]
? — спросила я, поняв, наконец, почему девушка показалась знакомой.
Филип снова принялся биться головой о воображаемые стены.
— Конечно. Они с Тарой Рид
[161]
узнали о суперской вечеринке и приехали взглянуть.
— Она… э-э-э… хорошенькая, — вякнула я, зная, что с профессиональной точки зрения могу только радоваться, что Лиззи Грабмэн и Тара Рид потянулись в Стамбул.
— Морда, как крокодиловая сумка, — отозвался Филип, потянув меня натанцпол. — Пошли, любимая, расслабимся немного. Потанцуем!
Через несколько минут я вывернулась из цепких объятий и подошла к Элайзе, которая немного успокоилась и мило щебетала, сидя у Дэвида на коленях, а тот массировал ей плечи, от души затягиваясь «косячком» с марихуаной.
— Ребята, вы сможете присмотреть за вечеринкой без меня? По-моему, многие гости вернулись в отель, хочу съездить взглянуть, как чего.
— Ну конечно. Не суетись, Бетт, все отлично развлекаются. Куда подевался Лео? Его тоже предупреди, что возвращаешься. Встретимся в отеле. — Элайза хихикнула, когда Дэвид выдохнул полный рот дыма ей в лицо.
— Отлично, увидимся завтра.
— Завтра я буду спать до вечера. Найду тебя, когда встану. Да, а где Филип? — с деланной небрежностью спросила Элайза.
— По последним данным, танцует с Лиззи Грабмэн и Тарой Рид.
— Что? Они здесь? — Элайза спрыгнула с колен Дэвида и изобразила широкую улыбку. — Пойду, поздороваюсь. Пока!
Лео нигде не было видно. Я рассудила, что он нашел себе мальчика и удалился в номер поразвлечься.
Недим предложил отвезти меня в отель на своем «порше», и я уже хотела согласиться, когда он с многозначительной улыбкой погладил меня по заднице и предложил роскошный тур по ночным клубам Стамбула с заездом в свой дом, который случайно является одним из самых дорогих в стране. Вежливо отказавшись, я доехала в отель на «линкольне». Регистраторша за стойкой поздоровалась, назвав меня по имени, и коротко доложила, кто и во сколько вернулся.
— О, подождите, тут для вас записка. — Она вручила мне сложенный листок, который я поспешно развернула, ожидая очередной катастрофы. Крупными печатными буквами было написано:
КОГДА ВЕРНЕШЬСЯ, ИДИ В 18 НОМЕР. Я БУДУ ТАМ.
Подписи не было. В листке оказался пластиковый ключ от номера.
Я смекнула, что записка, скорее всего от Сэмми, каким-то образом ухитрившегося организовать номер подальше от Изабель, чтобы побыть со мной. Самый чудесный романтический жест за всю мою жизнь! Сияя отполированной после утреннего СПА кожей, я иду на зов тайного возлюбленного… Голова закружилась.
Подъем на лифте показался бесконечным. В качестве антуража к победной презентации ладони вспотели, а рот пересыхал со страшной быстротой, по мере того как я шла извилистыми коридорами. Когда я постучала в дверь с номером 18, во рту ощущалась просто наждачная бумага.
Дверь открылась через минуту, показавшуюся мне веком. Мелькнула кошмарная мысль, что записку написал вовсе не Сэмми или что она предназначалась кому-то еще. За шестьдесят секунд в голове пронеслась масса возможных недоразумений, ноги словно приросли к ковру. Я стояла, тихо паникуя и гадая, как действовать, если в номере окажется не Сэмми, готовый сорвать с меня одежду и опрокинуть на королевски широкую кровать во всей пуховой красе, с постельным бельем от «Фретт»
[162]
. «Пожалуйста, — молила я неизвестное божество, — ну, пожалуйста, пусть это будет Сэмми! Пусть он хочет меня так же отчаянно, как я его, и пусть в постели он меня не разочарует».
