Доверие Габриэллы давало ему силы.
В какой-то момент он осознал, что она от него уплывает, и испугался…
Господи, как же он испугался: неужели он перешел грань и убил ее?
Страх до сих пор продолжал сжимать Лукана в своих холодных тисках. Вопреки всему его сопротивлению и попыткам отдалиться от Габриэллы, он принадлежал ей. Габриэлла владела им: его телом, душой — всем. И не потому, что наполнила его своей кровью, которая залечила раны и дала силы. Лукан связал себя с ней задолго до этого момента, но осознал это только сейчас, когда он испугался, что потерял ее.
Он любил ее.
До глубины своей мрачной одинокой души он любил Габриэллу.
И хотел, чтобы она разделила с ним его жизнь. Эгоистично подвергая ее опасности, он хотел, чтобы Габриэлла оставалась с ним до конца его дней.
Эти мысли не давали Лукану покоя и заставляли его бродить по коридорам, хотя ему нужно было идти в лабораторию. У него подкосились ноги.
— Эй, осторожней. — Данте подхватил падающего Лукана. — Черт возьми, ты словно из ада вырвался.
Лукан не мог говорить. Слова застревали в горле. Но Данте слова и не были нужны. Лицо Лукана, выросшие клыки… Данте уловил запах крови и секса. Он тихо присвистнул, неподдельное удивление мелькнуло в глазах воина.
— Неужели, Лукан? Подруга по Крови? — Данте рассмеялся, покачал головой и хлопнул Лукана по плечу. — Черт. Пусть это лучше будешь ты, брат. Ты, а не я.
Глава тридцатая
Три часа спустя, когда ночь вступила в свои права, Лукан с воинами — все при полном вооружении — сидели в черном минивэне, припаркованном в полумиле от заброшенного приюта.
Фотографии Габриэллы оказались крайне полезными при планировании рейда. Благодаря им воины получили представление о внешнем виде здания, внутренних помещениях, включая бойлерную, узнали о подвале, различных коридорах и лестнице, нескольких возможных входах. Габриэлла умудрилась даже заснять несколько видеокамер наблюдения, которые, как только воины проникнут в приют, нужно будет сразу же вывести из строя.
— Самое простое — попасть внутрь, — сказал Гидеон, когда они перед самым выходом еще раз обсуждали основные моменты операции. — Я отключу камеры в подвале, но заблокировать сигнал еще двух дюжин наверху, не растревожив кровососов, довольно сложно.
— А как люди-то растревожатся. Это тоже нельзя сбрасывать со счетов, — сказал Данте. — Ну что Нико так долго возится с этим газопроводом?
— Вон он, уже идет, — указал Лукан, заметив силуэт вампира, двигавшегося от деревьев к машине.
Николай открыл дверцу и опустился на сиденье рядом с Тиганом. Он стянул черную маску, его голубые глаза возбужденно блестели.
— Плевое дело. Газораспределительная станция находится с западной стороны приюта. Может, кровососы газом и не обогреваются, но оттуда идет довольно разветвленная сеть.
Лукан поймал нетерпеливый взгляд Нико.
— Итак, мы попадаем внутрь, раскладываем подарочки и удаляемся…
Нико кивнул:
— Даете мне сигнал, и я запускаю искру в основную линию. К моменту, когда мы вернемся к машине, детонируют си-четыре
[13]
. И все выглядит так, будто взрыв произошел из-за утечки газа. А если в дело захотят вмешаться службы безопасности, то, думаю, граффити на стенах некоторое время будут водить их по ложному следу.
А воины тем временем смогут вплотную заняться своими врагами, главным образом тем П1, который, как подозревал Лукан, возглавил новый мятеж Отверженных. Взрыв штаб-квартиры должен будет заставить этого ублюдка выйти из тени.
Лукану не терпелось приступить к делу, а вернее, поскорее завершить его, он рвался в бункер, там ему нужно было решить другую проблему, касавшуюся его лично. Он оставил Габриэллу огорченной и растерянной.
И теперь Лукану следовало сказать ей то, о чем он не готов был не только говорить, но даже думать, особенно сейчас, когда сила собственных чувств ошеломила его.
Он выстраивал самые разнообразные планы — дерзкие, глупые, безнадежные.
А в машине воины проверяли оружие, застегивали молнии на сумках с С-4, настраивали наушники и микрофоны, чтобы оставаться на связи во время минирования приюта.
— Сегодня будет салют в честь Кона и Рио, — сказал Данте, пальцами в черных перчатках ловко щелкнув по угрожающе загнутому лезвию своего клинка и пряча его в ножны на поясе. — Пришло время мести.
— Верно, — подхватил Нико.
Воины приготовились к выходу, когда Лукан поднял руку.
— Стойте! — Его мрачный оклик пригвоздил всех к месту. — Вы должны кое-что знать. У нас впереди рискованное предприятие, и сейчас самое время сказать вам начистоту пару вещей… и каждый из вас должен дать мне обещание.
Лукан обвел взглядом воинов, с которыми сражался бок о бок и которые были ему как братья; казалось, так будет вечно. Они всегда считали его своим лидером, доверяли ему принятие самых сложных решений, зная его феноменальную способность избегать ошибок и просчетов.
Сейчас Лукан колебался, не зная, с чего начать. Он потер подбородок и резко выдохнул.
Гидеон, нахмурившись, с тревогой смотрел на него.
— Все хорошо, Лукан? Ты здорово пострадал в засаде. Если хочешь остаться…
— Нет. Дело не в этом, я в отличной форме. Мои раны залечены… благодаря Габриэлле, — сказал он. — Сегодня она и я…
— О черт, — улыбнувшись, произнес Гидеон, когда Лукан замолчал.
— Ты пил ее кровь? — спросил Нико.
— Она Подруга по Крови, — проворчал устроившийся на заднем сиденье Тиган.
— Да, она Подруга по Крови, — спокойно подтвердил Лукан. — И я намерен попросить ее стать моей навсегда.
Данте вытаращил глаза, а затем его губы медленно растянулись в улыбке.
— Мои поздравления, старина. Я серьезно. Гидеон и Нико отреагировали примерно так же и одобрительно похлопали Лукана по плечу.
— Это не все, — продолжал Лукан.
Четыре пары глаз уставились на него, Тиган ждал с мрачной сосредоточенностью.
— То, что прошлой ночью сказала обо мне Ева… — Все, кроме Тигана, возмущенно загалдели, но, перекрывая их голоса, Лукан заговорил дальше: — Да, я согласен, ее предательство не имеет оправдания. Но то, что она сказала обо мне… это правда.
Данте прищурился:
— Ты о чем?
— О Кровожадности, — ответил Лукан. Слово повисло в мертвой тишине машины. — Есть у меня такая проблема. Возникла она давно. Я борюсь с ней по мере сил, но бывают времена, когда… — Лукан опустил голову, глядя в пол. — Не знаю, смогу ли я с ней справиться. Возможно, если Габриэлла будет рядом, у меня появится шанс. Я стану сопротивляться до последнего, но если я все же перейду грань…
