Облака. Я снова перекатилась на спину и начала рисовать их на потолке. Меня била дрожь. Фразы вроде «глубоко под землей» никогда мне не нравились. Некоторые мои друзья увлекались спелеологией, но я всегда считала их чокнутыми. Зачем лезть под землю раньше, чем это предопределено природой?
Я добавила к иллюзии солнце, белый морской берег и одела себя в розовое. Потом пририсовала к получившейся картинке свою сестру.
И внезапно заснула.
Я поняла, что он в пещере, как только проснулась. Фейри, но не Фейри. Я чувствовала, где он стоит, – словно темная раковая опухоль, неправильность.
Голова болела от долгого сна на твердом каменном полу. Запястье тоже болело, но теперь это была обычная боль живой плоти, а не пылающий в огне комок нервов, и терпеть ее было куда легче. Я была слишком голодна и слишком ослабела, чтобы пытаться двигаться. Он что, собирается уморить меня голодом? Я слышала, что человек может прожить три дня без воды. А сколько проживу я? В этом месте совсем не ощущалось движение времени. Могут ли проведенные здесь часы казаться днями? Будут ли дни казаться месяцами? И как долго я провалялась без сознания? Сколько я спала? По тому, насколько я проголодалась, можно было предположить, что прошло уже больше суток, максимум – двое. У меня быстрый обмен веществ, и мне часто хочется кушать. А если предположить, что Мэллис кормил меня, может ли оказаться, что я здесь уже неделю? Месяц?
Я осторожно перевернулась на бок. В моей клетке обнаружились кусок хлеба и маленькая чашка с водой. Я бросилась к ним, как животное.
Отломив несколько кусочков черствого хлеба, я затолкала их в рот, наблюдая за Мэллисом сквозь прутья решетки. Он сидел спиной ко мне, капюшон был отброшен на спину. Лысый морщинистый затылок был воспаленным, гниющим. Тесемки, которые стягивали его плащ на шее и у запястий, сейчас были развязаны, роба отброшена. Даже разлагаясь, он одевался, как прежде, когда был символом готов. Он сидел на низком каменном алтаре и, я не ошиблась, тоже что-то ел, издавая в процессе отвратительные звуки. Я видела, как блеснуло серебристое лезвие, слышала, как оно стукнуло по камню, что-то отрезая. Интересно, чем может обедать гниющий заживо вампир? Согласно утверждениям автора «Вампиров для чайников», они вообще не едят. Они пьют кровь. Тело Мэллиса и спинки кресел загораживали от меня его пищу.
Я быстро покончила с хлебом, возможно, слишком быстро, судя по ноющей боли в желудке, не привыкшем к грубой, заплесневелой пище. Несмотря на жуткую жажду, пила я осторожно. В адской камере не был предусмотрен туалет. Забавно, унижение для людей иногда заслоняет собой куда более важные проблемы – перспектива справлять нужду перед злейшим врагом пугала меня куда больше той жуткой смерти, которую он мне пообещал.
Где сейчас Бэрронс? Что он предпринял той ночью, когда я так и не появилась в магазине? Пошел меня разыскивать? И, может быть, все еще ищет? Или Мэллис с Охотниками добрались и до него? Я отказывалась в это верить. Мне необходимо было надеяться. Ну конечно же, если бы Мэллис справился с Бэрронсом, он бы уже похвастался этим и, возможно, запер бы его в камере по соседству со мной, чтобы я могла его видеть. Может, Бэрронс сейчас в магазине, злится на меня, думает, что я снова с В'лейном и вернусь через месяц, в новом бикини и загоревшая?
Где мой браслет? И почему, ну почему я не позволила Бэрронсу сделать мне татуировку? Что мне в голову взбрело? Теперь я была согласна даже на клеймо между половинками моей петунии, лишь бы оно помогло мне выбраться отсюда! Ну о чем я думала? Свалять такого дурака!
«Браслет можно снять, мисс Лейн. С татуировкой такого не сделаешь».
Этот урок дался мне непросто. Вопрос лишь в том, выживу ли я, чтобы исправить свои ошибки?
– Где мое копье? – спросила я.
Если Мэллис притащил его сюда, то и браслет должен быть неподалеку.
– Это не твое копье, сучка, – ответил вампир, поднимая руку, чтобы поднести ко рту очередную порцию. Я успела рассмотреть его кисть – он носил блестящие обтягивающие черные перчатки. Наверное, его руки тоже начали разлагаться, и перчатки нужны ему, чтобы сохранить форму пальцев. Несколько мгновений Мэллис молча жевал.
– Ты никогда не была достойна этого копья. Я пустил слух, что оно у меня. Тот, кто вылечит меня, сможет получить его.
– Ты и вправду думаешь, что тебя можно вылечить?
Он выглядел как нечто, с большим опозданием выползшее из могилы. Я не представляла себе, как можно восполнить такой ущерб.
Он не ответил мне, но я почувствовала его злость: она холодом разлилась по комнате.
– Если ты был правой рукой Гроссмейстера, почему же он не исцелил тебя? Он ведь командует Невидимыми и должен быть очень могущественным, – попыталась закинуть удочку я.
Мэллис вытащил что-то, застрявшее между зубами. Я смогла рассмотреть лишь красный хрящеватый комочек, прежде чем вампир бросил это на пол по другую сторону стола. Он что, ест крысиное мясо?
– Гроссмейстер никто по сравнению с Фейри! Сейчас мне нужен настоящий, без дураков, Фейри. Возможно, сама Королева придет за этим копьем, а взамен даст мне эликсир жизни, с помощью которого я стану по-настоящему бессмертным.
– А с какой стати ей это делать, если она может просто убить тебя и отобрать копье?
Мэллис обернулся и уставился на меня, желтые глаза полыхали злобой. Облака были моей иллюзией. Его иллюзией была Королева, которая подарит ему бессмертие, и я только что развеяла эту иллюзию в пыль.
Мое тело содрогнулось прежде, чем мозг осознал, на что именно я смотрю. Некоторые вещи наше сознание просто отказывается воспринимать, они сразу бьют под дых. Из жующего рта вампира свисал кусок сырого мяса, а другой кусок он держал в руке. Мясо было розовато-серого цвета, с него текла кровь, а кусочек кожи был покрыт лоснящимися прыщами. Вампир сел ко мне вполоборота, и я смогла увидеть часть алтаря. Теперь я знала, чем он обедает.
К алтарю был привязан Носорог. Живой. То, что от него осталось, корчилось в агонии. Мэллис жрал Невидимых!
Кусок хлеба в моем желудке внезапно превратился в комок дрожжей, которые разбухли и попытались вернуться наружу. Я им этого не позволила, мне нужна была энергия. Я с большим трудом сглотнула. Кто знает, станет ли вампир и дальше кормить меня?
– Ты! Так это ты их ел! Но почему?
Конечно. Теперь понятно, что наполовину съеденные туши, которые появлялись неподалеку от мест, где я видела призрак, были вовсе не случайны. Это Мэллис съел Носорога на кладбище в ту ночь, когда я обследовала местность для Бэрронса. И именно Мэллис оставил покалеченную тушу в мусорном баке за магазином. Так близко, а я ведь даже не знала!
Мэллис пальцами поправил свисающий изо рта кусок мяса. Мясо дрожало, все время сопротивляясь. Я видела, как его еда движется за щеками. Мясо, которое ел вампир, было не просто сырым, оно было все еще живым, как и Невидимый на алтаре.
