– То-то, что нарисована. Ее рубят с двух концов. Через год-полтора закончат. А пока… Пока там медведи гуляют! Тамошний народ считается на отшибе. Я служу в Тымовской военной команде и исходил оба наших округа вдоль и поперек. А у вас в Корсаковске был один раз, несколько часов. Заплыл на клипере «Вестник». Вот так…
– Спасибо, Сергей Иванович, за подробные разъяснения, – не лукавя, поблагодарил Лыков. – Вы уж извините, что мы с подполковником так засыпали вас вопросами. Просто нам надо знать, к чему готовиться.
– Да я понимаю. И охотно подскажу. Но много ли сам-то знаю? Совсем ведь осахалинился. Заурядный штабс; живу, можно сказать, в лесу… Ешь, спишь да караулы проверяешь. Люди, бывает, и свихиваются, а чаще спиваются. Извините, ежели не сумел что разъяснить!
– Последний вопрос, и опять про Японию… будь она неладна. Никак я не могу поверить, что у Корсаковска нет с нею никаких связей. Такая близость их подразумевает!
– Связи-то есть! – с жаром подхватил Бисиркин. – Как не быть? В бухте завсегда стоят ихние рыбацкие лодки. А по берегу раскиданы концессии и морские промыслы. На мысе Айрон, знаю, есть одна. А в заливе Анива чуть не три! Близ Корсаковского поста помещается японский консул. Связи есть!
– Почему же тогда вы уверены, что беглые каторжники из моего округа никак не могут перебраться в Японию?
Штабс-капитан смешался:
– Извините, коли что не так… опять же, сам-то я был там один раз проездом…
– Сергей Иванович. Я ведь понять хочу. Почему это считается невозможным? А вы опытный человек, наблюдательный, бывалый. Кому, как не вам, объяснить? Не тюремщика же Фомина мне спрашивать!
Бисиркин, услышав про себя такое, несколько успокоился.
– Это самое… как вам сказать? Полагаю, нет оттуда никаких побегов. Первым делом, для чего японцам их вывозить, каторжных наших? Только ради заработка. Так? А какие от них заработки? Это одно. А второе: где эти беглые с рыбаками должны встретиться? Шхуны ловят селедку в заливе Терпения, каждая на своем участке. А на отдыхе стоят в бухте Лососей, ввиду Корсаковска. Ни там, ни там беглых не посадят. В бухте помешают свидетели, коих слишком много. А в заливе – прибой, который не даст принять лодку с берега. Нет, не вижу такой возможности.
– А на промыслах?
– Туда сначала нужно попасть. По суше трудно, поскольку округ ваш густо заселен, везде глаза и уши. Поселенцы, надзиратели – кто-нибудь да проболтается. По морю же еще труднее. Но даже пусть! пусть ваши беглые добрались до промыслов. Но там же сотни людей! Помимо японцев, есть корейцы и китайцы. Хоть режьте меня, но в тайне такое не сохранить. Давно уже пошли бы разговоры. Ведь побеги на первом плане у властей, любой слух был бы сто раз проверен. Но слухов нет. Ну как еще доказать? Не делают побеги на глазах у толпы!
– Значит, исключено совершенно?
Штабс-капитан задумался.
– Слышал я одну историю… Не знаю только, правда или нет.
– Ну-ка, ну-ка!
– Доктор наш рассказывал. В том году кончился в околотке перевязочный материал. А может, разворовали… И отправился он, доктор-то, в Нагазаки
[21]
. Там, изволите ли знать, зимуют суда нашей Тихоокеанской эскадры. И поэтому в городе много всего рассчитано на русский кошелек. В том числе обнаружил доктор ресторан: с русским названием, с русской кухней, даже список блюд на нашем языке. Прельстился, конечно, и зашел. Да-с… Ухи там съел из стерлядей, честное слово! Где только достают?
– Сергей Иванович…
– Есть! Уже близко. Обедая, доктор вдруг увидел, как по залу быстро прошел Переверзев. Это известный был в Рыковском человек, личный повар начальника округа. Прислан к нам за убийство, а до того служил в трактире Ермолаева в Москве. Мастак! Я несколько раз, будучи приглашен к господину Бутакову, удостаивался… Мастак. И вдруг пропал. Сбежал. А обнаружился в Нагазаки!
– Очень интересно! – воскликнул Лыков. – А ваш доктор не пробовал с ним заговорить?
– Пробовал, да Переверзев, узнав его, тут же сбежал. А на другой день, моряки сказывали, его мертвого нашли.
«Моя дорогая ненаглядная женушка! Целую тебя нежно-нежно во все любимые места, особливо в чудные серые глаза твои, и в губки тоже. Мы плывем с бароном Витькой и постоянно говорим о вас, наших супружницах. А еще так вышло, что вы обе разом в таком положении. Береги себя, будто зеницу ока! Ты часто навещаешь Лидию? У нее срок больше, и лучше ты езди к ней, нежели она к тебе. Кроме того, Виктор живет одним жалованьем, это мы с тобою богачи. Его жене тратиться лишний раз на извозчика, быть может, тяжело. Извини, что напоминаю тебе такие банальности, но женщины, выросшие в достатке (это я о тебе!), часто не замечают подобных будто бы мелочей. Вот. Сделал тебе начальственное наставление, и стало легче. А ты меня слушайся!
На пароходе все жарче и жарче. Мичман Бирингтон говорит, что это еще цветочки, а ягодки появятся в Индии да на Цейлоне. Не очень даже и верится, что я, простой волжский обалдуй, доберусь до этих мест. «Не счесть алмазов в каменных пещерах!» Подумываю прикупить там рубинов с изумрудами и обсыпать тебя ими по возвращении с головы до ног. Боюсь только, что сопрут у меня их на Сахалине. Там целый остров таких специалистов, что подушку из-под головы уведут, а ты и не проснешься. Лучше, наверное, на обратном пути.
Знала бы ты, как тяжело плыть туда, отдаляться от тебя, от деток. Помнишь, я уезжал в Варшаву на полгода, а вернулся много через месяц? Сейчас такому счастью не быть. Путь в один конец занимает примерно пятьдесят дней. Даже если я сразу же сяду на обратный пароход, все равно четыре месяца разлуки. А надо еще послужить.
Я здесь со всеми уже познакомился. Маленький мирок и долгий путь, совсем не то, что в поезде. Корабль – как остров, только самоходный. Капитан – владыка, а мы – его подданные. Но делать нам ничего не полагается, вот и маемся от безделья. Я взял с собой, если помнишь, «Фрегат «Паллада» Гончарова. Уже до середины дочитал! Видела ли ты раньше, чтобы твой муж-тугодум так быстро шел по книге? Но что еще здесь делать? Чистой публики мало, приударить даже не за кем. Тут шутка! Мы с бароном держимся особняком и никого, кроме своих жен, не любим.
В буфете и на прогулках бесконечная и скушная болтовня. Давеча целый день проговорили о кронпринце Рудольфе и баронессе фон Вечера и об их загадочной смерти. Видимо, эта тайна долго будет волновать умы обывателей. А сегодня старший помощник капитана лейтенант Степура зачитывал нам из новой японской конституции. В ней черным по белому написано, что микадо, ихний император, имеет божественный статус. Поскольку является прямым потомком богини солнца Аматэрасу. Представляешь?
С нами возвращаются из отпуска с десяток военных и чиновников. Люди разные, есть симпатичные, есть не очень. Один такой, Карп Иванович Ф. – помощник смотрителя Рыковской тюрьмы. Он посвящает нас в детали сахалинской жизни. Скорбное место! Сами поговорки каторжных уже говорят об этом. «Кругом море, а в середке горе», «Кругом вода, а в середине беда». Карп Иванович очень любит считать деньги, чаще свои, но иногда и чужие. Он сообщил, что мой оклад жалованья, как начальника округа, составит три тысячи пятьсот рублей! Вот это да. В России не дают надворным советникам такие оклады. Каждые пять лет прибавка на четверть, а через десять лет уже и пенсия. Если мы, не дай Бог, разоримся, поеду служить на Сахалин. Отбуду свою десятку, и мы поселимся в милом Варнавине, в нашем доме. Я стану в войлочных котах и меховой безрукавке читать «Губернские ведомости» и важно прохаживаться под руку с тобой по базару. И все с нами здороваются… Мы будем наблюдать, как растут наши детки, и ждать потихонечку внуков. Хорошо бы ты родила девочку, чтобы была тебе помощница. Ну да кого Бог пошлет, то и хорошо.
