– Понятно. А если статский советник захочет тайно снестись, например, с Владивостоком?
– Запросто! Выдаст своей властью проездное свидетельство нужному лицу, и тот отвезет пакет.
– Курьера можно обыскать, как только он сойдет на берег. Это я могу организовать через жандармов. Хорошо бы узнать, кого Бенедикт Станиславович выберет в письмоносцы… Чтобы не бить наугад.
Бывший ефрейтор задумался. Минут пять он прихлебывал чай и рисовал пальцем на столе какие-то знаки. Бисиркин пытался было его поторопить, но подполковник не велел. Наконец Платон Ануфриевич тряхнул головой.
– Он пошлет баронесску.
– Кто такая?
– Ссыльная из крестьян по фамилии Енджеевская. Проживает в собственном доме позади кирпичного завода. Полюбовница их высокородия.
– Что, действительно баронесса?
– Нет, это у нее прозвище такое. Важничает очень.
– Неосторожно будет с его стороны впутывать собственную любовницу, – возразил Таубе.
– Считается, что они год назад разбежались. Однако полагаю, это только для отвода глаз, – ответил Арзамасцев.
– Почему вы так думаете, Платон Ануфриевич?
Письмоводитель поднял на собеседника умные глаза, вздохнул.
– Вокруг их высокородия давно уже разные темные люди крутятся. Не дом у него, а, можно сказать, притон. Одни поляки. И те не всякие, а отборные. Налетчиков с убивцами нету никого. Воров тоже. А есть махеры, аферисты и один гравер-фальшивомонетчик.
– Почему притон? У каждого сахалинского чиновника в прислуге каторжные.
– Здесь другое. Я давно жду, когда начальство обратит на это свое внимание и прихлопнет. Тут все взяточники да казнокрады. По русской привычке… Гизберт же преступных наклонностей. Вредный человек, опасный! А Кононович ему много воли дал.
– Но почему баронесса?
– Для темных дел нужны доверенные лица, ведь так?
– Так.
– Енджеевская об этом годе трижды наведывалась во Владивосток. Ни одного парохода не пропускает! И плавает все первым классом, как белая кость. В Нагасаки наведывалась. А бумаги ей каждый раз Гизберт выправляет.
– Ага… Стало быть…
– Так точно. Если баронесска днями соберется на материк, то уж не за шляпками, а по команде своего покровителя.
– Вы можете отследить такую поездку? В вашей же канцелярии оформляют разрешения на выезд?
– Нет. Проездное свидетельство сделают втихаря, никто и не узнает.
– Как же быть?
– Через шесть дней в Александровск зайдет почтово-пассажирский пароход «Берта». Он раз в месяц ходит из Николаевска-на-Амуре во Владивосток. Стоит там два дня – и обратно. После этого долго никаких судов не будет.
– Полагаете, на нем?
– Больше не на чем. Если надо Гизберту спрятать что-то с острова, самый его случай.
– Платон Ануфриевич! А вы не могли бы на той же «Берте» сплавать и проследить за Енджеевской? Где она поселится. Дальше уж я других людей привлеку. Баронесска знает вас в лицо?
Арзамасцев смутился:
– Ваше высокоблагородие, я ж на службе! Кто меня отпустит?
– А не хотите в батальон вернуться? Сразу получите унтер-офицера. Вы сколько за квартиру платите?
– Двенадцать рублей в месяц. Половина жалованья!
– А остальные деньги, поди, на питание и одежду уходят, так?
– Так точно.
– А в батальоне у вас все довольствие будет казенное, и квартира тоже. Дрова, свечи. И денег на руки те же двенадцать рублей. Наградные к праздникам. Ну?
Письмоводитель задумался.
– Нравилась мне военная служба, да ротный командир с фельдфебелем житья не давали…
– А здесь при мне будете служить. Я ведь вижу, как у вас голова работает. Правильная голова! Мне такие толковые нужны. Дело в том, Платон Ануфриевич… Я же здесь только на год. Отбуду полковничий ценз и вернусь в столицу. Я там по разведывательной части состою. Но это секрет.
– Да я уж догадался.
– Стану уезжать – позову вас с собой. А вы решите. За год присмотритесь ко мне и решите. Глядишь, и в Петербурге вместе послужим. А через двенадцать лет, когда вам будет срок в отставку выходить, тоже помогу. Мы своих людей не бросаем. Или в хороший дом порекомендуем. Или в столичное градоначальство наших унтеров охотно берут. Станете и пенсию, и жалованье получать да в Питере жить. Что вам прозябать на Сахалине?
– Ваше высокоблагородие, давайте так уговоримся, – серьезно ответил письмоводитель. – То, что обещано, мне интересно. И в армию я, честно говоря, мечтаю. Как узнал, что вы Мевиуса с Тарасюком пнули под зад, хотел уж к Сергею Ивановичу проситься в роту. Хоть ефрейтором! Я порядок люблю, и всегда у меня все в полном ажуре. Однако, ежели затем есть надёжа с Сахалина уехать, да еще при хорошем месте оказаться… Очень вам буду благодарен. И отслужу, всей душой отслужу. А покамест давайте проверьте меня в деле. Вдруг я вам не приглянусь?
– Значит, на пароходе плыть готовы?
– Готов.
– А в лицо Енджеевская вас помнит?
– Гордячка баба. Мы для нее все за быдло идем.
– Тогда первое: подавайте завтра прошение об увольнении из канцелярии.
– Есть!
– Ко мне будете ходить тайно, по ночам. Не надо, чтобы нас вместе видели.
– Понятно. А для чего ходить-то?
– Буду вас к поездке готовить. Обоих – Сергей Иванович вместе с вами поплывет.
– И я? – удивился штабс-капитан. – А как же рота?
– Поживет пять дней без вас.
– Изволите ли знать, я ротные учения назначил…
– Перенесете.
– Слушаюсь. Однако, Виктор Рейнгольдович, что мне в том Владивостоке делать?
– Арзамасцев будет следить за баронесской. Это только в первый день, дальше его сменят. А вы за ней ходить не сможете, вы офицер, фигура заметная. Будете на связи со штабс-капитаном Артлебеном. Это опытный человек, служил в разведке, все умеет. Адрес его я дам вам перед отъездом. На «Берте» плывете розно, друг с другом не общаетесь. Договоритесь, где встретитесь после того, как Платон Ануфриевич установит место проживания баронесски.
– Есть! – хором ответили два новоиспеченных секретных агента.
– Теперь самое главное. Вам надо выследить того человека, который встретится с Енджеевской. Скорее всего он придет к ней в номер, вечером. И будет иметь наготове извозчика. Если к тому времени объявится Артлебен, он все устроит. Если же вы окажетесь одни, то действовать нужно так…
Таубе долго инструктировал своих сотрудников. Бывший ефрейтор схватывал на лету. Штабс-капитан думал дольше, но усваивал накрепко. Пара получалась хорошая, смекалистая.
